Священный мусор - Людмила Улицкая

Есть и другие причины, почему женщины мне представляются существами более привлекательными, чем мужчины. Из них главная та, что мужчины по природе своей в гораздо большей степени, чем женщины, стремятся к власти, к доминированию, к подавлению других. Отсюда и проистекает большая жестокость и меньшая нравственность мужчины. Для достижения своих целей мужчина способен на такие действия, которые далеко не для всякой женщины приемлемы. При этом я отдаю себе отчет в том, что любое заключение такого рода, основанное «на средних величинах», никогда не бывает абсолютным: встречаются высоконравственные и нежные душевно мужчины и жестокие, способные на бесчеловечные поступки женщины.

Но в среднем дело обстоит так, что женщина производит впечатление более нравственного существа.

Что же касается России, то тут уж определенно можно сказать, что Россия — страна прекрасных женщин. И очень несчастных. О причинах этого явления непременно поговорим позже.

С тех пор как меня назначили писателем, мне постоянно напоминают о моем поле, в обоих смыслах этого «двубортного» каламбура. Мое поле, как выяснилось, — женская проза. Я ничего не имею против. Всё, что делают люди, они, как правило, делают в глубоком соответствии с той внутренней программой, которая в них заложена. Вся деятельность человека окрашена наличием или отсутствием в нем Y-хромосомы. Но абсолютизировать это обстоятельство нельзя. И не только по той причине, что пол человека определяется не только Y-хромосомой, но еще и гормональной системой, и сигналами, получаемыми из мозга. Другое важное обстоятельство заключается в том, что индивидуальный разброс по некоторым показателям очень сильно превышает средние цифры. При проведении антропометрических измерений детей было установлено, что сила кисти у десятилетних мальчиков равна 16,9 кг, а у девочек — 13,6. Но самым сильным ребенком в классе при этом может оказаться девочка (сила кисти 17,2 кг, а самым слабым — мальчик (11,9 кг).

Именно по этой причине появляется в мире поэт Марина Цветаева, обладающая поистине мужской мощью! От ее прикосновения все динамометры зашкаливают!

Это я не про себя. Возвращаюсь к женской прозе. Вне всякого сомнения, я пишу прозу женскую. Но в сегодняшнем контексте это определение имеет уничижительное значение: оно предполагает, что женская проза заведомо хуже мужской, настоящей. Между тем, принимая во внимание, что женская проза возникла не так уж давно в истории культуры, приблизительно с конца XIX века, а мужчины практикуют литературное занятие испокон веку, готова идти на любое пари, что мужчинами за истекший период написано в миллион раз больше чепухи, чем женщинами. Убеждена, что качество прозы — хорошее или плохое — зависит от уровня дарования, а не от пола пишущего.

Мы живем в стране, раскорячившейся между Западом и Востоком. Двусмысленность географии создала и двусмысленность национальной психики. Наши мужчины заражены самыми грубыми предрассудками относительно роли женщины и ее малоценности. А женщины, несмотря на тотальное к ним неуважение, достигли за истекший век огромных результатов и во многих отношениях опередили женщин западных.

Я предполагаю, что в процессе эволюции, которую никто не отменял, роли могут поменяться, и декоративную самку, блондинку с параметрами 90–60—90, заменит декоративный самец, которого будут выписывать почасово или поночно деловые женщины, управляющие банками и корпорациями. Шутка, шутка, господа. Меня не привлекают ни те ни другие. Просто, глядя в телевизор, иногда бросаешь взгляд на «розы» мужского пола вроде Киркорова. Порода «женщин-цветов» заменяется породой «мужчин-цветов», и в этом даже можно усматривать движение к равноправию. Культ прекрасной дамы исчерпал себя, появляются новые культы.

Может быть, наиболее интригующая черта нового времени — возможность сосуществования прежде несовместимых идей и вещей. Экуменизм — производное от греческого слова «ойкумена» (населенный людьми мир) — первоначально не имел никакого отношения к объединению христианства. Последние три тысячелетия расширили ойкумену до возможного предела: не живут люди только там, где уж совсем неудобно. Биологический вид, возникший в Северной Африке, расселился по всей планете, изменил лицо земли, изменился сам, создал искусство и науку, но не смог разрешить частной и локальной проблемы — взаимоотношения полов. Пристальное рассмотрение этой проблемы только начинается…

Вокруг имени Лилит существует целое облако разнообразных легенд, но все они сходятся в том, что Лилит — демоническое существо женского пола. Мы не будем рассматривать здесь круг интереснейших преданий, связанных с Лилит. Для нас сейчас существенно лишь то, что Лилит рассматривается как демоническое начало, присущее женской природе. В антропоцентричной культуре, которой мы принадлежим, есть давняя традиция приписывать именно женщине специфические взаимодействия с темными силами. Именно через женщину, по иудео-христианским воззрениям, осуществляется по преимуществу это воздействие на человека-мужчину.

Миф об Адаме и Еве, соблазнение Адама через Еву сатаной — очень стойкий знак, укорененный в сознании современного человека. Наверное, правильнее было бы сказать: в подсознании.

В нашем культурном пространстве существовала одна концепция апостола Павла, широко известная, но категорически отвергнутая современным миром. Мне она представляется чрезвычайно ценной. Формулируется эта концепция в Послании к Гагатам (3, 28–29): «Нет уже иудея, ни язычника, ни раба, ни свободного, нет мужеского пола, ни женского, ибо все вы одно во Христе Иисусе…»

Это учение апостола Павла могло бы послужить поворотным моментом в жизни человечества: оно дает основания для отмены многих предрассудков, ограничений, непреодолимых границ, включая национальные, социальные, половые… К сожалению, этого не произошло — и произойти не могло: слова Павла были столь высоки, что он и сам не мог до них дотянуться. Во всяком случае, место, которое он определил женщине в соответствии с новым учением христианства (а точнее, павлианства), входило в противоречие с заявлением, сделанным в его же Послании к Гагатам.

Это высказывание упраздняет многие установки древнего мира, в первую очередь саму идею особой, свыше обусловленной греховности женского пола. Вне зависимости от того, было ли это принято иудейским миром, концепция апостола если не снимает с нашей праматери ответственности за грехопадение, то по крайней мере реабилитирует женскую природу.

Всё то, о чем я только что сказала, вовсе не представляет для меня предмета изучения. Все эти слова были произнесены с единственной целью — выяснить для себя, как соотносятся эти фигуры: Лилит, языческое божество, олицетворяющее темное начало женской души, и Медея, античная героиня, полностью отдавшаяся во власть этой темной стихии (кстати, по варианту мифа она была волшебницей, служительницей культа Луны), с сегодняшними женщинами, о которых я много пишу. Это довольно естественно — писать о том, что хорошо знаешь.

Я не впустую упомянула в самом начале об апостоле Павле, великодушно уравнявшем мужчину и женщину, впрочем, не определив в деталях, в чем именно они равны. В самом общем виде — они равны перед Господом.