Юность подарит первые шрамы - Стейс Крамер

подошла к воде, расставила руки в стороны, словно обнимала закатное солнце, и стала танцевать под песню Lontalius – «Sleep thru ur alarms», что доносилась из открытого настежь дома.

– «Мысли проходят насквозь, словно пули… – подпевала Никки солисту, – когда ты говоришь мне, что хочешь умереть».

Лучи солнца скользили по ее бархатной коже, маленькая грудь подскакивала всякий раз, когда Никки подпрыгивала в танце.

– Точно не хочешь составить мне компанию? – игриво улыбнулась Никки.

– …Нет.

Никки сделала несколько шагов в воду, затем легла на мокрый песок, пока волны отступили. Море принялось лизать ее тело, изредка прыская пеной в лицо. Никки громко смеялась и с нетерпением ждала новой волны.

– Никки… А вы с Арджи уже занимались сексом?

– Нет еще, – перекрикивая шипение моря, ответила Дилэйн. – Мне кажется, он девственник, поэтому и не торопится. Но на следующем свидании я исправлю это недоразумение.

– И после этого ты его бросишь?

– На этот раз у меня серьезные намерения, Джел.

– Ты влюбилась?

– По уши, черт возьми! – заливаясь хохотом, ответила Никки.

Джел представила, как Арджи покрывает поцелуями тело Никки. Как она изгибается, утопая в страсти. Джел отвела взгляд от подруги, чувствуя, что ее мысли ушли куда-то далеко. Зачатки нового, острого чувства зарождались в ее уязвимой душе. «Почему я думаю об этом?» – спросила себя Джел. «Это ненормально. Я, видимо, с ума схожу. Я ревную ее?!»

Нет. Это нужно было закончить прямо сейчас, иначе последствия будут довольно серьезными. Джел вновь вернулась к мысли о Закари, к словам подруг. И теперь она поняла, на чью сторону ей стоит перейти.

– Джел? Господи, Джел, это ты?! – Закари тут же ответил на звонок.

– Это я.

– Джел, прости меня. Умоляю! Я – подонок, сволочь, конченая мразь, я…

– Закари, я тебя простила, – сдавленным голосом сказала Джел.

– Я сейчас приеду к тебе.

– Я не в Глэнстоуне. Давай встретимся на следующих выходных.

– Отлично! Джел, я так рад, что ты позвонила. Я безумно соскучился по тебе!

– …Я тоже, – ответила Джел, снова взглянув на Никки, плескавшуюся в волнах.

* * *

– У меня сова, – сказала Диана, разглядывая сгусток кофе на блюдце.

– Ты уверена? – спросила Джел.

– Да. Я вижу клюв и огромные глаза.

Когда Джел было семь, бабушка подарила ей книгу про гадание на кофейной гуще. К слову, бабушка сама любила частенько внедряться в будущее, прибегая к различным способам гадания. Вот и Джел подсела на это и еще подруг привлекла.

– Сова… Вот, – Джел наконец нашла страницу с пояснениями. – Сова означает разрушение семьи, крах любовных отношений.

– Класс. Никогда не любила эту птицу.

– А у меня, кажется, башня, – сказала Калли. – Только, если там все плохо, не говори мне ничего, ладно?

– Так, башня – страсть к славе, богатству.

– Хм… Ну что есть, то есть.

– А что означает буква «И»? – спросила Никки.

– …Если вас ничего не тревожит, готовьтесь к скорым волнениям.

– О, добро пожаловать в клуб тех, кому достались самые «оптимистичные» предсказания, – рассмеялась Диана.

– Джел, а у тебя что? – Калли посмотрела на блюдце О’Нилл.

– Ого, это крест? – насторожилась Диана.

«Черный крест – печальная весть или смерть». Джел всеми силами старалась не относиться серьезно к этому гаданию, но страшные слова прыгали перед ее глазами и внушали неподдельный ужас.

– Да говори ты, ради бога, не томи, – заволновалась Никки.

Джел перескочила к следующему предсказанию.

– Символ искренних и дружелюбных отношений, уважения и достатка…

Ночное небо нависло громадной гирляндой, сверкая россыпью звезд. Пока Никки кружила на кухне, колдуя над своим фирменным коктейлем, Диана, Джел и Калли соорудили кровать из шезлонгов и легли в обнимку, укрывшись пледом. Джел уснула под печальную колыбельную, что пело море. Диана смотрела на небо и наслаждалась легким влажным ветерком, что нежно ласкал ее лицо, даря на прощанье соленый поцелуй. Лишь беспрерывно поступающие сообщения на телефон Калли не позволяли ей полностью раствориться в моменте.

– Руди даже на другом конце света не может оставить тебя в покое.

– С чего ты взяла, что это Руди?

– Калли, эта идиотская улыбка на твоем лице всегда появляется, когда он тебе пишет… Ты зря теряешь время. Он тебе не пара.

– Мы с ним просто друзья.

– Кого ты обманываешь?

– Почему ты против него?

– Руди – хороший парень, но слишком простой. У тебя впереди куча перспектив, а он навсегда застрял на одном месте. Ты рискуешь стать такой же, как он, – не скрывая пренебрежения, высказалась Диана.

«Я уже такой стала…» В этот момент Калли поняла, что не зря скрывает правду от Дианы. Та страшилась бедности, как губительной заразы. Их дружба оборвется мгновенно, если Калли во всем признается.

– Маме он тоже не нравится, – с досадой сказала Калли.

– Мэйджа – мудрая женщина. Она понимает, что у вас с ним нет будущего.

– Курочки, держите, – Никки опустила поднос с напитками.

Джел проснулась, когда девушки уже наполовину опустошили бокалы. Подруги прижались друг к другу, спасаясь от неуютной вечерней прохлады. Как же хорошо им было тогда. Они были счастливы, несмотря на то что счастье их какое-то несуразное, искаженное, обросшее недомолвками, тайнами и необъяснимыми чувствами.

– …Вы моя сила и мое самое слабое место, – шептала Никки. – Если я потеряю вас, то моя жизнь потеряет смысл.

Часть 3

Столкновение

Глава 14

Джел дошла до комнаты Ирланд Гловицки, постучалась три раза и подождала у двери несколько минут, прежде чем хозяйка комнаты отворила ее.

– Привет.

– Ирланд, у тебя есть весы?

– Есть.

– Дай, пожалуйста. Я быстро верну.

Ирланд зашла в ванную и вскоре вышла с напольными весами в руках.

– Бери… Только не сломай их, ладно? Они довольно чувствительны к тяжелому весу, – сказала Гловицки, осмотрев Джел с головы до ног.

Джел учтиво кивнула, убедив себя, что это было лишь обычное предупреждение, нежели жирный намек на ее фигуру.

Оказавшись в своей комнате, Джел, не прекращая верить в то, что за выходные на Ориане ее вес не увеличился, встала на весы и…

– Нет… Нет! Только не это…

Плюс четыре фунта.

Цифры на дисплее продолжали предательски мигать, с каждым новым появлением уничтожая и без того ничтожную самооценку Джел.

Та слезла с весов, сняла штаны, футболку, топ. Была сла-абая надежда, что все дело в одежде. Джел вновь встала на весы, и те снова показали первоначальный результат. Джелвира подошла к зеркалу и уставилась на человека, которого она ненавидела всем сердцем. Живот выпирал расплывчатым холмом, пупок расползся уродливой пещерой. Грудь напоминала мошонку великана. Ляжки слиплись, а колени преобразовались в лица обезображенных детей.

Если