Свинцовый шторм - Сергей Зверев

Пока второй уползал куда-то в темный уголок, с пола подскочил сбитый подсечкой и вновь бросился в атаку – видимо, пример двоих вышедших из строя товарищей его ничему не научил. Вашукову поневоле пришлось продолжить: отбросив с помощью гибкого блока летевший в его лицо кулак, морской пехотинец сделал короткий шаг навстречу и одновременно с шагом резко ударил противника под ложечку. Парень непроизвольно открыл рот и выпучил глаза – со стороны это выглядело так, словно бедняга с разбегу наткнулся на острый деревянный кол. Следующим движением Вашукова стал добивающий удар локтем в основание черепа, прикрытого жесткими курчавыми волосами. Еще через мгновение подполковник сделал широкий шаг в сторону и, все так же не отходя от стены, настороженно осмотрел поле боя. Хотя, точнее это можно было бы назвать полем избиения младенцев царем Иродом.

– Ты их не добивай, смотри, – из угла камеры, смутно вырисовывавшегося в сумраке, вдруг раздался равнодушный голос – судя по тембру и интонациям, немолодой. – За это у нас и посадить могут…

Только сейчас новый постоялец импровизированного отеля, лет сто назад слепленного из глины, разглядел возлежавшего на каком-то драном матраце худощавого мужика в обычных спортивных брюках и грязной, неопределенного цвета майке. Вашуков присмотрелся к изрезанному морщинами лицу, к спутанным кудрям, изрядно побитым сединой, и решил, что старшему в камере должно быть никак не меньше шестидесяти – хотя морпех и допускал возможность ошибки в пяток лет. «Наверное, он у них типа нашего смотрящего в камере или пахана – если по-старому…» – мысленно прикинул подполковник.

– Да нет, отец, о каком убийстве ты говоришь – я же их так, чуть-чуть помял… – Вашуков в этот раз сказал чистую правду, поскольку если бы это был реальный бой, то все трое уже лежали бы по-настоящему мертвые, а не охали и подвывали – чем, потихоньку очухиваясь, и занялись «побитые гостем хозяева».

– Присаживайся, – старик гостеприимно указал на край своего матраца – единственного в камере, из чего можно было сделать вывод, что старик находится в ранге сидельца привилегированного. – Курить будешь?

– Давай, – Вашуков потянулся к протянутой пачке недешевых сигарет, аккуратно выудил одну и прикурил от огонька зажигалки, на пару секунд осветившего лицо и руки старика – на самом деле тот оказался не таким уж и древним.

– За что тебя к нам? – без особого интереса спросил старик, как показалось морпеху, гораздо больше занятый наблюдениями за расползавшимися по своим норам постанывающими парнями.

– Да так, ерунда, – с удовольствием затягиваясь душистым, сухим дымом, небрежно отмахнулся подполковник, – обознались. Прикинь, ваши полицаи меня за какого-то крутого бандюка приняли! Так что я особо не парюсь – разберутся и выпустят…

– Бывает, – флегматично согласился абориген и, пошарив под матрацем, извлек блеснувшую нержавейкой небольшую фляжку, отпил глоточек и спросил: – Хлебнешь?

Вашуков молча кивнул и хлебнул из фляжки, в которой оказался если и не чистый спирт, то какая-нибудь местная самогонка градусов этак семидесяти. Запить было нечем, поэтому морпех шумно выдохнул и затянулся сигаретой, чувствуя, как под ложечкой начинает расплываться приятное жаркое облачко.

– А ты вообще по жизни кто? – задал старик новый вопрос, хотя подполковнику опять-таки показалось, что ответ аборигена не больно-то и интересует – скорее всего, тот спрашивал не из любопытства, а просто от скуки и для поддержания хоть какой-то видимости разговора.

– Так, – неопределенно шевельнул ладонью Вашуков, – что-то вроде бизнесмена средней руки. Что-то купил по дешевке, потом продал чуть дороже… Думал, тут у вас кое-что провернуть, – а видишь, как оно обернулось… Придется, видимо, уезжать домой ни с чем – не нравится мне ваша тюрьма: темно, жарко и народ уж больно горячий…

– Домой – это хорошо. Отпустят, не переживай… И полетишь ты в свою Россию, – старик понизил голос почти до шепота, так что мгновенно напрягшемуся морпеху не стоило опасаться, что слова аборигена расслышал кто-либо из слишком увлеченных ощупыванием своих ссадин и набухавших синяков сокамерников. – Ты ведь русский, так?

– С чего ты, старик, решил, что я именно русский? – по-прежнему по-английски и с искренним недоумением – во всяком случае, ему казалось, что это выглядит именно так – спросил Вашуков. – Или у меня на лбу написано, что я из Сибири?

– Не суетись, – с грустной усмешкой почти беззвучно посоветовал старик, – я тебя не продам. Не знаю уж, для чего ты англичанином или кем там еще прикидываешься, но, по-моему, ты русский… Ну, ладно, поясню. Пьешь ты как русский, сигареты разминаешь как русский; и только русский мог ввязаться в драку сразу с тремя черными, ничуть не думая о последствиях. И еще одна ма-аленькая штука: ты и сам не заметил, как по-русски выругался, когда дрался с этими придурками…

– Серьезно, по-русски? – Вашуков вдруг почувствовал, что ему очень хочется провалиться под землю. Неужели он, подполковник морской пехоты, подготовленный, бывалый и достаточно хладнокровный человек, мог вот так глупо проколоться на такой ерунде? Или старик берет его на испуг? «На понт», как говорят в камерах российских. Да ну, глупость какая… Ему-то это зачем? – И что же я такого сказал, не напомнишь?

– Ты назвал их козлами – а это чисто русская штучка, я знаю. Да не тушуйся ты – говорю же, не продам… Лет двадцать с лишним назад я работал с русскими – это были отличные ребята. У меня сын был… – старик вдруг замолчал и начал возиться со своей фляжкой – отхлебнул, протянул морпеху; потом оба закурили, и еще минут через пять абориген продолжил свой рассказ: – Русские врачи его спасли, когда он чуть не помер…

– Спасли – это хорошо. Как он сейчас?

– Никак. Его потом убили – слышал, наверное, что у нас до самого 92-го года гражданская война тянулась… Ты точно ничего там не накосячил? Правда, у полиции ничего против тебя нет?

– Точно ничего, – ответил Вашуков, хотя, вспоминая чисто российские милицейские штучки, полной уверенности уже не испытывал. Мало ли что этим темненьким ребятам вдруг понадобилось… Может быть, политику какую пришить хотят или еще чего похуже – тогда и наркоту подбросить могут, и все что угодно. Глянут в документы, да и пошлют запрос в соответствующее консульство… Остается надеяться, что действительно ошиблись, или просто взятку слупить хотят. – Не успел я ничего натворить, отец. Меня ваши копы чуть ли не в аэропорту загребли. Говорю же, ошиблись!

– Может быть, и ошиблись… А я давно живу на свете и скажу тебе без ошибки: если ты и имеешь какое-то отношение к бизнесу, то только к тому, который здорово припахивает оружейной смазкой. Извини, но от тебя за милю тянет чем-то таким… опасным. Да и дерешься ты… слишком хорошо для простого бизнесмена. Не хочешь сказать, что тебе нужно в моей стране на самом деле? Возможно, я мог бы помочь тебе – есть у меня и связи кое-какие, и возможности…

– Тогда ответь мне на вопрос, который задавал мне: а ты сам-то кто? – Вашуков вдруг непонятно отчего ощутил внутреннюю уверенность в том, что старик и в самом деле может реально помочь ему в поисках. Что породило эту уверенность, подполковник, пожалуй, не смог бы ответить даже самому себе.