Космическая одиссея капитана Джонса - Лия Salvatore

сзади шла притихшая Эмма. Меня переполняло счастье. Все были живы. Все было хорошо. Оставалась лишь самая малость.

- Дамы вперед, - я пропустил девушек внутрь отсека и зашел следом за ними.

Дроиды тут же начали сканировать вошедших людей. Я отмахнулся от своего.

- Обнаружены значительные повреждения лицевых мышц. Приступить к восстановлению?

- Да, - я улыбнулся Деметре. – Будешь как новенькая.

Кай внес внутрь отсека спящую Софи, но с ней все оказалось в порядке. Я поцеловал ее в лоб и велел персианцу отнести девочку в ту же каюту, где она жила раньше, отыскать Фенрира и отвести туда же, чтобы она не напугалась, когда проснется.

- Капитан, ваша мозговая активность увеличена вдвое. Запустить проверку? – механическим голосом спросил дроид.

- Ты что, сломался? – нахмурился я. – Моя мозговая активность в норме, но у меня имплант в мозгах, идиот.

Дроид какое-то время молчал, а затем выдал:

- Имплантов и других инородных тел не обнаружено. Мозговая активность двести процентов. Запустить проверку?

- «Приговор», в мусор этого дроида. Он не исправен! – презрительно произнес я.

- Капитан, но робот в порядке. Никаких повреждений не обнаружено.

- Что за бред? – разозлился я, вскакивая с кресла, и щелкнул пальцами. – Голограмму мозга мне, быстро!

В воздухе замерцали голубоватые лучи, которые сплелись в объемную модель моей просвечивающей головы со всем ее содержимым. Я не верил своим глазам. Правый висок, в котором красноватым светом обычно подсвечивался датчик, был девственно чист и пуст.

- Это что, какая-то ошибка? Быть того не может! Я же на связи с кораблем!

Проверяя свое единство с «Приговором», я сорвал с руки пульт управления и закрыл глаза, отдавая мысленный приказ проложить курс на Титанию.

- Курс проложен, капитан, - отрапортовал звездолет. Я открыл глаза. Работает. Значит, все в порядке. – Сделай мне новую голограмму. В масштабе 5:1.

В воздухе завертелся мой укрупненный в несколько раз мозг, но датчика в нем не было.

- Отобразить мозговую деятельность.

Голограмма запылала цветами разных оттенков, обозначающих те или иные процессы в моей голове. Там, где раньше был датчик, импульсы были особенно сильны, так, будто он по-прежнему находился там, только стал невидимым. Резать себя, чтобы проверить наличие датчика, я не хотел. Поэтому оставалось только пожать плечами, да и махнуть рукой на это.

- Папа… - я услышал тихий голос Эммы, вышедшей из медицинского отсека. Она тоже поспешила отделаться от обследовавшего ее дроида. – Прости меня. Пожалуйста. Я не знала, что Тич так поступит.

- Эмма, девочка моя… - я шагнул к дочери и обнял ее за плечи. – Тебе не за что извиняться.

- Но если бы не я, все были бы живы! – всхлипнула моя дочь.

- Не думай об этом. Легче не станет. Сделанного не вернуть. Зато мы спасли Деметру и Софи. Софи тебе понравится, вот увидишь. Она очень напоминает тебя маленькую.

- Папа, я люблю тебя, - шепнула Эмма, и мое сердце оттаяло окончательно. Вот оно, счастье. – Обещай, что мы больше никогда не расстанемся.

- Никогда. Обещаю. – Я ласково поцеловал Эмму в лоб. – Я никуда тебя не отпущу и никому не отдам.

- Пап?

- Да?

- Тебя и маму скинули с корабля на планету Е-типа. Но ты выжил. А мама? Она точно…

Я вздохнул. Как бы мне хотелось, чтобы все было не так.

- По факту – я не знаю, милая. Мне так и не удалось найти никаких ее следов. Но я смог пойти на ее поиски лишь несколько месяцев спустя, когда срослись сломанные кости, и силы вернулись ко мне. Но уже было слишком поздно. На той планете слишком, слишком опасно. Даже если она выжила при падении, некому было ей помочь, и она умерла. Хотя я не нашел никаких ее останков.

- А вдруг она выжила? Вдруг ее забрали с той планеты? – в голосе Эммы звучала надежда, которую нужно было убить.

- Я много раз думал об этом, милая. Очень много. Если бы твоя мама была в живых, она бы давно уже разыскала нас с тобой. Но ее нет. И с этим надо смириться.

- Я не хочу, - голос Эммы звучал глухо, потому что она уткнулась головой в мою грудь. – Каждый раз, когда я слышу, как «Приговор» обращается к тебе, у меня внутри все переворачивается.

- Я могу изменить его голос, - я ощутил укол совести. Так привык к голосу Катрин, что совсем не подумал о дочери. – Операция будет идти еще долго, пойдем проведаем Софи.

Девочка крепко спала в своей каюте. Фенрир устроился в изножье кровати и спал не менее крепко, свернувшись в большой пушистый клубок. Когда мы вошли, он лениво поднял голову, проверяя, кто потревожил его покой, затем потянулся и вновь уснул.

- Вот это зверюга, - восхитилась Эмма. – Где ты его взял?

- Это мой друг, - улыбнулся я. – Спас его от смерти еще детенышем. Не мог бросить умирать.

Эмма почесала кугуара за ухом. Зверь довольно заурчал. Софи зашевелилась и села в кровати, потирая сонные глаза кулачками. Кугуара она увидела первым и радостно засмеялась.

- Фенрир! – девочка спрыгнула с кровати и радостно обняла зверя.

Кугуар недовольно заворчал и положил голову на лапы. В глазах его читалась обреченная мука животного, который терпеть не может тисканий, но обожает свою маленькую хозяйку.

- Софи! – я сел на корточки и протянул к ней руки.

Девочка подняла голову и увидела меня.

- Киллиан! – ее голос зазвенел радостным колокольчиком. – А мы снова у тебя в гостях? А где мама?

Я обнял девочку и погладил по голове.

- Маму надо вылечить. Она скоро будет с нами. А это Эмма, моя дочь.

- Я помню Эмму, - нахмурила бровки Софи. – Она была с нами. Мы теперь все будем жить здесь?

Эмма улыбнулась и подняла на меня глаза.

- Мы будем жить там, где захотим. – Сказал я. – Вся галактика – наша. И даже больше. Вся – Вселенная.