Мир Чаши. Дочь алхимика - Филипп Крамер

— А с Орбо?

— О нет, — улыбнулась графиня, — враждой это назвать невозможно. Мы соперничали на стезе общего для нас Искусства. При старой династии не было междоусобной резни; кровная месть и подобная самоубийственная мерзость — порождение новых времен…

Жозефина внимала, вбирая каждое слово, каждый обертон, каждое колебание эмоционального фона. Здесь и сейчас она прикасалась к знаниям и Силе, текущим из древности — оттуда, где начинался ее собственный род.

— …Вся внешняя политика Альдскоу сейчас на моей дочери, ибо я предпочитаю жить затворницей в своем замке, меня утомляет шум пестрого нового мира. Но ты встретила ее и все-таки пришла сюда. Сейчас у Карна нет армии, и большинство наших артефактов или отобраны, или утратили Силу; так или иначе, они не действуют, значит, ты явилась задавать вопросы. Что же, я готова отвечать, но у каждого ответа будет своя цена — вопрос, деньги или услуга.

Графиня сделала паузу, изящно закруглив мерное течение своей речи, и Жозефина задала главный вопрос:

— Мой отец жив?

Все та же пауза; взгляд прищуренных глаз с возвышения трона.

— Насколько мне известно, он погиб в своей башне.

— Мать Орбо говорит, что не видит своего первенца ни среди живых, ни среди мертвых.

— Дитя, я понимаю, что большую часть твоей жизни тебе придумали. Ваш разговор с Железной Совой я слышала от начала до конца. Всегда полезно присмотреть за соперниками… Задавай интересные вопросы, иначе наш разговор очень быстро наскучит мне.

— Тогда, возможно, стоит начать издалека. Вы слышали о пожаре в нашем поместье? Он оставил очень странные следы, и Миры там явно смешаны. Слишком сложно для убийства моей матери с целью вызвать меня из храма. Отец тоже погиб при очень странных обстоятельствах. Это одна история…

— Я не собираюсь читать лекции и давать советы. — Голос графини хлыстом рассек полотно речи. — Мы сыграем в старинную игру вопросов и ответов, и если тебе нечем играть — уходи, не роняй чести своего Дома.

— Тогда я спрошу так, — серые глаза блеснули сталью, — возможно ли узнать, что с моим отцом сейчас?

Мать Альдскоу как будто задумалась: резкость ушла из ее тона, а пальцы принялись задумчиво поглаживать складки на каменных мордах, будто ласкали настоящего зверя.

— Зная семейство Орбо, искать твоего отца в Ветвях нет ни малейшего смысла — разумеется, если он действительно Орбо. Значит, искать следует в Корнях, а вот где именно — зависит от того, с каким именно Нижним Домом у него был договор. В любом случае для этого нужен Призыватель — маг, владеющий нашим Искусством.

— А вы сами могли бы выступить в качестве этого мага?

Улыбка; такая, будто Жозефина рассказала какую-то очень хорошую шутку.

— Искусство общения с Корнями — не для женщин. Мое дело — управлять родом, а магами всегда были мужчины — и у нас, и у Орбо. Итак, если тебе не повезет встретить Призывателя или же ты не сможешь уплатить запрошенную им цену, то есть иной путь: найти в нашем мире существо с Корней и договориться с ним об ответе.

— Исполнит ли это существо договор?

— Если договор верно составлен — непременно, — по губам прозмеилась улыбка. — В сущности, это все. Я ответила на твой вопрос?

— Да.

— Это было не особенно интересно… Его цена — золотая монета. Спрашивай, но учти, что мне уже скучно. Если все продолжится подобным же образом, то я выслушаю еще два или три вопроса, не более того.

Все те вопросы, появлявшиеся по полдюжины каждый день с момента возвращения из храма Даны, — где они? Луч сознания выхватывал что-то из тьмы памяти, но все казалось мелким и недостойным старинной игры с той, что всею собой воплощала старые времена, шепотом тысяч голосов бродившие в крови Жозефины.

— Ты можешь задержаться здесь и подумать, — произнесла графиня, видя замешательство собеседницы. — Вместе со своими людьми… и нелюдьми. Три дня вы здесь желанные гости, а дальше… дальше посмотрим.

Это было очень, очень хорошее и щедрое предложение, и Жозефина приняла бы его, как вдруг луч выхватил из темноты нечто и ослепительно на нем заблистал.

— Я хотела спросить… о вещи.

— Тот перстень, что ты оставила перед Золотой сетью? Да… я вижу его отсюда. И могу ответить.

— Если вам это интересно, — склонила голову девушка.

Какое-то время хозяйка замка созерцала перстень — прямо сквозь стену, не используя никаких артефактов, не вставая и даже не шевелясь, лишь слегка склонив голову, как делает раздумывающий человек. Не изменив позы, она заговорила:

— Золотая сеть связана с основным охранительным контуром залы. Она не позволяет вносить или выносить артефакты, связанные с Корнями и несущие в себе отпечаток сущности. — Перед Жозефиной развернулся ослепительный узор связей, и большую часть сказанного дальше она поняла еще до того, как оно прозвучало. — Посему очень интересен вопрос, чем этот перстень является в действительности. Сколь я могу видеть, это алхимический перстень номер один, то есть, по старым рангам, это Ключ Ключей, первоключ… что означает одну вещь: через него можно повлиять на любой артефакт, собранный на его основе, и сделать с ним все что угодно. Таким образом, это ключ к абсолютно всей так называемой алхимии, драгоценному искусству королевского двора. Очень, очень интересная вещь, но, увы, с его защитой для нас совершенно бесполезная.

— И для меня?

Тонкие сухие губы искривились в усмешке.

— Девочка, если бы ты не владела правом, он бы тебе даже не позволил приблизиться, не говоря уж о том, чтобы прикоснуться. Ты умна, этого не отнять, но тебе остро не хватает академического знания магии, ее принципов и устройства. Впрочем, самый интересный момент этой истории — именно в том, что академическое магическое образование вряд ли поможет. Самая большая библиотека бесполезна, если ищущий не знает, где искать. Абсолютное большинство магов ненавидят Штерна за то, что он низвел искусство до ремесла, так что любой профан теперь может задешево купить алхимический талисман вместо дорогого магического, то есть — за то, что он подорвал, почти уничтожил власть магов, которая раньше была равна королевской, если не больше нее. Да, его ненавидят многие… но не я. Себастьян Штерн — это великая мистификация, как и его детище, так называемая алхимия. Он взял название у чудаков, все пытавшихся получить золото из навоза и грязи и за триста лет не добившихся ничего, а сам под этим флагом получил все.

— Мистификация?.. — переспросила Жозефина.

— Именно. Его перстень, начало начал его алхимии, является первоключом, или, еще можно сказать, мастер-артефактом, и он несет отпечаток сущности Корней, а значит, алхимия — не недомагия, но магия совершенно иного порядка, высшая магия. С земли одинаково маленькими кажутся и корабль в море, и дракон в небесах.

Девушка кивком поблагодарила за ответ, и графиня заговорила вновь: