Нити Дочерей Ночи - Евгения Санакоева

того разлома в стене. – Он неопределенно махнул куда-то головой.

Теона не знала, что ответить. Она пыталась осознать, что он снова рядом и что с ним все в порядке, он жив. Святые Великие, он жив! Но одновременно с облегчением и радостью в ней с каждой секундой нарастала злость.

– Ты очень напугал меня, – прошипела девушка, выпутываясь из его объятий и указывая на конец веревки. – Зачем вообще было ее делать, если ты не следуешь своему же плану?!

– Я нащупал отверстие в стене и решил посмотреть, куда оно ведет, – удивленный ее тоном, ответил Бон. – Вода становилась прохладнее и чище, а когда я увидел, что дальше она почти прозрачная и светится, то отпустил веревку, зная, что в безопасности.

– Но об этом не знала я! – буркнула Теона.

– Я вернулся, чтобы узнала. Ну прекрати. – Он подплыл поближе и снова обнял ее, утыкаясь в макушку подбородком. – Я бы ни за что не бросил тебя тут, – почти шепотом добавил принц.

«Стена, Теона, стена».

– Я рада, что ты жив, – честно ответила девушка, пытаясь спрятать за напускной бравадой страх, завладевший ею от макушки до пят. Даже то, что Бон был рядом, не помогало до конца осознать, что он жив. Спасала только надежда на то, что их миссия не до конца провалена. – Ладно, показывай свой выход. Вдруг у нас еще есть шанс успеть вовремя.

* * *

Бон привязал веревку к их запястьям, чтобы не потеряться в темноте, и поплыл к разлому. И хотя Теона страшно устала, а ее кожа на пальцах рук и ног стала морщинистой, она уверенно плыла рядом с ним – пусть уроки Вероники были больше похожи на армейскую подготовку, но именно они сейчас спасали ей жизнь.

Когда они заплыли в самый темный угол подземной пещеры, куда не проникал ни один, даже самый малый лучик света, Бон стал ее успокаивать:

– Не переживай, О́ни, мы почти на месте.

– Да не переживаю я! – огрызнулась она из последних сил. – Не трать время!

Бон замолчал, но ей показалось, что он усмехнулся. Когда они уперлись в стену пещеры, он попросил ее подождать и, судя по звукам, стал куда-то взбираться. Теону окружала непроглядная тьма, но отсутствие зрения помогало слуху стать острее. Она как будто начала видеть ушами, ориентируясь в пространстве по всплескам воды и громкому дыханию ее спутника.

– О́ни, сейчас я потяну за веревку, не пугайся, – послышался голос из темноты, – когда упрешься в стену, протяни руку вверх.

– Когда мы выйдем отсюда, надо будет обсудить то, что ты считаешь меня такой трусихой, – снова недовольно ответила она.

– Совсем наоборот, но в такой ситуации, как наша, думаю, испугалась бы даже твоя бойкая тетя.

Теона не стала больше спорить, а уж обсуждать тетю ей хотелось и того меньше.

Следуя указаниям Бона, она ухватилась за невидимый каменный уступ. Принц крепко взял ее за руку и помог выбраться из воды. Как прекрасно было оказаться на суше – только проведя в воде пару часов, она могла оценить эту простую радость, но впереди был новый отрезок горного лабиринта, оставалось только надеяться, что он не закончится очередным озером.

Проход, в котором они оказались, был достаточно просторным. Они шли, опираясь на стену из слоистого сланца. Теона несколько раз отдергивала руку, потому что камни резали ей ладони. Ноги заплетались, она то и дело поскальзывалась. Ей снова начало казаться, что они идут бесконечно долго и эти пещеры не закончатся никогда.

Девушка совсем пала духом, пока впереди вдруг не показался блеклый свет, сила которого нарастала с каждым ее нетвердым шагом.

У выхода из туннеля запредельно довольный Бон обернулся к ней и, точно торговец на ярмарке, предлагающий свой лучший товар, провел рукой в воздухе:

– Леди Теона, добро пожаловать к Мятной реке!

* * *

Девушка не могла поверить своим глазам. Они стояли на краю широкого проема в отвесной черной скале, а внизу под обрывом текла таинственная Мятная река, увековеченная на витражах королевы Белании. Спутать ее с другой рекой было совершенно невозможно – от воды шел дивный цветочный аромат, сладковатый и нежный. Скалистые берега были покрыты мхом и травой, но самым очевидным доказательством был цвет воды – холодный зеленоватый оттенок, будто слегка разбавленный молоком.

Бон сиял так, словно сбылось его самое заветное желание, и, только вспомнив их разговор трехлетней давности, Теона поняла, что именно это и произошло. Он мечтал найти Мятную реку в память о матери, потому что здесь она обрела свое право на счастье.

– Я так рада, Бон! – воскликнула Теона, импульсивно протянув к принцу руку, но не решаясь до него дотронуться.

Бон не заметил ее трусливого полужеста, мыслями он был где-то очень далеко. Счастливая улыбка и восторженный взгляд подсказали Ткачихе, что нужно дать ему время сполна насладиться волшебным моментом. Личным счастьем, которое он так долго искал.

Пока принц любовался рекой, Теона подошла к обрыву и посмотрела вниз: до воды было несколько метров, а дно совсем не просматривалось – могло хватить глубины для безопасного прыжка или, напротив, оказаться очень мелко, и тогда вся радость спасения быстро омрачится смертью от множественных переломов.

Теона присела на корточки и начала всматриваться в скалу, чтобы понять, есть ли на ней выступы, которые помогли бы им спуститься. Ее глаза удивленно округлились: вниз к реке вела лестница – выдолбленные прямо в теле скалы небольшие ступеньки, шириной в одну ступню.

– Бон, похоже, Великие снова на нашей стороне, смотри!

Принц, услышав ее голос, вернулся в реальность и смело шагнул к краю выступа.

– Боги и правда нас берегут… – задумчиво протянул он. – Интересно, что было здесь раньше и откуда эти ступени?

– Может, Великие когда-то их и оставили…

– А вдруг здесь было их убежище? Не зря же река так надежно скрыта…

– Спросим у Вероники, раз она оказалась тайным знатоком божественного, – не без ехидства ответила девушка.

Бон посмотрел на нее с грустью в глазах. То, как поступила Видящая, настолько сильно разрывало Теоне сердце, что скрывать это было невозможно.

– Не бойся, я пойду первым, чтобы все проверить, – бодро заговорил Бон, меняя тему.

– Ты опять? Говорю же, я не боюсь, – пыталась храбриться Теона, хотя страх высоты, в котором она никому не признавалась, неизменно вызывал у нее головокружение и сводил ноги судорогой.

– Конечно, прости, – не стал настаивать Бон, – но все же позволь мне пройти.

Бон удивительно проворно начал спускаться по гладким камням, выступающим из стены, пока Теона сжимала кулаки, переживая одновременно и за него, и