Зачем я ему? - Алина Ланская

Ничего себе?! А я думаю, где Инка…

— Да, понятно.

— Можете идти. До свидания.

— Спасибо. До свидания!

Вот это да! Ее уволили?! Да что там могло быть? Что она могла наговорить про меня и Айса? А если об этом узнает Ник? Стыдно-то как!

Всю дорогу думаю о том, что сказала начальница. За слухи и обсуждения клиентов можно уволить? Да у нас полунивера, значит, работу не найдет после выпуска! Это вообще нормально — выгонять людей за сплетни? То, что Инка могла натрепать разного, я не сомневалась. Помню, когда я появилась в «Гамме», она неделю выспрашивала, как я сюда устроилась. А я говорила, что резюме отправляла. Я и сама тогда не знала про Леднева… А вчера… вчера я в туалет сбежала, а она осталась… с ними. Воронов ей мог чего угодно наговорить, а она и растрепала… Страшно подумать, что именно.

Открываю дверь, слышу голоса: Манин и еще один тоже женский, я бы сказала девичий. Ух ты! А у нас гости! Впервые за все время, что я тут живу!

— Варь, иди сюда… — едва успеваю разуться. — Это Мила, моя мачеха. А это Варя. Я тебе про нее говорила.

Смотрю на гостью. Не женщина, а девчушка. Именно девчушка, даже не девушка. На вид ей лет 17, стоящая рядом Маня выглядит, как ее сестра. Старшая. Это и есть Мила?! Ей 30?!

Она невысокая, даже ниже меня на несколько сантиметров. Стройная, я бы сказала худощавая, светлые волосы по плечи, минимум косметики. Джинсы, рубашка, шнурок с каким-то камешком на шее. Совсем не так я представляла Манину мачеху, на которую она хочет стать похожей…

— Я так рада, — делает быстро пару шагов и крепко обнимает меня. Очень крепко для такого телосложения. — Улыбается открыто, доброжелательно так, может, и правда, рада? — Маша столько про тебя рассказывала. Рада, что у нее наконец появилась подруга! Девочки, а приезжайте летом к нам! Отдохнете, у нас ведь речка рядом, а то бледные какие. Так, все, я поехала, Маша, позвони отцу обязательно! — целует нас по очереди. — А про машину после поговорим.

На кухне видно, что девчонки хорошо так посидели — крошки, обертки от печенья по всему столу, грязные кружки… Собираю все это безобразие в мусорку, посуду кладу в раковину.

— Ну как она тебе? — Машка стоит, скрестив руки у двери. — Понравилась?

Пожимаю плечами. Я ее видела-то пару минут от силы.

— Ну… Она не такая, как я себе ее представляла. Она, как простушка, выглядит, извини. Ты говорила, что она вся такая ухоженная, себя любит, из спа и фитнеса не вылезает…

— Дура, Барсукова! Это ты простушка, а не она. Вот на таких легковерных все и рассчитано. Думаешь, она не накрашена? Да ее по часу в салоне по утрам красят, вот так, чтобы не было видно, — закатывает глаза. — Чтобы вот такие, как ты, и считали, что все натуральное. Простушка… Да она отца в таких тисках держит, что…

— Чего случилось-то, Маш? — Вижу же, что злая стоит.

— Я машину хочу, мне 20 скоро будет, а тачки нет до сих пор! Я на права пойду летом, а она уперлась, и отца накрутила. Говорит, универ сначала закончи. Да видела я этот универ знаешь где?!

— Подожди, подожди… Какая тачка? Ты о чем?

— Варя, я пойду учиться водить. Серега меня уже четыре раза за руль сажал. Ничего там нет сложного, я ж не на механике кататься буду…

Кататься… Села на стул, так в руке и держу кружку… Вот только не это, что угодно, но нет!

— Ты не говорила…

— Да когда с тобой говорить? У тебя то Айс, то Мегера, то Воронов… Жизнь бьет ключом, и все — мимо меня! Ты когда спрашивала, как у меня дела, а?

Ушам не верю! Это я, значит, не спрашивала? Открыла рот, чтобы возразить… Так, сейчас главное совсем другое.

— И давно ты с Серегой… катаешься?

— Да месяц примерно…

— Зачем это тебе?

— Чего?

— Зачем тебе водить машину? Ты прекрасно на такси ездишь! Зачем тебе за руль?! — не понимаю, как срываюсь на крик.

— Э-э-э, ты чего, Варь? — смотрит на меня удивленно. — Чего орешь-то?

— Да потому что это ты дура, а не я! Ты живешь и ни хрена не ценишь. У тебя же все есть, вот абсолютно все! Ты красивая, молодая, здоровая, у тебя семья, братья, денег полно, своя квартира, чего тебе еще не хватает?! Мужа богатого?! Да будет у тебя муж! А машина? Зачем?

— Ты…

— Мало тебе наркотиков, да? Адреналина надо, да побольше?! — Я кричу, кричу так, что голос уже в хрип срывается, но остановиться не могу. — Ты умереть хочешь, да?! Какой из тебя водитель, ты же разобьешься за месяц. Не сядешь больше за руль, слышишь, ты не сядешь!!!

Машка стоит у двери и молча смотрит на меня, потом подходит и вдруг обнимает меня крепко. Так крепко, что я дышать не могу.

— Пусти… Ненавижу тебя! — Отталкиваю, пытаюсь вырваться, говорить не могу, захлебываюсь слезами. А Машка держит меня, крепко так держит. Потом отпускает ненадолго, но только для того, чтобы влить в меня свой противный коньяк. Горло обжигает, слезы в глазах уже от алкоголя, кашляю.

— Ну ты и истеричка!!! Вот ни за что бы не поверила… А с виду такая зубрилка разумная… Варь, ты у меня психопатка, да?

— Да иди ты! — ухожу в комнату. Хочется что-то сломать и разрушить. Вот это срыв! Думала, что все прошло, больше никогда не повториться… и вот. Но я не могу и ее потерять. Как я жить буду? Я не смогу больше одна… А перед глазами снова дорога, зелень вокруг, солнце, лето… Последнее счастливое лето… Зажмуриваю глаза. «Не смотри, нет этого. Все прошло». Делаю упражнения, чтобы отогнать, убрать эти мысли, эти образы из головы. Меня тогда психолог требовал каждый день их выполнять, я ненавидела его за это, но только так я начала снова жить.

— Ты так боишься за меня, Варь?

Молчу, даже кивать не хочется. И так все очевидно.

— Миллионы людей гоняют на тачках и — ничего. Живут себе прекрасно. С чего ты решила, что я обязательно должна погибнуть, а?

— Да не в тебе дело, — меня снова начинает трясти. — Это… я… понимаешь, я… Из-за меня…

— Ты все-таки совсем умом тронулась, да, Барсукова? Молчит, а потом будто что-то меняется в воздухе, она вдруг берет мое лицо в ладони, поворачивает к себе.

— Это из-за Стаса, да? Из-за него ты такая?

Молчу, сказать ничего не могу, в горле такой комок, что не проглотить. Жутко больно. А Машка смотрит на меня, и ей похоже, плевать, что у меня ад внутри развернулся.

— Рассказывай! Сейчас же!

И я рассказала. Все.

Мы проговорили до полуночи, Машка дважды бегала на кухню за своим коньяком. Сказала, что без него трудно усваивается такая информация. А я впервые за почти три года рассказала о себе абсолютно все. Столько, сколько сейчас знает обо мне Маня, почти никто не знает: психолог не в счет, он как врач…