Нити Дочерей Ночи - Евгения Санакоева

за себя, – ведь вскоре ей тоже предстояло проделать тот же самый путь. Но принц показывал ей хороший пример. Нужно просто не бояться.

«Ты не трусиха! Нужно просто не бояться…» – повторяла себе она, стоя на коленях и прищуривая глаза от напряжения, выглядывая из расщелины.

Когда до мятного молока оставалась пара метров, Бон спрыгнул вниз – вода доходила ему до пояса. Медленная смерть от переломов их миновала.

Бон огляделся и крикнул:

– О́ни, лестница очень скользкая, и стена идет под наклоном, привяжи для страховки нашу веревку к большому камню, а второй конец – вокруг талии. И не торопись, пожалуйста.

На этот раз Теона спорить на стала. Дрожащими руками девушка вязала узлы, понимая, что эта хлипкая самодельная веревка вряд ли выдержит ее вес в случае падения, но если она подарит ей хотя бы мизерное ощущение безопасности, то усилия того стоят.

Когда все было готово, Бон снова крикнул:

– Пожалуйста, будь осторожна! Не спеши!

«Посмотрите, какой заботливый! Умник!» – закатила глаза Теона.

Привычный для нее страх высоты заиграл новыми красками. Теона никогда не подходила к обзорной площадке Замка Теней, старалась не стоять на балконах близко к парапету и в целом избегала любой открытой поверхности, под которой был обрыв. Но сегодня все пошло кувырком.

– О́ни, все хорошо, ты отлично справляешься, – как будто издеваясь, громко декларировал принц, когда она спустя неприлично долгое время преодолела всего три ступеньки. – А давай я расскажу тебе, где научился так ловко лазать? – напрягая голос, снова обратился к ней Бон.

Теона не смогла заставить себя сказать ни слова, поэтому он принял ее молчание за согласие и продолжил:

– Когда я учился в Шебунее, наша школа для мальчиков находилась при монастыре, они там, кстати, верят далеко не только в Двух Великих, но и про Зр… Так, ладно, об этом в другой раз. Так вот… – тараторил он, пока Теона покрывалась потом и считала про себя злополучные ступеньки: «Семь… восемь…»

– Мы жили у подножья горы в казармах. Верхом мастерства и безрассудства у нас считалось забраться к наставнику, которого никто никогда не видел. Он принял аскезу и не выходил из своей кельи на вершине горы… Осторожно! – повысил голос Бон, когда нога Теоны соскользнула со ступеньки и девушка чуть не упала. Она чудом поймала равновесие, ухватившись за выступ в скале. Бон, видимо, веря в действенность своей техники, продолжал: – И вот мы, обдирая колени и сдирая в кровь пальцы, все шесть лет втайне от монахов пробовали забраться на ту гору, но дорога была очень трудная, и никому не удавалось пройти ее до конца, кроме… О́ни, пора отвязать страховку, иначе ты не сможешь шагать дальше, – неожиданно прервал рассказ принц.

Теона совсем забыла о белом хомуте из лоскутов рубахи на своей талии. Она попыталась его развязать, но намокшая ткань никак не хотела ее слушаться, наоборот, чем больше она дергала и тянула, тем туже завязывался узел.

– Ты можешь вытянуть одежду из-под петли, тогда узел ослабнет.

Теоне казалось, что сильнее, чем прежде, бояться просто невозможно, но новая задача показала, что этому всепоглощающему чувству нет предела. Руки перестали слушаться, ноги стали ватными, хотя до Бона оставалось пройти не больше трех-четырех метров.

Она бросила попытки справиться с узлом и, злясь на себя и свою трусость, принялась рвать зубами ткань. Как только та начала поддаваться, Теона дернула веревку, с силой разрывая ее, – от резкого движения девушка соскользнула и полетела вниз, прямо в объятия принца.

* * *

Как бы ни был силен Бон, но поймать рухнувшую на него с высоты девушку и выстоять было не под силам даже ему. Мятная река приняла их в свои объятья. Теона с перепугу тут же начала пытаться подняться, но все получилось так скомканно и нелепо, что, когда Бон наконец встал и протянул ей руку, она ее не приняла.

– Я не понимаю, О́ни. Почему ты так себя ведешь? – растерянно спросил принц.

– Нормально я себя веду, – огрызнулась девушка. – У нас есть дело, если ты еще помнишь, и мы сильно задержались. Надо срочно найти выход отсюда, добраться до Замка и предупредить Сестер!

Теона безбожно прикрывалась их миссией, чтобы оправдать свое поведение. Но, Святые Великие, как же она устала! Непонятно даже, что сильнее ее подкосило: внезапно навалившаяся слабость или эмоции, заставляющие сердце метаться, точно Этина, ожидающего, когда она допишет письмо, чтобы его доставить.

Невыносимость выбора сделала ее слабой и безвольной. У нее опустились руки. Больше всего ей хотелось остаться тут, у реки, навсегда. Даже снова стоя по пояс в воде. Пусть катятся в бездну весь мир, белые и черные пледы…Черный плед! Он остался в сумке, привязанной к Стоику, а без пледа ничего не получится. Ей срочно, срочно нужно было идти, найти коня и умолять Сестер Ночи изменить горькое будущее родного ей человека. Некогда было себя жалеть, некогда было оплакивать свою судьбу, нужно было собрать последние силы и сделать все, что от нее зависело.

– Идем, – строго сказала она, почувствовав в себе силы бороться. Хотя бы в одной битве она должна победить, а остальное решит потом.

– Идем, – ответил Бон и тихо добавил: – Хорошо бы еще знать, куда идти…

Берегов у реки не было, ее обступали высокие скалистые стены ущелья, поэтому Бону с Теоной пришлось идти по воде, которая была значительно прохладнее, чем в подземном озере. Радость находки Мятной реки быстро таяла. Сверху палило безжалостное солнце, а ноги мерзли. Теона, опасаясь, что Бон с голой спиной скоро получит солнечный ожог, а она окончательно лишится разума, наблюдая за полураздетым принцем, решилась на отчаянный поступок:

– Отвернись, пожалуйста, я сниму рубашку и отдам ее тебе, чтобы солнце не спалило тебе спину.

Хорошо, что ее жилетка была пошита по мужскому лекалу и закрывала верхнюю часть тела, обнажая лишь руки и шею.

Бон удивленно посмотрел на девушку, но возражать не стал. Он даже удержался от шуточек на эту тему. Лишь устало кивнул и отвернулся, дожидаясь, пока она снимет с себя одежду и снова наденет жилетку, а затем натянул ее широкую хлопковую сорочку, поблагодарив в ответ кивком и слабым подобием улыбки.

* * *

Идти по воде было намного тяжелее, чем по суше, но отрицать магию того, что их окружало, было решительно невозможно.

Цветочный аромат, который Теона почувствовала еще у выхода из расщелины, усилился и сводил с ума. Казалось, что воздух над рекой светился нежно-розовым цветом, и с каждым вдохом в ее легкие попадала волшебная