Ее тайный дневник - Джулия Куин

— Не важно.

Она впилась ногтями ему в кожу.

Он сильнее вдавился в нее, сдерживая изо всех сил свой порыв.

Миранда выгнулась под ним, лихорадочно гладя его спину.

Дальше сдерживаться было просто невозможно. Тернер рывком полностью погрузился в нее, испытав при этом необычные, ранее им никогда не изведанные ощущения. Он почувствовал, как Миранда вздрогнула от боли, и застыл, поборов желание продолжать.

— Прости, пожалуйста. Очень больно?

Она сильно зажмурилась и покачала головой.

Тернер смахнул губами слезинки с уголков ее глаз.

— Не верю.

— Совсем немножко. Это скорее… приятно.

— Будет еще лучше, — пообещал он и, приподнявшись на локтях, чтобы не давить ее своим весом, начал медленные и ритмичные движения.

Желание его разгоралось все сильнее, но он сжал зубы, заставив каждый мускул в теле подчиняться его воле. Если он собьется с ритма хотя бы на секунду, то не сможет совладать с собой. Для нее вся сладость еще впереди. Что касается его самого, то до конца вечера он достигнет пика блаженства. Он в этом уверен.

А Миранда… Он чувствовал себя ответственным за нее. Тернер никогда не имел дела с непорочными девушками и не знал точно, как все должно происходить, но решил предпринять все возможное, чтобы она получила свою долю наслаждения. Он боялся даже заговорить, чтобы не отвлечься, но все же спросил:

— Как ты?

Миранда открыла глаза.

— Прекрасно. — И с удивлением добавила: — Уже не больно.

— Совсем?

— Все замечательно. Я даже… внезапно захотела есть.

Она провела ладонью по его спине, и от этих легких как пух прикосновений он вздрогнул и понял, что не может больше сдерживаться.

— А что чувствуете вы? — прошептала она. — Вам хорошо?

Он в ответ нечленораздельно прохрипел, и его движения стали более быстрыми. Миранда почувствовала, как внутри у нее все запульсировало и сжалось. Пальцы на руках и ногах закололо, и она была уверена, что вот сейчас разобьется на тысячи кусков. Бедра у нее выгнулись с такой силой, что она едва не сбросила его с себя.

— Тернер! — закричала она. — Помогите мне!

Он продолжал свой неудержимый натиск. Наконец, вскрикнув, он с трудом выдохнул и упал на нее.

Несколько минут они лежали, не разнимая объятий, влажные и уставшие. Миранде было приятно ощущать на себе его вес, нравилась окутавшая ее истома. Она гладила любимого по волосам, и ей хотелось, чтобы мир вокруг них куда-то исчез. Сколько времени они смогут оставаться здесь, укрытые в охотничьем домике, пока их не хватятся?

— Что вы чувствуете? — тихо спросила она.

Он по-мальчишески улыбнулся:

— А ты как думаешь?

— Надеюсь, что вам хорошо.

Тернер скатился с нее и улегся, подперев голову локтем. Приподняв двумя пальцами ее подбородок, он ответил:

— Замечательно.

Миранда улыбнулась. Что может сравниться с этим мгновением?

— А ты как? — Он озабоченно наморщил лоб. — Боль ощущаешь?

— Совсем нет. — Она подвигала бедрами, чтобы проверить. — Потом, возможно, почувствую.

— Наверняка это произойдет. Но волноваться не надо.

Миранда нахмурилась. У него что, обширный опыт лишения юных особ девственности? Он говорил, что Летиция уже была беременна, когда они поженились. Но она выбросила из головы эту мысль: зачем в такой момент думать о ней? Покойной жене нет места в их с Тернером постели.

Она закрыла глаза и вообразила себе их детей. Светловолосых малышей с ясными голубыми глазами, весело ей улыбающихся. Тернер в миниатюре — вот кого она хотела. Конечно, ребенок мог походить и на нее и не обладать такой красотой, как ее любимый, но все равно это будет маленький Тернер, с ног до головы, включая лямочки на щеках.

Когда же она наконец открыла глаза, то увидела, что он внимательно на нее смотрит. Он дотронулся до уголка ее улыбающегося рта.

— Что за приятные мечты?

Миранда смутилась, вспомнив, что ей только что представилось.

— Ничего особенного. А что, дождь еще не кончился?

— Понятия не имею.

Он встал, чтобы посмотреть в окно.

Миранда натянула на себя простыни. Зачем она спросила? Если он прекратился, то им придется вернуться в дом, где их наверняка уже заждались. Они, конечно, могут сослаться на то, что спрятались от ливня, но им не поверят, если они надолго задержатся здесь.

Тернер отдернул занавески и повернулся к ней. От красоты его тела у Миранды перехватило дух. Она видела рисунки статуй в отцовских книгах. Но никто не сравнится с живым мужчиной, стоящим перед ней. Она опустила глаза, боясь, что от одного его вида снова захочет, чтобы он ею овладел.

— Дождь еще идет, — спокойно сказал он. — Надо все здесь прибрать, чтобы мы смогли уйти отсюда, когда погода успокоится.

— Пожалуйста, передайте мне одежду, — попросила Миранда.

Он удивленно поднял бровь:

— Снова стала скромницей?

Миранда покраснела. Возможно, это глупо после ее развратного поведения, но она не настолько уверена в себе, чтобы встать голой с постели, когда в комнате кто-то есть. Она жестом указала на платье, лежащее на полу:

— Пожалуйста!

Он поднял его и подал ей. Оно было еще мокрым, потому что Миранда забыла его расправить, но, поскольку лежало около камина, все было не так уж страшно. Миранда быстро оделась, привела в порядок кровать, натянув простыни и застелив покрывалом, как это делали дома горничные. Работа оказалась не столь легкой, как она ожидала, усталость давала себя знать.

Тем временем ливень сменился изморосью.

— Не думаю, что наша одежда станет более мокрой, чем сейчас, — сказала Миранда, высунув руку в окно.

Вскоре они отправились в обратный путь. Тернер ничего не говорил, а она не решалась нарушить молчание. Что теперь будет? Он обязан на ней жениться? Конечно, как же иначе? Он джентльмен — Миранда всегда таковым его считала — а это значит, что он человек слова, но никто не должен догадываться, что она скомпрометирована. Тернер слишком хорошо ее знает, чтобы думать: она расскажет о том, что было между ними, кому-нибудь. И тем заманит его в ловушку.

Спустя четверть часа они стояли перед парадной лестницей Честер-Хауса. Тернер посмотрел на Миранду, взгляд его был серьезным и пристальным.

— С тобой все хорошо? — ласково спросил он.

Миранда непонимающе заморгала. Почему он ее сейчас об этом спрашивает?

— В доме мы не сможем поговорить, — объяснил он.

Она кивнула. На душе стало тоскливо. Что-то между ними не так.