Путь. Книга третья - Анюта Соколова

что увлечён ею. И Эльги не против! Она с удовольствием уделяет мне время, слушает мою болтовню, принимает мои приглашения на прогулки и зовёт сама. Ревнует Джэд или нет – он позволяет ей это.

За любое посягательство на Дэрэка он готов убить. Буквально. Попытайся я улыбнуться принцу с тем же выражением, что и Эльгер, – и получу Вызов. Если же в мою голову взбредёт блажь влюбиться в короля – зеленоглазый симпатяга Дэрэк превратится в разъярённое чудовище. Он и вызывать не станет, придушит руками на месте в приступе неконтролируемой ярости. Всё остальное если и волнует их, то не так сильно.

Потому я третью неделю каждое утро пользуюсь близостью стройки и любезностью королевы, являясь к завтраку.

– Киан, ты совсем не ешь, – укоризненно замечает Эльгер.

Я смотрю на неё, всегда гадая – как получилось, что добрая, чуткая, великодушная девушка оказалась втянута в эти отношения? И, в отличие от всего Саора, спрашиваю, не как разрешила она, а как допустили они. Их близость невероятна. Прежде, чем один почувствует жажду, второй поднесёт напиться, любая царапина заставляет морщиться обоих, а вслух они разговаривают исключительно из уважения к посторонним и для удовольствия. Страшно представить, что они творят в постели… Зачем им третья?!

– Синеглазый, доел немедленно!

– Не хочу.

– Накормить насильно?! Я могу!

Может. И плевать на посторонних. Возьмёт ложку и станет кормить… я раз видел. Долго это не продлится, Джэд сдаётся и с видом мученика доедает. И к этому можно относиться как угодно, для Дэрэка нет ничего важнее заботы о любимом человеке.

Эльгер никогда не вмешивается. Улыбается, шутит, присоединяется к общему подтруниванию, утихомиривает разбушевавшуюся Мэриэль. На мужа она влиять не хочет… или не может? Склоняюсь ко второму.

Они переругиваются вполголоса, но у меня исключительно тонкий слух.

– Теперь добавки.

– Дэрэк, чёрт зеленоглазый, изверг, кошмар на мою голову…

– Кто бы говорил! Наказание костлявое, все бока от тебя в синяках!

– Найди кого помягче!

– Прямо сейчас идти искать?!

Смахнутая на пол тарелка разбивается вдребезги.

Королева хихикает:

– Киан, пойдём в сад. Пусть эти оболтусы сами разбираются!

«Оболтусы» даже не заметят нашего отсутствия. А оставшись одни, переколотив посуду, скорее всего, осуществят мою мысль о соитии на обеденном столе среди погрома… И Эльги не может об этом не знать! Меня разбирает злость. Они не думают ни о ком, кроме себя! Нет, не так! Ни о ком, кроме друг друга… Каждый дышит своим любимым, живёт его чувствами, удовлетворяет его потребности. Они даже влечения ни к кому другому не испытывают, настолько им хорошо вдвоём!

Мы переносимся. Сады Оржа – гордость королевы. Она обходит их каждый день, проводит тут бóльшую часть своего времени. Экспериментирует, растит новые формы, выводит гибриды. Ей не хотелось в Круг и Совет, она нашла себе иную отдушину.

– Киан, ты больно грустен сегодня. На себя не похож.

Я через силу улыбаюсь ей:

– Эльги… мне обидно. За тебя.

– Ты об этих? – девушка поводит головой в сторону дворца. – Да пусть отведут душу! Арвэ всё равно собиралась сервизы менять. И Синеглазому разрядка не повредит, и Дэрэк поспокойнее будет. Потом дня два будут ходить не разжимая рук, блаженно улыбаясь, а я воспользуюсь случаем и уломаю Джэда мне с последним опытом помочь.

Мне не удержаться:

– Эльги, ты об этом так отстранённо говоришь! Ведь это твой муж, которого ты… – голос мой падает до шёпота, – любишь. А он смотрит только на принца, не стесняясь его целует, лапает в твоём присутствии, сейчас…

– Овладеет им, – дерзко доканчивает Эльгер. – Хотя, судя по боевому настрою Дэрэка, скорее, отдастся. И не один раз. И что?! Они мужья.

– А ты – жена! Зачем это тебе?! И им?! Почему ты не уйдёшь?! Дочь – взрослая. Корона? Ты ей мало дорожишь, да и роль супруги Правителя в Саоре не столь значима.

Девушка сердито смотрит на меня, переводит взгляд вдаль, на башни Оржа, тающие в серебряном свете:

– Киан, а ты не задумывался – может, меня всё устраивает? Я замужем за любимым человеком, у нас разные темпераменты, и, если бы Джэд не увлёкся Дэрэком, это мне пришлось бы сутками не вылезать из спальни, не имея на то соответствующего желания.

– А так у вас нет «вашей спальни», – горько возражаю я. – Есть их спальня с принцем. Их безумная страсть, в которой третьему нет места. Их связь – легенда Саора, их преданность, заставляющая завидовать и желать подобного… Но где в этом ты, Эльги?!

– А меня и не было…

Королева машет рукой и приседает на выступивший из земли корень.

– Киан, меня все спрашивают – как я позволила, как допустила… И никому не приходит в голову, что у меня просто не было выбора. Джэд не скажет даже себе, но любит он только одного человека. Я была лишь очень близким другом… но я всегда хотела быть с ним – с той самой минуты, как увидела в Орже в шестнадцать лет.

– Что вы все в нём нашли, не понимаю! – злобно бросаю я.

Эльгер улыбается:

– Задай вопрос Дэрэку, он умеет подбирать слова. А я могла только желать и мечтать. И больше всего на свете боялась, что о чувствах невзрачной дурнушки узнает синеглазый красавец король. Потому хамила ему как могла, грубила в лицо и оскорбляла при подругах. Джэд же… он удивительный. Его привлекает всё, что способно дать отпор – вещи, люди… Я его заинтересовала. Он увлёкся… заметь, я говорю «увлёкся», не «полюбил». Если бы тогда не вмешался мой отец, не подстроил мою смерть, он скоро разобрался бы в себе. Женился бы – ради Саора, как и собирался. Был бы хорошим мужем, ласковым и верным, прекрасным отцом. Но речь не шла бы о любви. Но так получилось, что я умерла. Горечь утраты затмила всё остальное. Мёртвую Джэд любил меня по-настоящему. И когда я воскресла, его чувства были искренними – иначе я не стала бы его женой. Но он уже встретил Дэрэка…

Девушка обращает на меня печальный и светлый взгляд:

– Судьба любит злые шутки, Киан. Очень злые. Разделить на две части единое существо, сделать их одного пола, парнями, братьями, внушить, что они соединены с другими – и посмеиваться, глядя на их взаимное влечение. Они осознали свою связь в первый же день, а дальше просто стремились срастись вновь. Две половинки. И я это знала. У меня не было выбора – позволять или запрещать. Если бы я воспротивилась, сила тяги смахнула бы меня в сторону. Я не уступала, не боролась и не проигрывала – просто не мешала. Осталась женой и другом, родила дочь, будущую королеву Саора. Была рядом и наслаждалась близостью дорогого человека. Во мне нет ревности – это чувство появляется тогда, когда кто-то претендует на принадлежащее тебе. Джэд мне не принадлежит. Принц сказал ему – «мой!» с первого дня, и Синеглазый признал его права. Я же воспользовалась возможностью звать мужем того, кого тайно обожает весь Саор. Наслаждаться близостью самого прекрасного мужчины в мире, его лаской и заботой. Это не самоотречение – я поступаю так, как мне нравится… и в постели меня всё устраивает.

– То есть то, что ты в ней не единственная, тебя не волнует?! – гневно хмурюсь я.

– Джэда хватает на нас двоих, – вызывающе заявляет королева. – Я ни разу в жизни не осталась неудовлетворённая. Киан, прости… я же вижу, к чему ты клонишь.

– Ни к чему я не клоню, – взрываюсь я. – Я люблю тебя, Эльги! И не так, как твой муж, а одну-единственную… И я тебе нравлюсь, я не слепой!

– Нравишься, – не стала отпираться девушка, – очень. Но бросить мужа я не готова. И даже не знаю, хочу ли я этого. Способна ли я увлечься ещё раз. Ты согласен ждать? Годами галантно ухаживать? А если я после множества лет твоих усилий вдруг заявлю: «Киан, я передумала?»

– Значит, так тому и быть. Судьба, как ты сказала, злая насмешница. Но эти двое переиграли её! Вдруг у нас получится?

– Тогда – до завтра, – прощается Эльгер. – Хочу остаться одна, заняться работой и подумать.

– Может, завтра мы встретимся сразу здесь? Боюсь, принц меня однажды вызовет! Или твой муж.

– Не вызовут, – усмехается Эльги. – В глубине души Дэрэк мечтает о том, чтобы Джэд принадлежал ему одному. А Синеглазый готов на всё, лишь бы его данилэн был счастлив.

– Кто?..

– Данилэн. Тот, ради которого не жаль отдать жизнь… Завтра я тебе расскажу. Это очень красивая и грустная история.

– Значит, мы встретимся? Тут?

– Хорошо. Здесь, в это же время.

Она исчезает, а я стою, счастливый и растерянный. Мне скоро к Пайку, насущные заботы