Неправильный лекарь. Том 2 - Сергей Измайлов

торопиться! — остановил меня Олейников, не давая подняться. — Полежите немного, отдохните. Ваших пациентов мы распределим по другим лекарям и скоро как раз ваш обед приедет. Вот подкрепитесь как следует, тогда уже и будете с полицией разговаривать.

— Справедливо, — сказал я, всё ещё ощущая общую слабость и дискомфорт в левом боку. — Спасибо большое за заботу. Половине клиники рабочий день сорвал.

— Пустяки, разберёмся, — отмахнулся Павел Алексеевич. — Главное, что это хорошо закончилось. А вы боец, оказывается.

— В юности занимался, — хмыкнул я. — Вот и пригодилось.

— Неплохо занимались, судя по всему.

Я всё ждал, что он начнёт расспрашивать, что это за человек и почему пытался меня убить, но он на эту тему не проронил ни слова. Не думаю, что ему не интересно, вот что значит тактичность прирождённого интеллигента. Возможно расскажу ему потом, когда рядом не будет посторонних. Я автоматически записал Пашу в категорию «друзья», хотя мы знакомы всего несколько дней. Бывают такие люди и такие моменты в жизни, что сразу всё становится понятно, не нужно других слов и испытаний.

Глава 15

Как и обещал Олейников, коллеги освободили меня на сегодня от работы. Оно и правильно, всё равно оставалась слабость, хоть и стало намного легче после обеда. Больше всего хотелось заползти в тёмный угол и поспать. Сейчас бы очень пригодилась помощь мамы, она бы меня быстро привела в тонус. Или воплотила бы в реальность желание поспать, погрузив меня в лечебный сон. Но сначала надо всё-таки попасть в управление полиции, где меня ждут.

Нет, сначала надо позвонить Белорецкому Павлу Афанасьевичу и доложить об инциденте, его номер был вписан в память телефона. Похоже их программа по защите свидетелей с треском провалилась. Возможно придётся покидать и Ярославль, тогда все мои шикарные планы со свистом полетят коту сами знаете куда.

Белорецкий выслушал меня спокойно, вот что значит стальные нервы. О своём настоящем имени он сказал мне в местной полиции не говорить, но обязательно передать им, чтобы связались с коллегами из Питера и дать для этого другой номер, который также есть в моём телефоне. Амулет наёмника он приказал оставить пока у себя и при первой же возможности передать через курьера, который сам меня найдёт.

Странно, что он не сильно удивился, что такое произошло, это наводит на некоторые подозрения. Или может зря? Может такое бывает и просто Баженов настолько могущественный человек, что достанет из-под земли кого хочешь? Ни одна, ни другая версия нисколечко не успокаивала, обе конкурировали за звание «двигатель кукухи набекрень». Спокойно, господин Иноземцев, раз не сказали копать землянку в лесу, значит живём дальше, просто теперь надо быть предельно осмотрительным. Ну вряд ли главный полицмейстер Санкт-Петербурга будет участвовать в моей ликвидации, тогда зачем был весь этот цирк с конями и скрытным переездом в Ярославль? Значит пока остаётся надеяться, что Баженову не успели донести моё местоположение и не донесут, так как этого засранца уже не отпустят погулять. Но остается ещё один момент и от этого зависит очень много.

Я подорвался с места, быстро оделся и пошёл на выход. Пока шёл по коридору, подумал, а почему это Гладышев до сих пор не поинтересовался моим здоровьем и тем, что произошло в кабинете? Некогда? Или ждёт, когда я сам доложу? Как так вообще получилось, что новенького направили на испытание навыков именно ко мне? Много вопросов, на которые надо получить ответы, но это потом, сначала полиция и находящийся под стражей Белогородцев.

Я открыл карту города в телефоне и задал маршрут до управления полиции. Это оказалось недалеко, погода на улице не успела испортиться, я решил пройтись пешком. По пути купил себе кофе, дополнительно взбодриться сейчас не помешает. Рыская глазами и сканируя каждого прохожего, я вспомнил про взгляд Проскурина. Сейчас со стороны я наверно выглядел также, как этот бандит. Негоже, Саша, надо немного расслабиться, но бдительности всё равно не терять. И шаг немного умерить, чтобы не выделяться из спешащей по своим делам толпы.

На входе в управление полиции меня остановил дежурный. Я показал ему паспорт в развёрнутом виде, он сверился с какими-то бумагами и сказал, как мне пройти в нужный кабинет. Так как возле двери никого не было, я постучался и приоткрыл дверь.

— Здравствуйте, можно? Я Иноземцев.

— Да-да, проходите, присаживайтесь, — сказал полицейский в возрасте и при погонах, значение которых я так и не освоил.

Он сидел за столом тёмного дерева, видно, что далеко не новым, но ухоженным. На столешнице многочисленные стопки документов, которые оставляли совсем немного свободного места для работы. Похоже какой-то начальник в работе с месячным отчётом, завтра уже ноябрь.

— Доставленный к нам из вашего кабинета гость наотрез отказывается говорить, — сказал полицейский после приветствия. — Словно воды в рот набрал. Молчит, смотрит исподлобья и улыбается. Вот думаю, может показать его мастеру души? Решил в итоге вас подождать и выслушать. Вы же Александр Фёдорович, пришли сюда не для того, чтобы молчать?

— Нет, конечно, — ухмыльнулся я. — Мне рассказать всё как было? Или вы хотите задать конкретные вопросы?

— Начнём с первого, — сказал он, взял чистый лист бумаги и ручку.

Я рассказал ему всё, не упоминая только о том, что Белогородцев знал моё настоящее имя и требовал вернуть амулет. Хотел сначала и про молнии не говорить, но тогда существует опасность, что он всех здесь уложит, чтобы сбежать. По идее он должен резко ослабеть, когда лишился усилителя, но я этого точно знать не могу.

— Так что же он от вас хотел, Александр Фёдорович? — решил своим вопросом заполнить оставшийся в истории пробел полицейский.

— Так вот это и хотел, — сказал я и достал из-за пазухи серебряный медальон. — Именно благодаря этому артефакту я и остался жив, в противном случае был бы труп со следами поражения током.

— Интересная вещица, — пробормотал мой собеседник, разглядывая медальон. — Можете убирать.

Фух, я уж думал скажет сейчас снять и отдать амулет на экспертизу или в качестве материала для следствия и для суда. А я без него уже чувствую себя хуже, чем без трусов на городской площади в полдень выходного дня.

Офицер задал мне ещё несколько уточняющих вопросов, всё самое важное законспектировал и сказал, что я на сегодня свободен.

— Господин полицейский, — сказал я, когда пора было