Смерть за зеркалом - Константин Алов

Коржик. — Во-первых, Рашид узбек. За ним земляки стоят, а у нас их, косоглазых, тут до хрена. Плюс связи в городской администрации. Рашид человек Карпа. А во-вторых, хачапурня стоит как раз напротив городской ментовки… Да где же наши-то, блин?

Но тут как раз в кухню вломилась братва с Лосем во главе.

— Вы что тут, до холодильника добрались? Холодными закусками пробавляетесь? — обиженно произнес Лось.

Братки бережно приподняли Коржика и повели на выход.

— До холодильника, точно, добрались, — усмехнулся Крюков. — Только нас самих чуть на холодные закуски не пустили. Знакомься, мой лучший друг Лечи.

Лось схватился за рукоятку «беретты».

— Замочу суку! Он наших пацанов на кол посадил!

— Я это видел, — Крюков придержал ствол его пистолета. — Но я обещал его отпустить.

— Ты чего, с кровлей поссорился? — искренне возмутился Лось. — Да я его сам сейчас кончу!

— Он сдал Расула, — тихо сказал ему в самое ухо Крюков. — Звони Борману. Мы едем в хачапурню Рашида.

Лось посмотрел Крюкову в глаза и понял, что тот не уступит. Время для конфликта было неподходящее, и он только с горечью бросил:

— А, хрен с тобой! Делай, как знаешь. Только имей в виду, он же тебя и кончит при первом удобном случае.

— Это вряд ли, — Крюков толкнул абрека в здоровое плечо. — Слышишь, джигит? Говорят, не стоит тебя отпускать.

— Ты же слово дал, — презрительно буркнул пленник.

— А если ты возьмешь автомат и опять в меня стрелять начнешь?

— Не возьму, — Лечи доверительно наклонился к Крюкову. — Слово даю. домой уеду. У меня дом в Сочи. Жена, дети. Зачем мне ваша война?

— Вот и я так думаю, — согласился Крюков. — Ладно, вали. Но имей в виду, в следующий раз так легко можешь и не отделаться. Побереги себя для своих детей.

Лечи не стал тратить время на дискуссию, а махнул в окно и через секунду скрылся. Крюков и Лось вышли из здания разгромленной шашлычной и направились к «Мерседесу». Коржик без штанов, с перевязанным бедром расположился на переднем пассажирском сиденье.

— Я позвонил Борману, он сам едет к Рашиду, — доложил он и спросил: — Кто из вас за руль сядет?

Лось замялся. Порулить он любил, но как руководитель высшего звена считал это ниже своего достоинства. Крюкову же стесняться было нечего. Он уселся за баранку, запустил движок и бегло осмотрел панель управления.

— Коробка — автомат?

Коржик подтвердил. Крюков поморщился. Он называл машины с автоматической коробкой передач «инвалидками». К тому же без постоянной привычки левая нога все время искала, чем заняться, и норовила нажать на педаль тормоза. Но, тронувшись, он быстро сориентировался и даже почувствовал некоторое удовольствие — словно катаешься на электромобильчике в парке аттракционов — знай жми на газ да крути баранку.

В это время машин на улицах стало больше, но Крюкова это не смущало. Он гнал «мерина» на пределе его возможностей. Коржик был за штурмана и показывал дорогу.

По пути Крюков до смерти напугал неизвестно как очутившуюся на улице новенькую милицейскую «десятку» с экипажем. То ли они заблудились, то ли не успели спрятаться. Затем удачно подрезал самосвал со щебенкой и внезапно выскочил на улицу, где все ехали им навстречу.

— Они что, все головой долбанулись? Или просто сговорились? — сдержанно удивился Крюков.

— Блин! — Коржик с досады хлопнул себя по лбу. — Тут же неделю назад одностороннее ввели!

— Не ссы в компот, там повар ноги моет, — утешил его Крюков в армейском стиле и поинтересовался:

— Ты свою тачку давно красил?

— Год назад, — непонимающе протянул Коржик. — А что?

— Краска осталась?

— Вроде осталась. Надо в гараже посмотреть…

— Тогда порядок, — Крюков направил машину в узкую щель между троллейбусом и асфальтовым катком.

Через минуту «Мерседес» с чуть ободранными боками затормозил напротив входа в хачапурню Рашида. Борман со своими гвардейцами уже был здесь.

— Быстро вы добрались, — отметил он. — А где остальные?

— Сейчас подтянутся, — пояснил Крюков. — Их тачки подвели.

— У них что, движки слабее? — нахмурился Борман.

— Нет, корпус шире. Не везде пролезет.

В этот момент из-за угла показались отставшие машины Коржаковой бригады. Их бока и в самом деле были изрядно помяты.

— Ладно, — распорядился Борман, — здание оцеплено, но на рожон лезть не надо. Для начала я навещу полковника Сидорова. А вы пока покурите. Первыми не начинайте. Станут стрелять, отвечайте. Но только в рамках необходимости. Я пошел.

— Вы пойдете один? — с тревогой спросил Лось.

— Конечно. Если Сидоров захочет подвесить мне хомут, то вместе со мной задержит и того, кто со мной пойдет. А вы будете нужны здесь.

И Борман вальяжной походкой направился к гостеприимно распахнутой двери городского Управления внутренних дел.

Полковника Сидорова он нашел в его собственном кабинете. Но, в отличие от предыдущих встреч, секретарша вместо вежливой улыбки встретила его появление сжатыми в куриную гузку губами.

— Я сейчас узнаю, свободен ли Иван Иванович.

— Что?

Возмущённый Борман не совсем вежливо отодвинул ее в сторону и открыл дверь кабинета. Полковник Сидоров сидел за своим столом и обстоятельно, не торопясь, пил кофе из севрского фарфора. Аромат от чашки исходил просто сногсшибательный.

Борман без приглашения прошел к столу и уселся в кресло напротив.

— Какаву пить время находишь? — ехидно поинтересовался он. — А трубку поднять некогда! Или у тебя только для меня времени нет?

Полковник аккуратно поставил чашку на стол и отодвинул в сторону. Промокнул губы салфеткой. Он все делал не спеша, словно старался оттянуть какой-то неприятный момент. Наконец Сидоров поднял на Бормана непроницаемый взгляд.

— Что стряслось? Почему ты врываешься ко мне в кабинет? Кричишь, топаешь ногами. Объяснись, будь любезен.

— Нет, это ты объяснись! — с плохо сдерживаемой яростью прорычал Борман. — Что творится в городе? Расул ведет себя здесь как у себя дома, убивает моих людей, ломает и жжет имущество. А вся милиция исчезла. Попряталась, словно от стыда.

Полковник потер лицо ладонью. Борман только теперь заметил, что у него красные глаза: то ли с перепоя, то ли от недосыпания. А может быть, от того и другого вместе.

— Я все это знаю. Но у меня приказ сверху ни во что не вмешиваться, — неохотно признался полковник. — И я его нарушить не могу. Мне до пенсии три года осталось.

Борман выслушал его с недоумением, а когда тот закончил, то расхохотался.

— Болван! Идиот! Тебя же элементарно подставили! Неужели ты думаешь, что после всех этих погромов, всех этих пожаров, взрывов и стрельбы ты сохранишь свое место? Если тебя не посадят, можешь считать. что тебе очень сильно повезло!

Сидоров обиделся.

— Я так не думаю. Ты просто не