Московский бродвей - Фридрих Незнанский

Прямо передо мной находились широкие двери какого-то сарая. Если закатить туда машину, то можно спрятаться довольно надежно. Вряд ли бандиты станут обыскивать все дворы подряд. Скорее всего, они будут рыскать по окрестным дорогам, думая, что я каким-то кружным путем скрылся.

С машиной пришлось попотеть. Вот если бы развязать киллера… Нет, придется самому. Поверхность земли была неровной, к тому же заваленной каким-то мусором, поэтому толкать машину было трудно. В конце концов, минут через пятнадцать мне удалось-таки вкатить машину в сарай.

Закрыв двери, я снова включил фары. Судя по всему, тут редко когда бывали люди. А раньше, вероятно, находилась мастерская по ремонту сельскохозяйственной техники. В углу стояла ржавая борона, которая когда-то прикреплялась к комбайну, в другом углу я разглядел кучу деталей, огромных шестерен и еще всякого хлама, который от многолетних напластований маслянистой грязи прямо-таки сросся в одно целое.

Так, теперь нужно откатить джип в незаметный угол – на всякий случай, если сюда кому-то вздумается зайти. Здесь, в сарае, машина перемещалась гораздо легче. Я поместил ее в дальнем темном углу, для верности замаскировав старыми листами жести и шифера. Мой пленник только вращал глазами, видя мои манипуляции, но ничего сделать не мог: связал я его крепко.

– Ты пока отдохни тут, – сказал я, похлопав его по щеке, – а я скоро вернусь.

Ну вот, теперь можно уходить. Я аккуратно прикрыл двери сарая, вышел на дорожку. Вроде бы я представлял, куда нужно идти. Добраться бы до шоссе или остановить попутку… А там…

Я шел по обочине, стараясь не выходить на свет. Вот закончилась деревня, потянулось картофельное поле. Вроде иду правильно. Минут через десять я заметил каменные дома и освещенные улицы. За ними должно быть шоссе.

Вдруг за спиной скрипнули тормоза. Совсем рядом послышались шаги, меня схватили несколько рук и куда-то поволокли. Чья-то рука вцепилась мне за плечо. А другая быстро обшарила карманы и вытащила оба пистолета.

– Ну что, фраер, решил пешком прогуляться?

– Ну и что будем с ним делать?

– Надо подождать, пока он придет в себя.

Голоса доносились совсем близко, но как будто издалека. Объяснить этот странный феномен я был не в состоянии, да, собственно, и не пытался. Сознание медленно и неторопливо возвращалось.

Должно быть, я получил крепкий удар по голове, потому что совершенно не помню, что произошло с того момента, когда меня потащили к машине. «К машине» – это точно, потому что последнее, что отложилось в моей памяти, – звук заводимого мотора. А потом – яркий свет где-то в глубине головы, рассыпавшийся мелкими звездочками праздничного фейерверка… Но это был не салют. Это кто-то из бандитов звезданул мне по голове.

Когда я очнулся и чуть приоткрыл глаза, вокруг меня стояли несколько человек. Ну и типы! Каждый из них мог пополнить своей физиономией учебник криминалистики в разделе «Типы преступников», если бы такой существовал… Тут были низколобые, с широкими челюстями и затылками толщиной с небольшое деревце и, очевидно, такими же крепкими. А попадались тщедушные, узкоплечие, с длинными руками. Но морды у всех были совершенно уголовные.

Ну что, Гордеев, кажется, на этот раз вляпался ты основательно. По самое «не хочу»…

– Ах ты гад! – произнес один из них, чуть пониже ростом и одетый в бежевую майку с надписью «Michigan University», хотя наверняка о высшем образовании знал лишь понаслышке. – Из-за этого пидора я крыло помял. Пусть теперь платит! На счетчик поставим, квартиру в залог заберем!

Знал бы он, что у меня никакой квартиры и нет…

– Заткнись, – негромко сказал один из бандитов, постарше и, судя по голосу, главный. К тому же он держал в руках мои документы – паспорт и удостоверение.

– А чего! – продолжал кипятиться парень в университетской майке. – Пусть платит. Он же адвокат! А они богатые!

– Заткнись, Енот, – снова повторил главный, а я, несмотря на трагичность и даже безвыходность положения, не преминул еще раз подивиться точности и образности уголовных кликух-погонялок. Лицо любителя американских университетов действительно напоминало мордочку экзотического животного – острые черты, брови, образующие тупой угол на лбу, темные поблескивающие глаза. – Глядите, он, кажется, оклемался, – сказал главный, внимательно глядя мне в лицо.

– Глеб Анатольевич, может быть, ему в зубы дать? – предложил стоящий справа бандит, протянув толстую мускулистую руку с нереально большим кулаком.

– Не надо, – ответил Глеб Анатольевич, – тебе, Мамонт, только бы в рожу дать. Думать головой учись, это в жизни пригодится. Ну ты ему и саданул!

При этом он смотрел на мою голову. Я ощущал справа какую-то ноющую боль, впрочем не слишком сильную. Гораздо сильнее болел затылок.

– Ничего! – загоготал Мамонт. – У этих гадов крепкие черепа.

– Вода есть?

– А может, подпалим ему руку? Это в два счета приведет его в чувство.

– Не надо… Я сейчас посмотрю.

Главный оттянул мое веко вниз. По-моему, самое время подать признаки жизни, если я хочу избежать серьезных неприятностей. Притворяться больше не было смысла, и я вздрогнул, с сипением вдохнул через рот и открыл глаза. Бандиты довольно захмыкали, а Глеб Анатольевич тонко улыбнулся.

– Ну молодец, адвокат, хорошо удар держишь, – произнес он довольно миролюбиво, – а то у нас некоторые от удара Мамонта мигом коньки отбрасывали… А ты вон даже сам очнулся. Хвалю. – Ну а тебе, Мамонт, я еще выскажу… – недовольно продолжил он, поднимаясь. – А если бы замочил? Как бы мы тогда Петю нашли?

– Да я ж… Да вы ж, Глеб Анатольич… – оправдывался Мамонт, восполняя недостаток слов энергичной жестикуляцией огромных рук.

Я чуть приподнялся на локтях и с недоумением уставился на эту компанию. Их было человек десять, считая того, которого все уважительно называли по имени-отчеству.

– Что случилось? – спросил я.

– Ничего хорошего, – ответил Глеб Анатольевич, – для тебя во всяком случае.

– Кто вы? – поинтересовался я, с деланым испугом глядя на него. Хотите верьте, хотите нет, но в этот момент я их совершенно не боялся. Может, за сегодняшний вечер у меня атрофировалось такое важное и нужное чувство, как страх? Не знаю…

– Ладно, ладно, потом поговорим. А ты, адвокат, давай поднимайся. Нечего тут разлеживаться. Не на пляже. Ребята, поднимайте его.

Несколько сильных рук подняли меня (при этом жутко заломило в затылке) и перенесли поближе к железному столу, который стоял посреди комнаты. Усадили на стул. Только тут я заметил, что мои запястья крепко скованы стальными браслетами наручников.

Напротив меня сел сам Глеб Анатольевич и, достав из коробки длинную темную сигарету с обернутым золотой фольгой фильтром, закурил… Видно, главарь любит дешевые эффекты. Золотая печатка с замысловатой резьбой на мизинце, яркий шейный платок, какой-то маленький медальон на шее. Так, мелочь, конечно, у этого самого Станислава Романовича, которому звонил мой киллер, на побегушках. Но ничего не поделаешь, Гордеев, выбирать не приходится.