Неправильный лекарь. Том 2 - Сергей Измайлов

стучало где-то в горле, и я никак не мог это побороть, как и сбившееся дыхание.

— Выяснена личность того, кто на вас напал в пятницу, наши коллеги из Санкт-Петербурга организовали его транспортировку специальным самолётом на историческую родину. В целях безопасности на него был надет ошейник, блокирующий магические способности, так что вероятность, что он кому-то навредит во время транспортировки своими молниями, исключена. По вашей просьбе мы не давали ему возможность с кем-либо связаться, за что он нам угрожал тяжёлыми последствиями. Ну, мне эти угрозы что шли, что ехали, у нас такое каждый день. Так что вы можете выдохнуть и спокойно продолжать свою трудовую деятельность, он вам угрозы больше не представляет.

— Сомневаюсь, — буркнул я, прокручивая в голове услышанное.

— Почему? — поинтересовался мой собеседник.

— Тот, кто его прислал, на этом не успокоится.

— Вы знаете, кто его прислал?

— Это своё предположение я с вашего разрешения оставлю при себе. Если у кого и есть достоверная информация, так это у ваших коллег из северной столицы, с которыми вы общались. Если есть какие-то вопросы по этому поводу, то только к ним.

— Мне так очень тяжело с вами работать, Александр Фёдорович, — недовольно произнёс полицейский. — Я понимаю, что вы ограничены по поводу информирования, но я должен знать хоть что-то, иначе я просто буду для вас так же бесполезен, как афишная тумба в оркестровой яме.

— Приношу свои извинения, но это не моя воля и не мой секрет. Точнее, не только мой, — сказал я, жалея, что так и не удосужился узнать, как зовут моего собеседника. Столько имён и фамилий крутится в последнее время, что у меня уже голова пухнет. — Я обязательно буду вас оповещать, если возникнут какие-то подозрения, что появилась новая проблема. Пока нам не дали команду сменить дислокацию, что может произойти в любой момент, я буду жить дальше, как обычно. В случае экстренного отбытия, дам вам знать.

— И на том спасибо, — ответил он, в голосе чувствовалось скрытое недовольство, но он прекрасно понимал, что я прав. — В случае необходимости звоните мне в любое время суток. Моё предложение выделить вам наряд для охраны остаётся в силе, только скажите, если понадобится. А ещё одну меру я осуществлю без вашего согласия, но предупредить должен. С завтрашнего дня неподалёку от входа в клинику будут дежурить мои люди в гражданском на собственном автомобиле. Я каждый день буду скидывать вам номер телефона старшего напарника, чтобы вы при необходимости могли позвонить и вызвать.

— Понял, принял, спасибо большое, — сказал я и положил трубку.

Понятное дело, что он прав, что действует по инструкции, что он не хочет повторения инцидента, который в следующий раз может закончиться не так хорошо, как в прошлый, а потом отвечать за это, пытаясь объяснить, что потерпевший отказался от наблюдения. Значит в понедельник перед входом в клинику будут дежурить. Надо не забыть прийти пораньше, кстати, предстоит интересный разговор с главным лекарем.

Поздно вечером в воскресенье наконец позвонил Белорецкий и сказал оставаться в городе. Блокада внутри квартиры отменяется, живём обычной жизнью, я хожу на работу, остальные передвигаются по своему усмотрению. Но, обо всех передвижениях надо информировать его сотрудников и управление полиции Ярославля. Так себе свобода я вам скажу. Получается делать можно всё, но мы постоянно будем под наблюдением и с сопровождением. Значит стоит кому-то из нас выйти на улицу, как у полиции начинается рабочая смена. Я для себя вынес вердикт, что лучше пусть все отсиживаются дома. Или выбираются все вместе куда-нибудь ненадолго, чтобы не напрягать лишний раз тех, кто в ответе за нашу безопасность.

К зданию клиники я подходил даже раньше, чем собирался. В одной руке зонт, так как с ночи начал уверенно моросить дождь, под мышкой тубус с набором плакатов на ватмане. Как бы невзначай осмотрелся по сторонам перед тем как войти и заметил в стороне припаркованный автомобиль, в котором двое крепких мужчин пили кофе с пончиками. Ну да, совсем незаметно и в глаза не бросается. Ухмыльнувшись своим мыслям, я вошёл в вестибюль и направился к кабинету главного. Скорее всего придётся немного подождать, но ничего страшного, никуда не опаздываю.

Секретаря на работе ещё не было, а дверь в кабинет Гладышева была чуть приоткрыта. Я постучал и заглянул внутрь. Вячеслав Петрович сидел за столом и ковырял какие-то бумаги. Подняв голову, он заметил меня и жестом указал проходить.

— Доброе утро, Александр Фёдорович, — сказал он, не вставая с места. Подниматься и протягивать руку не собирался. Обижается? Может быть, но это уже его проблемы. — Хотелось бы конечно услышать всё из первых уст, но я вас в тот день решил не беспокоить и навёл справки в управлении. Я прекрасно понимаю, что они не имеют права рассказать мне всё, поэтому хотелось бы услышать вашу версию произошедшего.

— А я хотел бы узнать, как так получилось, — перешёл я сразу в наступление, не удостоив его ответом, — что вы направили на испытательную стажировку новоприбывшего к сотруднику, который сам к вам пришёл устраиваться на работу неполную неделю назад?

Гладышев оторопел от такого неожиданного перехода. Привык видать, что все подчинённые слушаются его беспрекословно и не позволяют себе такого, а тут нате.

— Александр Фёдорович, — начал он говорить осторожно, но с чувствительным напряжением в голосе. — Неужто вы подозреваете, что я являюсь соучастником этого нападения?

— Ни в коем разе. У вас на меня были другие планы и убивать меня было бы совсем не с руки, поэтому эти подозрения я исключил в первую очередь. И всё-таки мне интересно знать, почему именно ко мне?

Вячеслав Петрович начал заливаться краской. Моё строптивое поведение шло в разрез с его представлениями об общении подчинённых с начальством. Лишь осознание, что он невольно приложил руку к произошедшему, не давало сорваться и выгнать меня взашей из кабинета. Все эти размышления читались на его лице, как бегущая строка на табло на вокзале.

— Белогородцев уже был осведомлён, что в нашей клинике есть доктор, который обладает особой технологией применения магии в лечении, — начал он излагать, пересилив себя, своё раздражение и, по-видимому свою гордость. Такое даётся нелегко, я оценил по достоинству. — Когда я сказал, что несмотря на его стаж работы в пять лет он должен пройти испытание навыков, он почти слёзно просил, чтобы