Батый - Алексей Карпов

…Войска Батыя возвращались из Западного похода через земли Южной Руси. Их обратный путь также отмечен кровавыми следами, хотя и не в такой степени, как путь на запад. В то время галицкий князь Даниил Романович вместе с братом Васильком вёл войну против князя Ростислава Михайловича, сына Михаила Черниговского. Ещё недавно Даниил, как мы помним, предоставил убежище Михаилу и его сыну, передал последнему Луцк, — но теперь Ростислав отплатил бывшему благодетелю чёрной неблагодарностью. При поддержке галицких бояр, в очередной раз изменивших своему князю, он попытался отобрать у Даниила Галич, и на короткое время ему удалось это сделать. Однако узнав о выступлении войск Даниила, Ростислав бежал; Даниил с братом устремились по его следам. Тут-то к ним и пришла весть о том, что «татарове вышли суть из земли Угорской (Венгерской. — Л. К.), идут в землю Галицкую». Даниил немедленно прекратил преследование Ростислава (и тот «тою вестью спасся») и отправился в днестровское Понизье, на юг княжества, пытаясь «уставити землю», то есть организовать защиту своих владений, а брата Василька с той же целью послам во Владимир-Волынский. Когда Даниил находился в Холме, к нему примчался половец Актай с вестью, что «Батый воротился из Угор», то есть находится уже в пределах Галицкого княжества. По сведениям, добытым Актаем, Батый отрядил на поиски галицкого князя двух своих «богатырей» (багатуров, то есть особо прославленных воинов7), неких Манамана и Балая. Даниил «затворил» Холм, а сам поспешил к брату Васильку. Князьям удалось укрыться от посланных Батыем войск. Татары вновь разорили Волынскую землю «до Володавы» (на Западном Буге, при впадении в него реки Влодавки; ныне в Польше) «и по озёрам», после чего «возвратились, много зла сотворив», как сообщает галицкий летописец45. Преследовали они и князя Ростислава Михайловича, но тот сумел убежать от них в Венгрию. Это бегство, как ни странно, обернулось для Ростислава большой удачей: напуганный татарской угрозой, король Бела согласился наконец-то выдать за него свою дочь; так был заключён венгерско-черниговский союз, направленный против галицко-волынского князя Даниила Романовича. Под близким 1241 (6479) годом Лаврентьевская летопись сообщает об убийстве татарами некоего князя Мстислава Рыльского, из других источников не известного96; не исключено, что князь этот погиб во время возвращения войск Батыя из Западного похода. «Того же лета Батыевы татары взяли Болгары, иже на Волге и на Каме», — свидетельствует автор поздней Никоновской летописи. И он же в другом месте сообщает: «Батый же… одолев венгров… возвратися вновь в Поле, восвояси»97.

Какая-то часть монгольских войск должна была вернуться позднее — тем путём, которым когда-то прошли отряды Джебе и Субедея в свой первый приход в Восточную Европу, — через Восточное Закавказье. «Осенью они вторично отправились назад, — пишет Рашид ад-Дин, — прошли через пределы Тимур-кахалка (Дербент. — А. К.) и тамошние горы и, дав войско Илавдуру (?), отправили его в поход. Он двинулся и захватил кипчаков, которые, бежав, ушли в эту сторону. Они покорили страну урунгутов и страну бададжей (какие-то кипчакские племена. — А. К.) и привели их посланников. Тот год закончился у них в тамошних краях… Управившись с завоеванием того царства, они ушли обратно, провели лето и зиму в пути и в… год змеи, соответствующий 642 году хиджры (9 июня 1244 — 28 мая 1245), прибыли в свой улус и остановились в своих ордах»98.

Батый же в Монголию не вернулся. Он обосновался в Кипчакских степях, на берегах Волги. Именно сюда на долгие десятилетия и даже столетия переместился центр политической жизни всей Восточной Европы.

После 1242 года Батый не вёл войн и новых земель не завоёвывал. Это кажется удивительным, но огромное государство, охватившее территорию едва ли не большей половины Европы, было создано им в результате одного-единственного похода, правда, весьма продолжительного, длившегося почти семь лет: с 1236 по 1242 год.

Государство это обозначалось в источниках по-разному — то как Улус Джучи, то как Дешт-и-Кипчак (государство половцев, Половецкая степь), но чаще всего не обозначалось вообще никак. Русские летописцы, например, называли владения Батыя и его преемников просто — «Татары», или же по имени правителя — писали: «в Татары» или «к Батыю», «к Сартаку», «к Беркаю» и т. п. Похоже — «домом Батыя» или «домом Берке» — именовали это государство на востоке. С конца XIII века в летописях появляется новое обозначение — «Орда». Ну а в позднейшей исторической традиции за государством, созданным Батыем, прочно закрепилось название «Золотая Орда». Правда, впервые оно встречается в русских источниках только во второй половине XVI века, когда само государство давно уже перестало существовать. Но возникло это название совсем не случайно. В нём нашли отражение подлинные реалии Монгольской державы эпохи Чингисхана и его ближайших потомков. В какой-то степени это название имеет отношение и к Батыю.

Исходное, первоначальное значение слова «орда» — «юрта», или, точнее, «ханская, парадная юрта»; из этого значения выросло новое — «ставка», «резиденция хана, правителя». Золотой цвет ханской орды — прерогатива императора, верховного правителя монголов. Так повелось ещё со времён кочевых империй, предшествовавших монгольской. Золотой шатёр имелся, например, у владыки древних уйгуров; именно в золотом шатре пировал правитель кереитов Ван-хан, когда войска Чингисхана окружили и разгромили его. Во времена самого Чингисхана и его ближайших преемников золотой шатёр имелся только у великого хана. Назывался он так, «потому что его подпорки покрыты золотом», — писал китайский дипломат Пэн Да-я в 30-е годы XIII века. Этот шатёр «делается из того войлока, который во множестве катают в степи», уточнял другой китайский дипломат того же времени Сюй Тин, причём «используется более тысячи верёвок, чтобы натянуть войлок на каркас. Единственная дверь, порог со столбами внутри шатра — все они обложены золотом». Скрепы этого шатра «были золотые, внутренность его была обтянута тканями; его называли “Золотая ставка” (или, в другом переводе: “Золотая орда11; по-монгольски: “Сыра-Орда”. — А. К.)», — свидетельствует о золотой юрте хана Угедея Рашид ад-Дин; в этом шатре помещалось до тысячи человек1. Позднее, после распада Великой Монгольской империи на отдельные части, правители этих отделившихся частей, в том числе и Улуса Джучи, станут создавать собственные ханские ставки, во всём подобные императорской. Такая ставка имелась у правителя Золотой Орды периода её наивысшего расцвета, праправнука Батыя хана Узбека (1313–1341). «…Шатёр, называемый золотым шатром, разукрашенный и диковинный… состоит из деревянных прутьев, обтянутых золотыми листками. Посредине его деревянный престол, обложенный серебряными позолоченными листками; ножки его из серебра, а верх его усыпан драгоценными камнями» — так описывал «золотую орду» хана Узбека побывавший в ней арабский путешественник Ибн Баттута2. Очевидно, делают вывод историки, название «Золотая Орда» применительно к Улусу Джучи связано с более ранним восточным термином «Сыра-Орда» (в значении «золотая юрта») или даже является его калькой, точным переводом — так, по ставке правителя, стали называть и всё государство. Ну а то, что название это закрепилось именно за государством преемников Батыя, свидетельствует не только о их амбициях, но и о том, что они были уверены в своих особых правах на золотую императорскую юрту, в том, что именно они — прямые наследники державы Чингисхана и всех её атрибутов.