Прогрессор каменного века. Книга 2. Сила ведлов - Александр Абердин

Все сорок семь уже фактически построенных городов, начиная от самого северного, Петрограда, стоящего на берегу Волги неподалёку от Костромы, и до самого южного, Ярославска, большого города-порта в устье Куры, были городами-тружениками, и только один Дмитроград — городом-институтом, а его большая промзона — внушительных размеров лабораторным корпусом и научно-исследовательским центром. Поэтому помимо постоянных жителей в нём проживало ещё и три тысячи старших ведлов, приезжающих в Дмитроград на шестимесячные курсы повышения квалификации. В каждом городе имелись свои заводы, фабрики, мастерские и научные центры. Автомобили, к примеру, малыми сериями строили в семнадцати городах, а вот нефтехимия была развита всего в пяти. На берегу Пшиша, переименованного в Татьяну, вырос город князя Бориса, мужа её двоюродной сестры, — Борисоград, а ещё нефть с помощью ведловства подняли из-под земли в Грозном и Баку, где были построены города Павлоград и Еленинск. Верфи также имелись не в одном, а в пяти городах, и даже в Магнитогорске, но там строились исключительно одни только самоходные баржи. Зато в этом городе собирали каждый месяц по двадцать большегрузных супервездеходов с навесными понтонами, главных конкурентов речных судов. Самая же большая судоверфь находилась в Данило-Штурманске. Разумеется, города постарше кичились перед молодыми своими достижениями, но и во вновь построенных тоже не валухи жили, а ведлы, пытливые, любопытные и до жути энергичные. Да, спору нет, больше ничем Митяй так не гордился, как этими городами, самым красивым из которых, без всяких сомнений, являлся Ребалан на юге, настоящий город-сад, но он же ещё и город-великий труженик. Благодаря тому что князьями городов были все те ведлы, которых он очень хорошо знал и даже, более того, специально учил и готовил к тому, чтобы те стали градоначальниками и правителями провинций, через их говорящие камни Митяй не только мог видеть эти города, но и приложил если не руку, то свои мозги к их созданию. Говорящие камни обладали и таким очень нужным свойством, а потому спокойно могли заменить собой видеотелефон. К тому же это была самая надёжная связь, и единственное, что доставляло некоторые неудобства, — это необходимость личного знакомства с ведлом, находящимся вдали от тебя, и его говорящими камнями либо с тем, кто знал нужного тебе человека. Зато установленный контакт не терялся никогда. Естественно, до тех пор, пока будет жив ведл.

Поэтому Митяй имел возможность видеть, как живут горожане, отдыхают, занимаются спортом, больше всего ему нравилось смотреть футбольные и прочие матчи. А ещё наблюдать за тем, как упорно, с огоньком трудятся ведлы. Впрочем, лень не была присуща ведлам с говорящими камнями уже только потому, что те требовали от них всё новых и новых научных открытий и трудовых свершений, и если ведлу вдруг захотелось посачковать, причём внаглую, забив болт на всё и вся, такое хоть и изредка, но всё же случалось, то уже через пару недель у того вся шкура начинала чесаться. Говорящие камни признавали только такие занятия: ведание, то есть изучение новых наук и вообще постижение всего нового; практическое ведлание — ведловской труд в цехах, мастерских, на фермах и в поле, а также по дому и во дворе; ведарство, или ведарование, — передачу своих знаний ученикам или воспитание детей; любой активный отдых и особенно занятия спортом с применением ведлования; и самое приятное — занятие любовью, вот тогда говорящие камни были тише травы ниже воды. А ещё говорящие камни очень строго следили за тем, чтобы ведлы соблюдали моральный кодекс, озвученный Митяем, что и понятно: ведловство в первую очередь содержало в себе огромный заряд созидательной, позитивной энергии.

В принципе всё обстояло прекрасно у Митяя, и он был доволен всем, кроме одного — народу маловато. Похоже, что ведлам уже удалось собрать в города, построенные за три последних года, практически всё население европейской части России и даже Закавказья, и это, если отбросить детей, родившихся уже в новом мире, дало всего четыреста пятьдесят тысяч человек — даргов и аларов. Обидно, однако. Маловато. Даргов насчитывалось существенно меньше, а если точнее, то в пять раз, но Митяй точно знал, что на Западе всё будет с точностью до наоборот. В Европе как раз живёт больше неандертальцев, нежели кроманьонцев. В этом году сразу тридцать поисковых отрядов на трёх супервездеходах и пяти Большигах каждый отправятся в Среднюю Азию и предгорья Алтая и Саян. В Саянах, независимо от того, живут там люди или нет, к концу лета должны были собраться экипажи всех тридцати механизированных отрядов, запастись топливом, грузами и дождаться ведлов-колонистов, чтобы на следующий год совершить марш-бросок через горы и отправиться через Монголию в Китай. Вот там точно должны жить люди. Естественно, что все эти экспедиции готовились не в ущерб интересам всех остальных людей, но ведлов в них отбирали крайне строго и требования к ним предъявлялись очень высокие.

Митяю были нужны отряды мудрых прогрессоров, а не каких-то там одуревших от алчности конкистадоров. Впрочем, как раз о такой гадости, как алчность, народ Говорящих Камней не имел никакого понятия. Чего алкать, спрашивается? Злата-серебра? Иди на склад и бери, жалко, что ли. Славы и почестей? Ну, тогда, дружок, шагом марш в классы, к ведарам, а потом в цеха и сотвори там что-нибудь такое, чтобы все ахнули. В крайнем случае займись спортом и стань самым лучшим нападающим или вратарём футбольной команды, но тогда ты максимум будешь кумиром детворы, да ещё какого-нибудь крупного предприятия. Снискать же себе славу и почёт иным способом было довольно затруднительно и проблематично. Разве что стать художником или бардом. Их тоже очень любили и уважали. Даже более того, некоторые признанные художники и барды больше ничем другим не занимались, и их говорящие камни с большим терпением относились к мукам творчества, выступая в роли персональной музы. Впрочем, самую большую славу, почёт и уважение, а вместе с этим чуть лине всеобщее обожание можно было заслужить ещё двумя способами: либо став князем города, либо став главным или одним из главных ведлов города, но для второго нужно было изучить чуть ли не все науки, а для первого было мало приглянуться Митяю, тут требовалось ещё кое-что.

Да, князем было невозможно стать без элементарной способности нравиться людям, и не просто слушать тебя, а внимать каждому твоему слову. Харизма говорливого шута, болтуна и клоуна тут не канала. Для профессионального княжения нужен был совсем иной дар, соединённый с большим жизненным опытом, при этом вовсе не нужно быть мудрым старцем с огромной силой воли, с недюжинным умом, большими знаниями, широким кругозором и эрудицией, да ещё и многими другими качествами и способностями ведла-управляющего, плюс колоссальное трудолюбие. У Митяя харизма имелась, как и многое другое. Ещё в дивизии он зарекомендовал себя прекрасным младшим офицером и быстро сделал свой взвод чуть ли не образцовым. Там всё ясно, он был тогда холост, а потому практически жил во взводе и только его делами занимался. Все князья, включая наследственных, к чему Митяй благоволил, но никому из княжичей не спускал даже малейшей ошибки, прошли через Хрустальную Башню Знаний и стали, сами не зная этого, отличными командирами благодаря его ведловству. Особенно мощно это проявилось тогда, когда он обрёл свои говорящие камни. С той поры Митяй действительно стал великим ведаром.