Французский садовник - Санта Монтефиоре

— Вы знаете, что Дейзи Хоуптон бросила мужа с четырьмя детьми и сбежала с каким-то южноафриканцем, владельцем виноградников в Констанции? — поинтересовалась Верити за ужином. Ава потрясенно охнула, и ее мать осталась довольна произведенным эффектом. — Вот что я вам скажу, — продолжила она, тряхнув «ульем», — это кошмар. Бедный Майкл в полной прострации, не понимает, на каком он свете. Шутка ли, остаться одному с четырьмя детьми! Оливер ведь ровесник Арчи!

— Какой ужас, — прошептала Ава. — В голове не укладывается. — Они с Дейзи были подругами детства. — Как может женщина бросить четверых детей?

— Это чудовищно, — согласился Филипп.

— Чудовищно, — вяло повторил Дональд. По дороге из Гемпшира ему пришлось не раз выслушать эту историю, и она изрядно ему наскучила. Верити пересказывала новость по телефону всем своим подругам, с каждым разом все больше распаляясь.

— Из первых уст, даже еще раньше, от матери Дейзи, — заявила Верити, когда Филипп спросил, откуда ей все известно. — Как вы можете себе представить, она просто вне себя. Тяжело, когда собственное дитя позорит тебя перед людьми. Ради какого-то южноамериканца! Сбежала неизвестно куда, на другой конец света. Не понимаю, почему она не взяла с собой детей. Что это за мать?

— Наверное, она чувствовала себя очень несчастной, — сказала Ава, пытаясь хоть как-то оправдать Дейзи.

— Глупости, милая! Несчастна! Ты просто стискиваешь зубы и живешь дальше. Невозможно постоянно быть счастливым. Это беда вашего поколения, вам ведь не пришлось пережить войну. Вы верите, что рождены для счастья, как будто это ваше право. Но счастье не право. Это бонус. Вишенка на торте. Дейзи — мать, и ее долг — вырастить детей. Теперь крошкам придется жить, зная, что их бросили. Представь, какой ужасный шрам останется в детских душах. Несчастные малютки. У меня сердце кровью обливается, когда я думаю о них. Сердце кровью обливается, — с жаром повторила Верити. — Какой чудесный суп, дорогая. Что ты туда добавила?

— Пастернак и имбирь. Я рада, что тебе понравился суп, — пробормотала Ава, все еще потрясенная скандалом.

— Если бы ты продолжала дружить с Дейзи, она не вляпалась бы в эту историю, — добавила Верити. — Ты послужила бы ей хорошим примером. Какая жалость!

Дональд посмотрел на Филиппа и выразительно закатил глаза.

На следующий день Ава показывала матери сад. Жан-Поль пришел поработать, несмотря на субботу.

— Я собирался полить вон те кусты, — объяснил он. — А ребята хотели развести костер.

— Я мать Авы, — представилась Верити. Ей не пришло в голову пожать Жан-Полю руку, ведь он был всего лишь садовником, поэтому когда француз поднес ее руку к губам и прошептал «я очарован» на своем родном языке, Верити не знала, оскорбиться ей или почувствовать себя польщенной.

— Они загружают вас работой, как я погляжу, — заметила она, стараясь принять невозмутимый вид.

— Я не бездельник, мне нравится работать.

— Что ж, в этом саду есть чем заняться, не так ли?

— А где дети? — спросила Ава.

— Они в дуплистом дереве. Играют в пиратов. — Жан-Поль провел рукой по волосам.

— Мой Хайнц с ними?

— Да, мадам. Я думал, это акула.

— Как же в таком случае назвать Берни и Тарквиния? — улыбнулась Ава.

— Морские чудовища.

— Откуда вы? — поинтересовалась Верити.

— Из Бордо.

— Там, кажется, готовят садовников?

— Пожалуй, — отозвался Жан-Поль.

Верити нахмурилась, не зная, к какой ступени социальной пищевой цепочки отнести этого индивида.

— А чем занимаются ваши родители?

Уголки рта Жан-Поля дрогнули в усмешке.

— Трудятся в тяжелой и химической промышленности.

Ава озадаченно нахмурилась.

— Да? — вяло отозвалась Верити.

— Да. Мама тяжело вздыхает, а отец химичит. — С этими словами Жан-Поль неторопливо направился прочь.

— Боже, да он грубиян, — возмутилась Верити, провожая француза изумленным взглядом. — Ты слышала, что он сказал? Его отец химичит! Ты, кажется, говорила что этот тип — твой садовник?

— Мама, он пошутил! Помнишь, я рассказывала тебе о французском друге Филиппа, Анри де ля Грандьере? Жан-Поль — его сын. Он приехал сюда на год, поработать и набраться опыта.

— Да, помню, ты что-то такое говорила. И все же он ужасно груб. Не будь он таким красавчиком, я обиделась бы.

— Я пригласила завтра на обед Тодди с ее двоюродными сестрами. Решила познакомить Жан-Поля с девушками его возраста.

— Очень мило с твоей стороны, дорогая. Это даже выше обычного представления о долге. На самом деле никогда не знаешь, как вести себя с такими, как он. Этот француз и не слуга, и не гость.

— Он друг, — коротко заметила Ава.

— Ну, если ты так говоришь… впрочем, мне не по душе неопределенность. Когда границы размыты, жди неприятностей. Каждый должен знать свое место.

— Мама, ты слишком уж несовременна.

— Да, пожалуй. Но я права, и тебе это известно.

В воскресенье Тодди явилась в дом Лайтли с Мистером Фризби, близнецами и двумя хорошенькими кузинами, Лиззи и Самантой. Мальчишки тут же побежали к костру, разожженному за садовой стеной, откуда виднелся дымок, а девушки остались с Тодди. В ожидании знакомства с французом обе сидели как на иголках. Ава тепло встретила их и проводила в гостиную, где восседала на диване Верити, словно королева в окружении подданных — Дональда с Филиппом. Кузины Тодди были довольно привлекательны. Блондинки с голубыми глазами, густо подведенными синим карандашом. Саманта пышногрудая, чего не скажешь о Лиззи, она казалась более стройной, в узких джинсах и розовом джемпере с надписью «Зажги во мне огонь»[14]. На губах ее блестела розовая помада, а на обоих запястьях звенели бесчисленные браслеты. Саманта была полнее; розовощекая, с пышным перманентом и ярко-красными ногтями. Ее наряд составляли голубая блузка навыпуск и юбка «рыбий хвост». Девушки принесли с собой облако духов «Анаис-Анаис», от которого Ава едва не расчихалась. Стоя в сторонке, она наблюдала, как сестры здороваются за руку с ее матерью. Девушки держались вежливо, хотя чуточку жеманно, их миловидные лица с бледной лоснящейся кожей были, пожалуй, слишком мясистыми, даже грубоватыми. Пустые глаза придавали им сходство с красивыми коровами. Дональд встал, чтобы представиться. Судя по выражению его лица, он находил девушек восхитительно красивыми.

— Где он? — прошипела Тодди. Сняв с плеча Мистера Фризби, она принялась его баюкать, почесывать ему брюшко.

— В саду с детьми, — ответила Ава.

— Так давай отведем девочек в сад, — предложила Тодди. — Это будет более естественно, чем знакомить их здесь.