Рожденные Смершем - Николай Николаевич Лузан

в душе Селивановский.

Эти эмоции были написаны на его лице и не остались незамеченными Берией. Он тоже пребывал в хорошем настроении. Его ведомство оказалось на высоте, и уже было не важно, кто сменит Гордова в должности. Прежде чем сесть в машину, он окликнул:

— Эй, Сэливановский!

— Я, товарищ нарком, — встрепенулся тот.

— Рано радуешься.

— Я…

— Ответишь за каждое слово в шифровке!

— Товарищ нарком, я не…

— Ответишь головой! — заявил Берия и распорядился: — Сегодня же убыть в Сталинград!

— Есть сегодня убыть в Сталинград, товарищ нарком! — принял к исполнению Селивановский.

— Жди комиссию! — бросил через плечо Берия и сел в машину.

Селивановский проводил ее взглядом и не испытывал страха. В эти минуты, которые навсегда сохранятся в его памяти, он испытывал огромное облегчение. Груз колоссальной ответственности за принятое решение, все последние сутки давивший на него невидимым прессом, спал. Сталин не только услышал его, он владел обстановкой, сложившейся под Сталинградом, а это значит, примет нужное и своевременное решение.

В приподнятом настроении Селивановский возвратился на Лубянку и поднялся в приемную Абакумова. В ней находилась группа офицеров; история с шифровкой Сталину для них не составляла секрета, они смотрели на Селивановского как на выходца с того света. У дежурного по управлению глаза раскатились на пол-лица. Непослушной рукой он нащупал трубку телефона и срывающимся голосом произнес:

— Т-товарищ комиссар, тут находится Силь… Силь…

— Ну что ты мычишь?! Говори! Говори! — потеряв терпение, прикрикнул Абакумов.

— Э…э, старший майор госбезопасности Селивановский, — выдавил из себя дежурный.

— Селивановский? Он что, еще живой?

— Так точно!

— Ну раз живой, то пусть заходит! — распорядился Абакумов.

Селивановский повел плечами, будто освобождаясь от тяжкого груза, вошел в кабинет, замер на пороге и доложил:

— Товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга, старший майор госбезопасности Селивановский прибыл по вашему приказанию!

— Проходи, — коротко бросил Абакумов, поднялся из кресла, шагнул навстречу, внимательным взглядом прошелся по Селивановскому и спросил: — Слушай, чем это ты так напугал дежурного, он заикаться стал?

Селивановский развел руками.

— Значит, живой? — в голосе Абакумова не было ни злости, ни ожесточения.

— Вам виднее, товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга, — обронил Селивановский и обратил взгляд на Абакумова.

Несмотря на богатырское здоровье, он выглядел неважно. Даже оно не выдерживало того колоссального напряжения, которое испытывало Управление военной контрразведки в последние дни. Критическое положение сложилось не только под Сталинградом, но и на Северном Кавказе. В горах части вермахта захватили ряд важных перевалов на пути к ключевому порту — Туапсе, а на равнине стремительно приближались к Грозному. Абакумов устало кивнул на кресло. Селивановский присел и вопросительно посмотрел на него. — Что смотришь, докладывай! — потребовал Абакумов.

— Товарищ Берия сказал: если я шельмую командующего, то отвечу головой.

— А ты как хотел, чтобы он тебя по ней гладил?

— Никак нет.

— Ладно, чем все закончилось?

— Сказал: если я ошельмовал Гордова, то пойду под трибунал.

— Легко отделался, Тимошенко стал горой за Гордова.

— Так он же и рекомендовал его товарищу Сталину.

— Кто и куда рекомендовал, не твоего ума дело! Ты понял?

— Так точно!

— Позиция наркома понятна. Ты был у Сталина, а он что сказал?

— Вы уже знаете?!

— Так что он сказал?

— Обо всех серьезных недостатках в организации боевой деятельности войск Сталинградского фронта докладывать начальнику Генерального штаба. В неотложных случаях лично товарищу Сталину.

Абакумов, поиграв желваками на скулах, заявил:

— Коля, второго раза у тебя может и не быть. Ты это понимаешь?

— Так точно, товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга.

— Поэтому, прежде чем докладывать товарищу Сталину, ты уж не сочти за труд посоветуйся со мной.

Селивановский смутился и, избегая взгляда Абакумова, сказал:

— Товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга, поймите меня правильно, я не хотел подставлять вас. Я…

— Ну ты все понял, Коля? — перебил Абакумов.

— Так точно!

— Раз понял, то нечего тут глаза мозолить кому не следует! Возвращайся в Сталинград и не вздумай высовываться! Сиди тихо, как мышь, пока шум не утихнет! — распорядился Абакумов.

— Есть! — ответил Селивановский, с облегчением выдохнул и покинул кабинет.

В приемной его ждал помощник дежурного по управлению, вместе они спустились к машине и выехали на аэродром. Там к Селивановскому присоединился Белоусов. В ночь на 27 июля они возвратились в Сталинград и приступили к работе. Прошел день, за ним второй, а решения Берии все не было. Неопределенность для Селивановского закончилась 3 августа, в тот день по распоряжению Сталина из Москвы в Сталинград прибыла группа сотрудников Центрального аппарата НКВД во главе с Абакумовым. Не задержавшись в штабе Сталинградского фронта, они разъехались по частям и приступили к опросу начальников особых отделов дивизий, армий и командного состава войск. В беседах с ними перепроверялась информация, изложенная Селивановским в шифровке на имя Сталина.

4 августа, несмотря на сложную обстановку на участке обороны 64-й армии, Абакумов в сопровождении майора Белоусова и отделения автоматчиков из роты охраны Особого отдела фронта на трех машинах выехали в ее расположение. После обстоятельных бесед с командующим 64-й армии генералом Чуйковым и членом Военного совета бригадным комиссаром Абрамовым Абакумов отправился на боевые позиции 13-го механизированного корпуса. Там он провел встречи с офицерами штаба и командирами частей, выслушал их мнение и оценки состояния управления войсками.

Завершив работу, группа Абакумов выехала в Особый отдел фронта, в нескольких километрах от него попала в засаду. В ходе завязавшейся перестрелки часть диверсантов была уничтожена, а часть, пользуясь темнотой, скрылась. Абакумов не пострадал, Белоусов и один военнослужащий из отделения охраны получили ранения различной тяжести, двое погибли.

Получив это сообщение, Селивановский немедленно покинул расположение 258-й стрелковой дивизии, прибыл в Особый отдел фронта почти одновременно с Абакумовым и столкнулся с ним у двери своего кабинета.

— Ну и бардак у тебя, Селивановский! Диверсанты шастают под самым носом! — не удержался от упрека Абакумов.

— Виноват, товарищ комиссар государственной безопасности 3-го ранга. Меры по их нейтрализации предпринимаются, но, к