Выгодный риск - Антон Чиж

В этот вечер Агату не интересовало ничего, кроме блинов. Она бегло осмотрела зал и не нашла ничего занимательного. Что было к лучшему. Если бы вдруг оказался кто-то из старых знакомых баронессы фон Шталь или других, не менее эффектных ее героинь, с блинами пришлось распрощаться.

Чрезвычайно быстро вернулся официант и принялся метать на стол закуски, а в довершение стопку вожделенных блинов, три дюжины. Заказ истинно купеческий. Налив даме бокал белого, пожелал приятного аппетита, что было излишне, и с поклоном удалился.

Агата облизнулась и проглотила слюну. Как тот волк, что залез в овчарню к беспомощным овечкам. И теперь покажет им настоящий финал сказок «Про семеро козлят» и «Про Красную Шапочку». Агата положила на тарелку блин, густо намазала икрой свежей зернистой, добавила яичной заправки, грибочков соленых, лучка, жаренного в чухонском масле, свернула, посыпала тертым сыром и, окончательно потеряв чувство меры, шлепнула поверху ложку густой сметаны. Блин получился чудовищно-прекрасным, каким и должен быть масленичный блин, безмерный в изобилии.

Все-таки Агата не была бы сама собой, если б не отмечала удивленные взгляды мужчин за соседними столиками. Пиршество одинокой дамы вызвало искренний интерес. Агата сочла, что невинный спектакль только придаст вечеру легкой пикантности.

Нарочно неторопливо она отрезала шмат блина, с обоих концов которого истекала многообразная сочность, подхватила на вилку и, по-волчьи раззявив рот, занесла, как сажают лопату в русскую печь. Сомкнув челюсти, она стала жевать с таким смаком и чистым удовольствием, какой дарит блин на первом, самом волшебном куске. Раздался возглас восторга. Кто-то из гостей наслаждался зрелищем с аппетитом вкушающей дамы, не думающей о таких глупостях, как талия и полнота. Дама ела в свое удовольствие. К тому же была недурна, с хорошенькой фигуркой. Что добавляло красок.

Насквозь видя мужчин, Агата позволяла наслаждаться собою. Большего от них не требовалось. Она знала, какое произвела впечатление, и была довольна, что умеет держать интерес мужчин, совершенно не нужных ей. Сыграв премьеру, Агата куда спокойнее занялась блином. Не забыв перед этим отпить приличный глоток рейнского. Под блины немецкое шло легко, как детский компот. Покончив с половиной блина, она безо всякой цели посмотрела на вход в зал. Перед официантом стоял дородный господин, который указывал на столик поближе к сцене. Появление его было столь странным, что Агата не поверила глазам своим. Быть может, перепутала издалека?

Отложив вилку с ножом и промокнув губы, она встала, чтобы лучше разглядеть. Зрение у нее было достаточным, щуриться не приходилось. Яркий свет немного путал, расстояние не позволяло убедиться наверняка. Что для Агаты было неприемлемо.

Она двинулась по направлению к парадным дверям. Просто для того, чтобы убедиться, что не сошла с ума. Ну и проверить память на мужские лица. Проходя мимо столика, зацепилась платьем и вынуждена была отвлечься, чтобы вынуть из ловушки подол. Разумеется, с помощью мужчины, бросившегося на выручку. Когда Агата стала свободна, в дверях ресторана не было того, кто вызвал интерес. У гардероба мелькнула его спина. Господин решительно исчезал. Мучиться в догадках Агата не привыкла. Ей требовалось узнать правду. Чего бы это ни стоило. Прямо сейчас…

• 42 •

1-й участок Арбатской части пребывал в вечернем умиротворении. Дневные происшествия уже случились, ночные еще собирались случаться.

Пристав, капитан Игорь Львович Нефедьев, отбыл откушать блинов в трактир, где ему были рады, как дорогому гостю. Его помощник, подпоручик Трашантый, оставленный на хозяйстве, завидев чиновника сыска, который недавно устроил несколько незабываемых дней, ощутил, как душа ушла в пятки. Но быстро сообразил, что в этот раз господин Пушкин не сможет взбаламутить их участок. Потому как дел, касаемых сыска, участок не заводил. Однако Трашантый отметил, что под мышкой Пушкин держит некий предмет, завернутый в бумагу, подозрительной формы.

Возбуждая опасения, которые не вполне погасли в душе Трашантого, Пушкин спросил, на месте ли Преображенский. Подпоручик сказал, что тот находится в медицинской. А сам подумал: не пора ли посылать за приставом, мало ли что…

Участковый доктор нес полицейскую службу. То есть пребывал в участке с девяти утра до десяти вечера с перерывом на обед и шестичасовой чай. Когда к нему не приводили раненых и не привозили мертвых, он потихоньку занимался любимым делом: читал книги по криминалистике. Русских книг не было, он, как любой культурный человек, читал на немецком и французском, неплохо понимал английский. Свои увлечения доктор тщательно скрывал, считая за лучшее не высовываться. Ну станет известно, что изучает криминалистику, ну будут дергать по любому поводу. Жалованья не прибавят, а взыскания найдутся. Чтобы серьезно заниматься криминалистикой, нужна лаборатория, химические вещества и приборы. А у него в наличии спиртовая горелка, лупа да набор простейших хирургических инструментов. Вот и вся криминалистика.

Преображенский сунул книгу в ящик стола, но Пушкин успел заметить обложку учебника Гофмана.

– Тайну не выдам, – сказал он, садясь на смотровую кушетку и положив рядом вещь в бумажной обертке.

– Давно вас не видел, господин Пушкин. – Доктор торопливо закрыл ящик на замок.

– С начала января. Не было повода.

– У нас вроде ничего заслуживающего ваш интерес нет, – сказал Преображенский и добавил: – К счастью, нет.

– Дело проходит по 1-му участку Пресненской части…

– Ну, прямо камень с души. Там у них доктор Воздвиженский имеется…

– Доктор имеется, а толку нет, – сказал Пушкин. – Умеет подтверждать очевидное.

– Вы слишком строги, господин Пушкин.

– Называю вещи своими именами. Некоторым это не нравится.

Преображенский хмыкнул: этот чиновник сыска вызывал у него нечто вроде уважения. Хотя доктор не ценил никого, кроме себя. Глубоко в душе, конечно.

– Чем же я могу вам помочь?

– У вас, Павел Яковлевич, меткий глаз. Вы умеете делать выводы. Умеете анализировать факты и читаете важные книги по криминалистике. Что заменяет лабораторию.

Комплимент был такого сорта, что не мог не понравиться. Пушкин говорил, что думал, и это было самое ценное. Преображенский понял, что его не просто высоко оценили, а считают настоящим криминалистом. То есть тем, кем он желал быть. Чтобы приблизиться к славе великого Аполлона Григорьевича Лебедева. Об этом можно было только мечтать. Тем не менее доктор ощутил желание сделать для чиновника сыска все, что тот попросит.

– Опять загадку раскопали, – не замечая, как проявляет интерес, сказал доктор. – Помню-помню тот волшебный шарик. Один у меня хранится… Оставил на память…

Павел Яковлевич поскромничал: негласно он собирал коллекцию предметов, которые оставались после различных дел. Как настоящий криминалист.

– Новый шарик на булавке, – сказал Пушкин, вынимая из кармана пиджака вещь, которую полчаса назад ему отдал доктор Воздвиженский. Даже уговаривать не пришлось. Уговаривать Преображенского тоже не пришлось. Приняв булавку пинцетом, он стал рассматривать в лупу. Как коллекционер рассматривает редкую монету.