Абандон. Брошенный город - Блейк Крауч

Девушка дернула за кольцо и бросила гранату в проход. В следующий момент они с отцом нырнули в угол. Эбигейл упала лицом в каменистый пол, а Лоренс навалился на нее сверху. Она зажмурилась, слушая, как М67 скачет по туннелю.

– Вот дерьмо! – выругался Спайсер.

Две секунды тишины… и земля содрогнулась от взрыва. С потолка посыпались камни.

– Лоренс? Ты живой? – окликнула девушка отца.

– Да. А ты?

– В ушах звенит. – Журналистка села и включила фонарь. Пещера наполнилась дымом вперемешку с пылью. Они поднялись и двинулись к проходу.

– Я его не слышу, – прошептал профессор. – Думаешь, он успел сбросить ее вниз?

За спиной что-то зашевелилось. Они обернулись и увидели пытающегося сесть Айзею.

– Надо идти, – сказала Эбигейл. – Пристрелим его из пистолета Джеррода.

Следом за Лоренсом она втиснулась в заполненный густым дымом туннель, а выйдя из него, увидела, что ее бросок оказался удачным. Свет фонаря упал на почерневшие от взрыва камни; часть осколков ушла в камень, часть валялась под ногами. И…

Ни Спайсера, ни крови.

– Где он? – прошептала Фостер, и, словно отвечая на ее вопрос, из-за угла появился их бывший проводник. Как ни в чем не бывало, он шел им навстречу, и красное пятнышко перескакивало с отца на дочь и обратно.

Жмурясь от дыма и бьющего в глаза снега, те торопливо отступили к дальнему краю навеса.

– Айзея! – взревел Джеррод, останавливаясь у входа в туннель. – Он жив?

Прежде чем Эбигейл успела открыть рот, из пещеры долетел голос:

– Ты их держишь?

– Да! – крикнул Спайсер.

– Сукин сын отрубил меня камнем. – Айзея выбрался из туннеля.

– Я сам едва не нахватался осколков… Ты что, не слышал, как твоя Эм-шестьдесят седьмая рванула?

– Валялся в отрубе.

– Вот как? Я тут стоял, орал в туннель, ты не отвечал, и я уже подумал было, что у тебя там что-то не так, а потом глядь – подружка катится… Грохнула на том самом месте, где ты стоишь.

– Ни хрена себе!

– Я не знал, с задержкой она или нет, так что сбросить вниз не успел.

– И что ты сделал?

– Отскочил за угол. Повезло, что этот чертов выступ выдержал и не обломился под ногами.

Айзея повернулся к Лоренсу и Эбигейл. Улыбнулся сквозь проступившую в глазах боль.

– Ну, Ларри, хитрожопый ублюдок! Таких поискать… Едва не вырубил двух морпехов. То-то была бы потеха! А, мать твою…

– Ты как? – спросил Джеррод своего предводителя.

Тот наклонился и потряс головой.

– Похоже, черепушку он мне серьезно раскроил. Посвети-ка сюда… – Спайсер осмотрел рану на голове приятеля. – Ну, что там?

– Кровоподтек приличный. Как себя чувствуешь?

– Башка раскалывается.

– Наверное, сотрясение.

– Где мой ствол?

Джеррод снял с шеи нейлоновый шнур с «Глоком», и Айзея, схватив пистолет, пошатываясь и морщась на каждом шагу, направился к пленникам.

– Эбби, – шепнул Лоренс, – как бы дико это ни звучало, сделай то, что я скажу.

Он крепко взял дочь за руку. Теперь они стояли на самом краю выступа, и Айзея был не более чем в пяти футах от них.

– Прыгай! – закричал Кендал.

Эбигейл летела вниз ногами вперед по крутому, градусов сорок, склону. Рука ее выскользнула из пальцев Лоренса при ударе о склон, но его голос долетал до нее сверху:

– Перевернись на живот, Эбби! Тормози ногами! Остановись!

Склон заканчивался футах в пятидесяти и дальше переходил в обрыв. Девушка перекатилась на живот. Снег у нее под паркой взлетал фонтаном мерзлой пыли. Она выставила вперед ноги.

– Локти! – крикнул Кендал.

Фостер вонзила локти в снег – и остановилась, хватая ртом воздух и дрожа всем телом. Оглянувшись через плечо, она увидела, что край склона находится менее чем в пяти футах от подошв ее ботинок. В животе у нее заворочался тошнотворный комок, голова закружилась, а правая нога – единственное, что удерживало журналистку на склоне, – задрожала от напряжения.

Вверху загорелся фонарь.

– Поднимайся ко мне! – крикнул отец. – Осторожно. С опорой на каждом шаге.

Лицо девушки горело от холода. Она стерла налипший снег и двинулась вверх, к Лоренсу, медленно, протаптывая свежий снег, под которым лежал старый, гладкий лед. Адреналин в ее крови схлынул, и в копчике проснулась боль. Лоренс протянул руку, схватил ее за локоть и подтянул к камню.

– Цела? – спросил он испуганно. Рядом с ним, на снегу, лежал раскрытый рюкзак, и он закреплял на ногах альпинистские кошки.

– Копчик болит. Наверное, трещина, если не хуже, – простонала девушка.

– А я разбил правое колено.

– Это было что-то… безумие…

– А иначе – смерть. Я знал, что там футов тридцать. Надеялся, что склон достаточно крутой и снег смягчит посадку.

Эбигейл посмотрела вверх – за круговертью метели просматривались два мутных пятна света.

– Выключи фонарь, – прошептала она. – Я их вижу.

С выступа скатились голоса:

– Метет… фонарь слабый… не достает. У тебя сколько обойм осталось?

– Две. Давай пальнем по склону.

– Надо уходить, – шепнул Лоренс. – Держись за мной.

Поднявшись к основанию скалы – им хватило пяти шагов, – отец с дочерью прижались к каменной стене. Сверху долетел металлический звук – бандиты вставляли в пистолет обойму.

Зачихали выстрелы. Пули ударили в лед и камень в нескольких ярдах ниже беглецов по склону. Стреляли наугад, короткими очередями. Одна простучала почти рядом, в паре футов от того места, где укрылись Кендал и Фостер. Наконец стрельба прекратилась. Все стихло, кроме ветра.

– Зря патроны извели, – послышался голос Джеррода.

– Ты как там? Крутым себя почувствовал? – усмехнулся в ответ Айзея.

– Ты это о чем?

– Держись позади меня.

Футах в тридцати от беглецов что-то глухо ухнуло в снег.

– Чтоб тебя! – выругался Айзея.

Спайсер приземлился чуть дальше.

– Черт, не могу остановиться! – закричал он, скатываясь вниз по склону.

– Постарайся…

– Черт!

– Воткни нож в снег!

– Не дотянусь… – Слова бывшего проводника сменились долгим, слабеющим криком.

Лоренс начал спускаться. Эбигейл последовала за ним. Дойдя до валуна, они включили фонари. Ниже, футах в двадцати, вцепившись в край склона и пытаясь отыскать опору на льду, лежал Айзея.