Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке - Джаред М. Даймонд

Сравним теперь эти показатели военной смертности (общее число умерших от связанных с войной факторов, поделенное на число годов долгого периода, на который приходились и годы войны, и годы мира, и сопоставленное с общим числом смертей за этот же период) для традиционных малочисленных сообществ и современных больших государств. Оказывается, что самые высокие значения для любого современного государства (Германии или России в XX веке) составляют всего одну шестую от таковых для дани. Средние же показатели для современных государств составляют примерно одну десятую средних показателей военной смертности для традиционного сообщества.

Читателя может поразить, как это поразило и меня, что все эти позиционные войны, пулеметы, напалм, атомные бомбы, артиллерия, торпеды подводных лодок в конце концов причиняют настолько меньше смертей в относительном выражении, чем копья, стрелы и дубинки. Причины этого становятся ясны, когда мы задумаемся о различиях в способе ведении войны традиционными и современными обществами. Эти различия подробно рассмотрены ниже. Во-первых, война, которую ведет государство, — это временное и экстремальное состояние, в то время как межплеменные войны практически непрерывны. На протяжении XX столетия Германия воевала всего 10 лет (1914-1918 и 1939-1945), а военные потери в остающиеся 90 лет были пренебрежимо малы; дани же находились в состоянии войны каждый месяц каждого года. Во-вторых, в войне, которую ведет государство, гибнут в основном мужчины-солдаты в возрасте 18-40 лет; в большинстве государств в военных действиях используются небольшие профессиональные армии, массовый призыв во время Первой и Второй мировых войн был исключением, а гражданское население не подвергалось значительному риску до тех пор, пока во время Второй мировой войны не стали применяться ковровые бомбардировки. В отличие от этого в традиционных сообществах мишенью оказываются все — мужчины и женщины, люди среднего возраста и старики, подростки и младенцы. В-третьих, в войнах, которые ведут государства, солдатам, которые сдались или попали в плен, обычно позволяют выжить, в то время как в традиционных сообществах их, как правило, убивают. Наконец, традиционные войны, в отличие от ведущихся государствами, периодически перемежаются массовыми бойнями, при которых большая часть или все население, представляющее одну из сторон, окружается и уничтожается, как это было у дани 4 июня 1966 года, а также в конце 1930-х годов, в 1952-м, в июне и сентябре 1962-го. Победитель-государство, напротив, старается сохранить завоеванное население, чтобы иметь возможность его эксплуатировать.

В каких аспектах традиционные войны сходны с войнами государств, а в каких различаются? Прежде чем ответить на этот вопрос, мы должны учесть, что не существует полярной противоположности этих двух типов военных действий; имеет место континуум — от самых малочисленных до самых больших обществ. Чем общество больше, тем большими вооруженными силами оно может распоряжаться, а потому у него меньше возможностей их скрыть, меньшее значение имеют набеги и засады силами небольших скрытно действующих отрядов и больше упор на открытые сражения крупных соединений. Руководство делается более сильным, более централизованным, а в больших обществах и более иерархичным: в национальных армиях имеются офицеры разных рангов, военный совет и главнокомандующий, в то время как в маленькие группы входят воины одинакового ранга, а в группах среднего размера (вроде союза Гутелу среди дани) появляются не слишком-сильные (то есть использующие принуждение, а не опирающиеся на авторитет власти) вожди. Войны, которые ведут большие централизованные вождества, приближаются к тем, которые ведут небольшие государства. Несмотря на эту непрерывность — от малых обществ к большим, — все же полезно сравнить, как ведут военные действия большие и маленькие общества.

Одной из сходных черт является вопрос приобретения союзников. Так же как конфедерация вилихиман-валалуа искала союзников среди других конфедераций для борьбы с конфедерацией видайя и ее союзниками, во Второй мировой войне друг другу противостояли два союза, главными членами одного из которых были Британия, США и Россия, а другого — Германия, Италия и Япония. Для воюющих племен союзники даже более важны, чем для воюющих государств. Современные государства очень сильно различаются по уровню технологии, так что маленькая страна может больше полагаться на собственное технологическое и организационное превосходство, чем на поддержку союзников (вспомните успехи армии Израиля в войнах против гораздо более многочисленных армий арабских союзов). Однако традиционные войны обычно происходят между противниками, находящимися на сходном уровне технологий и организации, так что та сторона, которая имеет численное превосходство благодаря наличию союзников, с большей вероятностью окажется победительницей.

Другое сходство заключается в том, что сообщества всех размеров прибегают как к рукопашным схваткам, так и к поражению врага на расстоянии. Даже мелкие группы файю, сражавшиеся вокруг дома Кюглеров, были вооружены луками и стрелами, а дани метали копья, хотя Веджаке и Дженокму убили ударами копий (а не брошенным копьем). Дальность действия оружия растет с увеличением размера общества и уровнем технологий. Хотя римские солдаты продолжали пользоваться мечами в рукопашных схватках, их метательное оружие включало луки и стрелы, дротики, пращи и катапульты с дальностью действия до полумили. Ко времени Первой мировой войны немецкая армия имела гаубицу (прозванную “Большой Бертой”), обстреливавшую Париж с расстояния в 68 миль; современные межконтинентальные баллистические ракеты имеют радиус действия в половину экватора. Однако современные солдаты все еще должны быть готовы использовать пистолет или штык при схватке на близком расстоянии.

Психологические последствия этой все возрастающей дальности действия современного вооружения заключаются в том, что сегодня большинство убийств при военных действиях совершается “нажатием кнопки” — при бомбежке, артиллерийском обстреле, ракетном ударе, что позволяет солдатам убивать противников, не видя их и не преодолевая отвращения к убийству лицом к лицу. При любой традиционной войне воин выбирает мишень индивидуально и видит лицо врага, наносит ли он удар на близком расстоянии или выпускает стрелу с нескольких десятков ярдов. Мужчины в традиционных сообществах с детства поощряются к убийствам или по крайней мере знают, как убивать; граждане современных государств постоянно слышат, что убивать плохо, — до тех пор, пока в 18 лет не призываются в армию, не получают оружие и приказ целиться во врага и стрелять в него. Неудивительно, что значительная часть солдат Первой и Второй мировых войн — по некоторым оценкам, до половины — не могли себя заставить выстрелить в противника, в котором они видели такое же человеческое существо. Таким образом, если в традиционных сообществах отсутствует как отвращение к убийству врага, которого ты видишь лицом к лицу, так и вооружение, позволяющее преодолеть такое отвращение (убить противника на расстоянии, не видя его), то солдаты современных государств, не желая убивать лицом к лицу, располагают технологиями, позволяющими преодолеть это нежелание.

Что касается многочисленных различий между традиционными и современными военными действиями, то одно из них прямо вытекает из указанных выше особенностей психологии убийства. Даже когда современный солдат сталкивается с противником лицом к лицу, враг для него почти всегда — некто безликий, некто, кого он раньше никогда не встречал и к кому личной вражды не испытывает. В малочисленном традиционном сообществе, напротив, каждый человек знает в лицо и по имени не только всех членов своей общины, но и большинство врагов, которых он пытается убить: перемена союзников и периодические браки между соседями делают их всех лично известными друг другу. Поношения, которые воины дани выкрикивали друг другу во время битв, описанных в главе 3, включали и личные оскорбления. Читавшие “Илиаду” вспомнят, что греческие и троянские вожди обращались друг к другу по имени, прежде чем вступить в битву и попытаться убить друг друга: знаменитым примером служат речи, с которыми обращались друг к другу Ахилл и Гектор перед поединком, в котором Ахилл смертельно ранил Гектора. Личная месть врагу, который убил одного из ваших родственников или друзей, играет важнейшую роль в традиционных войнах, но гораздо меньшую или вовсе никакой — в войнах современных государств.