Петербургские доходные дома. Очерки из истории быта - Екатерина Юхнева

Телефонный аппарат фирмы «Эриксон и Ко»

Телефон был роскошью, особенно для 128 абонентов первой городской телефонной станции (Невский пр., 26). Звуковая мембрана в трубках первых телефонов служила одновременно для передачи и приема, и у аппаратов висело забавное объявление: «Не слушайте ртом, не говорите ухом». Абонентная плата за телефон первоначально оказалась чрезвычайно высокой — 250 рублей в год, за эти деньги тогда можно было снять 2–3-комнатную квартиру на окраине. Поэтому количество абонентов росло крайне медленно, и после двадцатилетнего существования телефона в интересующий нас период в Петербурге насчитывалось всего 4,5 тысячи абонентов, то есть телефон имела одна семья из 100. У жильцов верхних этажей телефоны не устанавливались, поэтому верхних жильцов вызывали для разговора по телефону вниз, в домовую контору (об этом писали в своих воспоминаниях Д. А. Засосов и В. И. Пызин).

Только в 1901 году, когда петербургский телефон от американской фирмы «Белл» перешел в собственность города, абонентную плату снизили в 5 раз, и она ограничилась 50 рублями. Еще через 15 лет количество номеров достигло 56 тысяч, то есть каждая шестая семья, или 17 семей из 100, имели телефон.

Установка и пользование телефоном строго контролировались. Подробные правила содержатся в высочайше утвержденных в 1901 году «Основных условиях на устройство и эксплуатацию городских телефонов частными лицами». В них § 5 гласил: «Контрагент обязан заручиться, без всякого содействия почтово-телеграфного ведомства, дозволением местного полицейского начальства и городского управления на производство работ, а также согласием тех собственников, от коих будет зависеть беспрепятственное устройство телефонных проводников, в пределах их имущественного права». Согласия домовладельца требовали и «Условия пользования телефонной связью», утвержденные для городов Главным управлением почт и телеграфов: «Телефонный аппарат устанавливается в помещении, указанном абонентом, который обязан при этом заручиться предварительно согласием домовладельца на установку телефона и устройство необходимых для сего приспособлений для проведения проводов как внутри, так и с внешней стороны здания, где находится указанное помещение».

Телефон тогда воспринимался исключительно как элемент престижа, но не утилитарной потребности. Наличие телефона — это знак принадлежности к высшему сословию. Эта знаковость и вызывала насмешку у писателя-сатирика В. Авсиенко в рассказе «Новоселье»: «Телефон тоже ему поставили, и он несколько раз в день непременно куда-нибудь звонит и даже все покупки в лавках делает не иначе, как по телефону.

— Знаешь, — говорит он жене, — закажем по телефону, непременно лучшее дадут, потому что, понимаешь, все-таки внушительности больше».

(Как это напоминает ситуацию при появлении первых мобильных телефонов…)

Что является для нас, живущих в XXI веке, жилищной единицей? Для современных людей — это квартира или комната. Современная квартира — абсолютно автономное жилище, то есть все процессы жизнедеятельности индивидуума могут совершаться исключительно внутри нее. В ощущении автономности квартиры причина такого уникально-абсурдного явления российской современности, как приватизация квартир. В невозможности существования отдельно взятой квартиры совершенно безуспешно пытаются убедить нас сторонники кондоминиумов.

Для россиян XIX века понятие жилищной единицы значительно разнообразнее: койка (или даже полукойка), угол, каморка, комната, квартира, изба, дом, особняк. Самой распространенной жилищной единицей (86 %) была арендованная квартира, совершенно не автономная, а часть домовладения. При подробном рассмотрении внеквартирного благоустройства мы видим, что ни один из процессов жизнедеятельности индивидуума не мог совершаться исключительно в квартире. Подлинно автономной жилищной единицей могло считаться только домовладение. Границы жилища были чрезвычайно размыты. В индивидуальном пользовании квартиронанимателя находилось собственно жилище, часть дровяника, погреба, стойла для коров и лошадей. Коллективно жильцы пользовались чердаком (сушили белье), прачечной, ледником, отхожими местами на лестнице и во дворе, дворовой водяной колонкой или колодцем, помойной и мусорной ямами. Петербуржец был привязан тысячами нитей к дому, двору, домовладельцу и соседям.

Как указано в контракте Пушкина с княгиней Волконской, он занимал в ее доме «от одних ворот до других нижний этаж из одиннадцати комнат, состоящий со службами, как то: кухнею и при ней комнатою в подвальном этаже, взойдя во двор направо; конюшнею на шесть стойлов, сараем, сеновалом, местом в леднике и на чердаке, и сухим для вин погребом, сверх того две комнаты и прачечную, взойдя во двор налево в подвальном этаже во 2-м проходе». Итак, мы видим на примере этого контракта, что в аренду сдавалось кроме жилого еще множество помещений, без которых в XIX веке невозможно было прожить.

В этой главе приглашаю вас пройтись по лестницам и дворам, заглянуть на чердаки и в подвалы.

Как уже говорилось, лестница служила одним из мерил качественной характеристики квартиры. В каменных домах делались преимущественно каменные лестницы, так, в Петербурге по переписи 1881 года они составляли 93 %, в деревянных домах — деревянные (98 %). Освещение лестниц было обязательно, домовая прислуга следила за этим. Обычно новые способы освещения опробовали сначала именно на лестницах, после чего освещение могло стать квартирным. Так, по переписи 1881 года 8 % лестниц освещалось газом, в среднем на одну лестницу приходилось по 11 рожков. Но газовый свет не распространился в квартирах (табл. 19).

Таблица 19

Благоустройство петербургских лестниц

Характерно распространение электрического освещения в Петербурге в 1900 году. По данным переписи 1900 года, электричество подведено в 1375 домовладений, что составляло 14 % от общего их количества в Петербурге. Из них чуть более трети домовладений (512) освещались полностью электричеством, в остальных же электричеством освещались лишь дворы и лестницы, а в квартирах продолжали пользоваться керосиновыми лампами. Обратная ситуация, чтобы электричество имелось только в квартирах, чрезвычайно редко встречалась — всего в 1 % домовладений (17).

В дворовых квартирах иногда была одна лестница, она исполняла и парадную, и хозяйственную роль. Вот описание М. Ю. Лермонтова одной из таких лестниц в 7-й главе «Княгини Лиговской»: «Печорину дали его адрес, и он отправился к Обухову мосту. Остановясь у ворот одного огромного дома, он вызвал дворника и спросил, здесь ли живет чиновник Красинский.