Три короны для Мертвой Киирис - Айя Субботина

Что?!

Прежде чем она задала вопрос вслух, Дэйн развернулся на пятках — и оставил ее одну.

В полной тишине, ни обменявшись и словом, они выехали за пределы замка. После покинули Мерод тем же путем, которым Киирис въехала в оплот Нэтрезской империи несколько недель назад — и окунулись в сумрачные просторы опустошенных земель.

Лишь пожив столько дней под благодатной защитой Аспекта, Киирис в полной мере смогла ощутить ужас расползающейся во все стороны войны. Бесконечные выжженные огнем и теургией земли, разорванные в клочья равнины. То, что некогда было зеленым и плодородным, превратилось в могильник, словно снегом, укрытый толстым слоем пепла, который не переставая сыпал с неба.

Время от времени им попадались разоренные деревни, в которых теперь хозяйничали воронье и смерть. Однажды, примерно через час пути, всадникам встретилась небольшая группа беженцев: они везли свой нехитрый скарб на крохотной телеге, которую костлявая кляча — ее и лошадью-то назвать было страшно — волочила, едва переставляя ноги. Чумазые детишки облепили свою затравленную горестями мать, и поглядывали на всадников с неприкрытым ужасом и ненавистью, одновременно. Киирис все ждала, что Рунн поделиться с ними хотя бы частью провизии, но Наследник тени просто проигнорировал их. Проехал мимо, «одарив» разве что недобрым взглядом.

Киирис, вопреки громогласному голосу рассудка, придержала лошадь и, спрыгнув на землю, помахала обозным, знаками показывая, что не причинит им вреда. Малышня попряталась за мать, а та, после недолгих раздумий, все-таки остановила повозку.

— Что ты собираешься делать без моего разрешения, рас’маа’ра? — недовольно осведомился Рунн.

— Собираюсь проявить сострадание к тем, кто в нем нуждается, — сказала она, не слишком заботясь о том, что тон был совсем неподобающим.

— Эти люди — беженцы из Лаатриса, — пояснил Рунн. — Армия Дэйна разрушила его три дня назад, потому что жителям не хватило ума самостоятельно прирезать несговорчивого бургомистра и подарить его голову вместе с гостеприимно распахнутыми вратами.

Лаатрис. Это название было до боли знакомо, но Киирис так и не смогла вспомнить, чем. Женщина и дети продолжали посматривать на нее с опаской, при этом все скопом держались смирно. В каждом взгляде Киирис без труда прочла готовность все без раздумий упасть в ноги и вымаливать право на жизнь. Ну, или хотя бы кусок хлеба.

— Люди не виноваты в том, что бестолковые правители не в состоянии позаботиться об их благе, Рунн.

— У Дэйна на сей счет другое мнение. И это едва ли ни единственный раз, когда я согласен с императорской задницей. Если каждого прощать без показательной порки — кто же будет бояться?

— Страх — лучший способ вызвать уважение? — с горечью спросила она, отстегивая от луки седла небольшую поклажу с провизией.

— Страх — лучший способ держать Империю в стальном кулаке. Пока люди боятся — они послушны, покорны и безропотно выполняют обязательства: возделывают землю, растят скот, создают товары и платят налог в казну. Ничего это не будет, коль скоро за так называемы «уважением» не будет стоять ровным счетом ничего. Мне казалось, ты достаточно разумна, чтобы понимать очевидные вещи.

Киирис молча выслушала его, а потом поманила того из мальчишек, который выглядел самым старшим. Он подтер нос, растирая вместе с соплями сажу и бурые потеки, с опаской, но все же подошел к ней на расстояние вытянутой руки. Киирис протянула мальчишке сверток.

— Возьмите, здесь немного, но вам хватит, чтобы перекусить и добраться до Мерода.

Мальчишка недоверчиво развернул содержимое «дара», но когда его ноздри втянули запах свежей ветчины и благородного сыра, он несколько раз судорожно сглотнул и стал неловко кланяться, бормоча какие-то благодарности. Киирис остановила его коротким взмахом руки. Возможно, если бы она не была такой размазней и хоть ненадолго прислушалась к Потоку, который в последнее время безобразно игнорировала, эти дети не узнали бы, что такое война и нужда. Сколько еще подобных напоминаний нужно увидеть, чтобы вспомнить о данном обещании? Чтобы, наконец, исполнить предназначение?

«После того, как нам всем стало известно, что от одного вида этого самца у тебя мокреет между ног? — с издевкой мурлыкнула Соблазнительница. — Ты правда думаешь, что глупое обещание мертвецам того стоит?»

«Я думаю, что того стоит моя совесть … Должно быть», — самой себе ответила Киирис, и под недовольным взглядом Рунна вернулась в седло.

— Мне категорически не по душе такие выходки, рас’маа’ра, — высказал он свое недовольство спустя какое-то время, когда на горизонте уже появилась черная шапка леса. — Есть некоторые рамки, за которые ты не должна выходить, даже невзирая на наше к тебе попустительское отношение.

Это прозвучало, как если бы он погладил щенка, прежде чем со всего размаху ткнуть его мордой в дерьмо. Киирис и не рассчитывала на понимание, уж точно не от того, кто собственноручно принимал участие в самых кровавых, пусть и оправданных войной расправах.

— Если тебе угодно наказать кого-то — я готова, — безразлично предложила она. — Я, в конце концов, знала, на что шла, соглашаясь на эту прогулку.

— Ради Костлявой, Киирис! — Рунн позволил себе целую оду из ругани. — Никто из нас не причинить тебе вред, мне казалось, это очевидно даже такой не слишком-то проницательной бестии, как ты. Я лишь высказал пожелание впредь не делать ничего подобного, по крайней мере, в моем присутствии. Хотя, будь уверена, от Дэйна за подобную доброту ты получила бы куда более увесистую моральную оплеуху.

— Мне все равно, — ответила она, как никогда остро осознавая, что даже упоминание его имени будоражит в ней странную смесь боли, обиды, разочарования — и тревоги. — Возможно, ты поведаешь мне, о каких воронах шла речь?

— О моих личных, — уклончиво ответил Наследник тени. — О тех, которые помогают императору хоть изредка, но проявлять человечность по отношению к тем, кто не в состоянии сделать правильный выбор.

Киирис могла лишь предполагать, опираясь на слухи и собственные знания, что речь, скорее всего, идет о воинах из тени. Они проскальзывали в осажденные города под покровом ночи и устраивали так, чтобы с рассветом в городе было ровно столько трупов, сколько требовалось для безоговорочной капитуляции на всех условиях осаждающей армии. В народе об этих невидимках говори непременно в дурном свете, проклинали и желали им и их детям корчиться в муках и гнить заживо. Сам Рунн, похоже, считал себя и своих Воронов едва ли не спасителями.

— И какую неприступную крепость Дэйн собирается брать на этот раз? — был ее следующий вопрос.

В широкой улыбке Наследника тени было много похвалы и еще больше — предостережения больше не задавать провокационных вопросов. Решив, что на сегодня и так достаточно испытывала терпение всех вокруг, Киирис все-таки отступила, выбрав для беседы более нейтральную тему.