Смерть приходит в Пемберли - Филлис Дороти Джеймс

— Давайте будем придерживаться фактов, относящихся к делу, — потребовал Мейкпис. — Если считаете свой вопрос уместным, задайте его во время дачи свидетельских показаний мистером Дарси. Мы, кстати, можем пригласить мистера Дарси на свидетельскую трибуну и спросить его, был ли мистер Уикхем по натуре буйным человеком.

Его просьба была тут же исполнена, и на вопрос Мейкписа Дарси, которому напомнили, что он еще находится под присягой, сказал, что, насколько ему известно, у мистера Уикхема никогда не было репутации буяна, и лично он ни разу не видел его в гневе. Несколько лет они не виделись, но прежде мистер Уикхем считался всеми мирным и любезным человеком.

— Полагаю, вы удовлетворены, мистер Стерлинг? Мирным и любезным. Есть еще вопросы? Нет? Тогда предлагаю жюри обдумать свой вердикт.

Посовещавшись, присяжные решили остаться наедине и, после того как их отговорили проводить совещание в баре, вышли во двор и минут десять стояли в отдалении, тихо переговариваясь. Когда они вернулись, от них официально потребовали оглашения вердикта. Поднялся Фрэнк Стерлинг и зачитал мнение присяжных по записной книжке, стараясь произносить слова с требуемой тщательностью и уверенностью:

— Мы пришли к выводу, сэр, что капитан Денни умер от нанесенного в затылок удара, и этот роковой удар нанес Джордж Уикхем; следовательно, капитан Денни был убит вышеупомянутым Джорджем Уикхемом.

— Все присяжные согласны с этим вердиктом? — спросил Мейкпис.

— Все, сэр.

Взглянув на часы, Мейкпис снял очки и положил их в футляр.

— После необходимых формальностей дело мистера Уикхема будет предано суду и рассмотрено на следующей выездной сессии в Дерби. Благодарю вас, джентльмены, все свободны.

Процесс, который, как считал Дарси, будет полон лингвистических ловушек и прочих трудностей, оказался почти таким же монотонным и однообразным, как ежемесячное приходское собрание. Здесь были заинтересованность и ответственное отношение, но отсутствовали волнение и моменты высокой драмы, и ему пришлось согласиться, что Клитероу прав: исход дела был предрешен. Даже если б жюри решило, что убийство совершено неизвестным лицом или лицами, Уикхем все равно остался бы в тюрьме как главный подозреваемый, и полицейское расследование, сосредоточенное на нем, продолжалось бы с тем же результатом.

Подошел слуга Клитероу, чтобы везти инвалидное кресло. Посмотрев на часы, Клитероу сказал:

— С начала заседания прошло сорок пять минут. Думаю, столько Мейкпис и планировал, и вердикт вряд ли мог быть другим.

— А на суде вердикт останется тем же? — спросил Дарси.

— Отнюдь не факт, Дарси, отнюдь. На вашем месте я организовал бы очень действенную защиту. Предлагаю вам найти хорошего адвоката и постараться перенести слушание дела в Лондон. Генри Элвестон подскажет вам порядок действий, мои знания, возможно, устарели. Этот молодой человек, как я слышал, радикал, хоть и наследник древнего баронства; вместе с тем он умный и преуспевающий адвокат, ему пора найти жену и жить своим домом. Мир и благополучие Англии зависят от джентльменов, живущих в своих имениях, хороших хозяев, внимательных к слугам, щедрых к бедным и готовых в роли мировых судей принимать участие в сохранении мира и порядка в своих владениях. Если б французские аристократы так жили, никакой революции не было бы. Но это дело интересное, и исход его зависит от ответов на два вопроса: почему капитан Денни побежал в лес и что имел в виду Джордж Уикхем, говоря, что это его вина? С интересом буду следить за развитием событий. Fiat justia mat caelum[10]. Желаю здравствовать!

И с этими словами он двинулся на инвалидном кресле, с тем же трудом миновал дверь и скрылся из виду.

7

Для Дарси и Элизабет зима 1803/1804 года тянулась черной топью, сквозь которую они, увязая, продирались, зная, что весна может принести только новые испытания, которые, возможно, будут еще страшнее, и воспоминания о них в будущем погубят их жизнь. Но эти месяцы надо было как-то прожить, не позволяя боли и страданию наложить отпечаток на жизнь в Пемберли или нарушить мир и покой людей, зависящих от них. К счастью, беспокойство было безосновательным. Только Стаутон, миссис Рейнолдс и Бидуэллы знали Уикхема в детстве, а молодых слуг мало интересовало то, что происходило за стенами Пемберли. Дарси приказал не упоминать о суде, и приближение Рождества вызывало в доме больший интерес и волнение, чем судьба человека, о котором большинство слуг даже не слышали.

Мистер Беннет вносил покой и надежность в домашнюю жизнь Пемберли, словно добрый семейный дух. Когда Дарси был свободен от дел, они беседовали в библиотеке; Дарси, будучи сам умен, ценил интеллект в других. Иногда мистер Беннет навещал старшую дочь в Хаймартене, желая убедиться, что книги в библиотеке Бингли защищены от усердной уборки прислуги, а также составить список литературы, которую следовало приобрести. Однако пробыл он в Пемберли всего три недели. От миссис Беннет пришло письмо, в нем она жаловалась, что слышит, как каждую ночь кто-то, крадучись, ходит вокруг дома, и у нее от этого участился пульс и возникла сердечная аритмия. Мистер Беннет должен немедленно ехать домой и защитить ее. Почему его заботят убийства посторонних людей, когда в Лонгборне вот-вот случится еще одно, если он не поспешит?

Его отъезд ощутили все домочадцы; слышали, как миссис Рейнолдс сказала Стаутону: «Странно, мистер Стаутон, что нам так не хватает мистера Беннета: ведь, когда он здесь жил, мы редко его видели».

Дарси и Элизабет находили утешение в работе, а ее хватало. У Дарси были планы, которые уже воплощались в жизнь, по ремонту нескольких коттеджей в поместье, и сейчас он с головой ушел в работу, отодвинув на второй план даже приходские дела. Война с Францией, официально объявленная прошлым маем, порождала беспокойство и нищету; цена на хлеб поднялась, а урожай был плохой. Дарси старался облегчить жизнь арендаторов, и поток детей непрерывно тянулся на кухню Пемберли, где им наливали большие бидоны питательного супа, густого, с кусками мяса — почти рагу. Обеды устраивались редко, только для близких друзей, но Бингли приезжали часто, принося ободрение и помощь, регулярно приходили письма от мистера и миссис Гардинер.

После предварительного слушания Уикхема перевели в новую тюрьму графства в Дерби, где его постоянно навещал мистер Бингли, и, по его словам, заключенный обычно пребывал в хорошем расположении духа. За неделю до Рождества стало наконец известно, что просьба о переносе процесса в Лондон удовлетворена и суд состоится в Олд-Бейли. Элизабет решила, что в день суда она должна быть рядом с мужем, хотя о присутствии ее в зале суда и речи не было. Миссис Гардинер в письме сердечно пригласила Дарси и Элизабет провести эти дни в Лондоне у них на Грейсчерч-стрит, и ее приглашение было с благодарностью принято. Перед Новым годом Уикхема перевели в лондонскую тюрьму «Колбат»; мистер Гардинер вменил себе в обязанность регулярно его навещать и передавать деньги от Дарси, чтобы обеспечить комфорт Уикхема и уважение со стороны тюремщиков и заключенных. Мистер Гардинер сообщал, что Уикхем по-прежнему настроен оптимистически, и его регулярно посещает преподобный Сэмюел Корнбиндер, тюремный священник. Мистер Корнбиндер — искусный игрок в шахматы, этой игре он обучил Уикхема, и теперь она поглощает почти все время узника. По мнению мистера Гардинера, преподобный отец больше ценится заключенным как партнер по игре, а не как наставник в вере и покаянии, но, похоже, Уикхем искренне к нему привязался, а шахматы, которые стали для него настоящей манией, — действенное средство, отвлекающее от приступов гнева и отчаяния.