Смерть за зеркалом - Константин Алов

«Форде» и «Мерседесе». Братки на скорую руку перекусили, пополнили боезапас и двинулись в город. Лось и Крюков разместились в командирской иномарке.

В столь ранний час машин на улицах почти не было, а те, что встречались по пути, в ужасе шарахались в стороны, предпочитая загодя освободить дорогу бешено мчавшемуся «мерину» и его эскорту. Милиция по-прежнему не обнаруживала своего присутствия. Может быть, она таилась в засадах? Но, скорее всего, правоохранители, в силу своей немногочисленности, решили стойко оборонять от вероятного посягательства объекты государственного значения, в том числе и свои отделы, вместо того чтобы распылять силы.

Людей на улицах тоже не было. Только бомжи провожали летевшие стаей иномарки озабоченными взглядами.

Коржик сам вел ярко-красное чудо германского автомобилестроения. Управлял машиной он мастерски. Крюков не замедлил выразить ему свое восхищение, но на всякий случай поинтересовался, как обстоят дела с тормозами.

— Полный порядок. Колодки новенькие. У Кузьмы в автосервисе лежат. Ха-ха! Так откуда начнем! — спросил он, оборачиваясь к главкому уголовных сил.

— Откуда начнем? — повторил вопрос водителя-бригадира Лось. — А ты как думаешь? Ты обстановку знаешь лучше меня.

— Можно попробовать с шашлычной, — предложил Коржик. — Возможно, и Расул там. Сейчас они наверняка спят.

Парк культуры действительно встретил их утренней тишиной. Спали даже штатные сторожа на воротах. Тройка машин сразу взяла шашлычную в кольцо. «Мерс» Коржика и «Форд» с воем сирен атаковали строение с фронта. «Ниссан-патроле» проломил ограду соседнего «Зеленого театра» и застыл на тылах заведения, отрезав басурманам путь к отступлению.

Кроме Крюкова и Лося с их пистолетами, все остальные братки были вооружены куда серьезнее. Они с налета-поворота обрушили на стены и окна злополучной шашлычной автоматный огонь. Кто-то ударил из подствольного гранатомета. Толку, правда, вышло немного, но шуму наделали выше крыши.

Заречные абреки высыпали из шашлычной кто в чем спал. Не все даже успели прихватить с собой оружие. Они бросились к черному ходу, но тут их встретил огонь из «Ниссана».

Лось разрядил в бегущих один магазин, перезарядил свою «беретту» и спросил у Крюкова:

— А ты почему не шмаляешь? Джигитов жалко?

Крюков не считал нужным участвовать без крайней необходимости в бандитских разборках. По его мнению, незачем мешать разбойникам убивать друг друга, поскольку это значительно сокращает расходы государства на борьбу с организованной преступностью и содержание под стражей. Но вдаваться в объяснения он не стал.

— Нет. Патроны. Думаю, они еще пригодятся. А стрелков тут и без меня хватает.

Лось сразу поскучнел и опустил ствол. Его азарт испарился.

— Умеешь настроение испортить, — проворчал он и крикнул своим бойцам. — Эй, братва, хорош патроны жечь!

Те с видимой неохотой подчинились. Коржик дал последнюю очередь из укороченного «калаша» и предложил:

— Я схожу на зачистку. Кто со мной?

Крюков шагнул вперед: на сей раз у него были свои резоны выдвинуться на передний край.

— Я. Остальные пусть прикрывают.

Лось было сунулся вперед, но Коржик напомнил ему:

— Тебе нельзя, ты командир, я пойду. — Он все-таки завидовал славе конкурента и стремился сравняться с ним в репутации.

Крюков и Коржик направились к дверям шашлычной. Они были заперты, но бригадиру хватило одного богатырского удара ногой, чтобы замок с хрустом вывернулся и проход открылся.

У Крюкова был опыт оперативной работы, у Коржика, судя по всему, — чеченских зачисток. Ударив в дверь, он отскочил за косяк, ожидая выстрела изнутри. Но его не последовало.

Они крадучись вошли в длинный коридор. Осторожность, впрочем, была излишней, так как битое стекло под их ногами хрустело, подобно чипсам «Принглс» в пасти крокодила по имени Йо-йо из популярной телерекламы.

На полулежали тела людей. Но на сей раз это были не несчастные рабы-нелегалы, а крепкие и здоровые в ближайшем прошлом люди Расула. Его родня, кунаки и абреки. Двоих раненых Коржик добил.

Войдя в кухню, Крюков повел носом. Здесь царил естественный беспорядок, присущий банальному погрому. Внимание сыщика привлек большой и старый производственный холодильник, закрывающийся не на магнитную присоску, как новые, а на ручку с запором. Дверца была чуть приоткрыта, а шнур выдернут из розетки.

«Чтобы рука от холода не дрожала и тень изнутри не падала», — догадался Крюков.

Он, как можно тише, подкрался к холодильнику и захлопнул дверцу. Потом воткнул вилку в розетку и с удовлетворением услышал гул холодильного мотора.

— Что тут у тебя? — сунулся в кухню Коржик.

— Ложись! — заорал Крюков и сам выполнил свою команду.

Предупреждение несколько запоздало. Обшивку холодильника изнутри вспорола автоматная очередь. Коржик выругался и стал оседать на пол. Крюков выстрелил в ответ два раза: пули ушли в недра холодильника. Отборная брань в ответ на обстрел прозвучала глухо, как в танке.

— Эй, отморозок, ты живой? — поинтересовался Крюков.

— Открой, я сдаюсь! Не убивай только.

Крюков палкой от швабры поддел ручку холодильника. Дверца приоткрылась.

— Разоружайся! — велел сыщик.

Абрек и не думал сопротивляться.

На пол кухни упал автомат «борз» кустарного производства. за ним «Макаров», снабженный глушителем. и длинный, как мачете, кинжал в серебряных ножнах.

— Все? — спросил Крюков.

— Все!

— Тогда вылезай медленно, спиной вперед, лапы в гору. Предупреждаю, если мне что-то в тебе не понравится — чихнуть захочешь или пернуть — считаю за побег и стреляю без предупреждения.

— Не стреляй, я все сделаю!

Из камеры холодильника показалась спина. Боевик осторожно выполз и замер врастопырку, ожидая дальнейших указаний. Правая его рука поднималась плохо, из плеча текла кровь. Крюков наклонился к раненому Коржику.

— Ты как?

Тот держался за бедро и морщился.

— Фигня, видишь, по заднице чиркнуло. Хорошо, что бедренную артерию не задело. У нас во взводе одному пацану как раз в артерию попало. Кровь фонтаном, ничем не остановишь. Меньше минуты — и холодец. Оформляй проездные на «груз‑200».

— Потерпи, сейчас братки подгребут, — обнадежил его Крюков и пнул пленного. — Двигай на воздух!

Тот повернулся, и Крюков узнал его до боли родное бородатое лицо.

— Лечи! Ты рад нашей встрече? Я так очень.

— Я тебя, между прочим, не трогал, — с обидой и надеждой в голосе произнес бородач.

— Неужели? А кто из холодильника шмалять начал? Махмуд Эсамбаев или Бисер Киров? Кстати, Лечи, а где брат твой Лема? Или ты не сторож брату своему? Вот к нему у меня имеются некоторые претензии. Чисто производственные, ничего личного.

— Если меня не убьют и отпустят, скажу. Он с Расулом. Здесь, в городе.

Крюков недоверчиво прищурился.

— Что-то ты быстро раскололся.

— Место знать мало, — усмехнулся тот, — их еще взять надо.

— Хорошо, — согласился Крюков. — Тебя не убьют и отпустят. Обещаю. Где они?

— В хачапурне Рашида.

— Я и сам так думал, — подал голос