Призраки Замоскворечья - Анна Князева

Лев отложил книгу:

– Не спится?

– Мысли всякие в голове.

– Не только у тебя.

– Читаешь детскую книжку? – Надежда подошла и провела рукой по обложке. – С тех пор многое изменилось. Деревья выросли, но в целом вид точно такой же.

– Выходит, художница когда-то жила в твоем кабинете?

– Квартира была большой.

Закинув руки за голову, Лев потянулся:

– Вот ведь как получается… Умер человек, а память о нем осталась. – Он покрутил в руках книгу. – Ее можно потрогать и понять, что видел художник. Не чудо ли?

– Память остается, – проговорила Надежда.

– Было бы обидно, если бы человек жил только для того, чтобы жрать, хапать и покупать дома и машины.

– Некоторые оставляют после себя еще что-то, кроме ржавого железа и каменных коробок. Зося Домбровская оставила рисунки и книги. – Вдруг она воскликнула: – И как я забыла!

Надежда вышла из комнаты. Вернувшись через пару минут, протянула Астраханскому фотографию.

Взглянув на нее, он удивленно поднял глаза:

– Эта отвертка – моя.

– Уверен?

Он ткнул пальцем в оплавленный край рукоятки:

– Я случайно положил на нее раскаленный паяльник. Отвертка моя, и это без вариантов.

Надежда подытожила:

– Теперь ясно, откуда взялись твои отпечатки.

Лев уточнил:

– Главное непонятно. Кто стащил отвертку из моей квартиры и подкинул ее на место убийства?

С того момента, как уснула, и до утра Надежда видела сны. Сначала ей приснился Самойлов. Он прошептал в ухо два слова: «Очень неосмотрительно». Затем появился Денис, обнял Надежду и прижал к себе с такой силой, что ей стало нечем дышать. Она проснулась под утро от того, что услышала плач младенца, и уже с открытыми глазами вспомнила мальчишку Мешакиных. Внутри нее пробудился нереализованный материнский инстинкт, и заныла, засаднила душа.

Она не поехала с утра в ателье, а направилась на улицу Бажова, где жил владелец ретроавтомобиля. «Кадиллак Девилле» стоял во дворе, накрытый брезентовой тканью. Надежда опознала его по причудливым голливудским очертаниям, супердлине и крыльям, как у ракеты. Отвернув брезент и убедившись, что цвет – голубой, она оглядела двор в поисках соседей, которые были бы не против поговорить.

Из подъезда вышел мужчина и направился к соседней машине. Отключив сигнализацию, он собрался открыть дверцу.

– Простите, пожалуйста! – обратилась Надежда. – Можно вас на минуту?

– Да-да… – Мужчина подошел ближе: – Что такое?

– Не знаете, чья это машина?

– Артюхова из второго подъезда.

Фамилия подтвердилась, Надежда продолжила:

– Вы знаете его?

– Артюхов человек известный, живет здесь давно.

– И наверняка сейчас на работе, – между делом обронила она.

– Какая работа? Он лет двадцать на пенсии.

– Значит, Артюхов – пожилой человек?

– Вы кто? – В глазах мужчины блеснул огонек недоверия.

– Случилась неприятность, – Надежда придумала на ходу: – Я разворачивалась и задела его машину. Теперь не знаю, что делать.

Неодобрительно крякнув, мужчина поинтересовался:

– Сильно помяли?

– Скорее царапнула.

– Попробуйте договориться с хозяином.

– Не скажете номер его квартиры?

– Двадцать пятая.

Все совпало, большего ей не требовалось, однако на всякий случай она спросила:

– Вы упомянули, что он известный человек. Что это значит?

– Бывший военный, генерал-лейтенант в отставке.

– Да что вы говорите?! – удивилась Надежда.

Неверно истолковав ее восклицание, мужчина посчитал своим долгом смягчить произведенный эффект:

– Идите-идите. Он человек добрый.

Надежда отправилась ко второму подъезду и удачно проскользнула в открытую дверь, когда оттуда выходила какая-то дама.

Дверь двадцать пятой квартиры открылась незамедлительно, как только она позвонила. На пороге стоял пожилой человек: лысый, невысокого роста, в тельняшке и спортивных брюках.

– Вы – Артюхов?

– Так точно.

– Машина «Кадиллак Девилле» принадлежит вам?

– Мне. А в чем дело?

– Кажется, я задела вашу машину.

– Чем? – строго спросил Артюхов.

– Въехала во двор, стала разворачиваться…

– Все ясно. – Недослушав, Артюхов стал обуваться и, обувшись, вышел на площадку. Захлопнул дверь и начал спускаться по лестнице: – Идемте.

Надежда поспешила за ним.

Они вышли во двор.

– Где? – спросил Артюхов, подойдя к своему «Кадиллаку».

– Здесь. – Надежда показала наугад.

Старик задрал брезент и внимательно осмотрел это место. Потом поднял голову:

– Вы уверены?

– По крайней мере, мне так показалось, – проговорила она.

Из соседнего автомобиля вылез уже знакомый мужчина:

– Ну что? Вмятина есть?

– Ничего, – пожав плечами, Артюхов обернулся к Надежде.

Она повторила:

– Говорю вам, именно здесь.

Артюхов закинул брезент на крышу и оглядел машину со всех четырех сторон.

– Я ничего не вижу.

– Какая красавица! – восхитилась Надежда.

Он бережно погладил рукой капот:

– Видели бы вы ее раньше!

– Я видел, – вмешался сосед. – Места живого не было. Сколько же труда было вложено…

– Своими руками восстанавливал, – признался Артюхов. – Люблю ее, как жену.

– Мне кажется, я уже где-то видела вашу машину. – Надежда закинула удочку, но оказалось, что на ее крючке сидел тощий червяк.

Артюхов отмахнулся:

– Я редко выезжаю.

– Неделю назад в Кадашевском переулке…

– В Кадашевском? – Он оживился. – Было такое. Мы с женой подвозили ее подругу. Она как раз в Кадашах проживает. И вот что интересно: недавно мне уже задавали этот вопрос.

Страшась разоблачения, Надежда уже хотела тихо уйти, но сосед решил все прояснить до конца:

– Кто задавал?

– Сотрудники ФСБ.

Сосед испуганно присвистнул и отшатнулся. Надежда попятилась и, пробормотав что-то вроде «я здесь ни при чем», нырнула в свою машину.