Петербургские доходные дома. Очерки из истории быта - Екатерина Юхнева

Окна парадных лестниц иногда украшались витражами.

Парадные лестницы дворовых квартир были не столь роскошны. При проектировании они делались несколько шире черных лестниц, и перила их отличались более или менее витиеватым кованым рисунком. Полы лестничных площадок из гигиенических и эстетических соображений покрывались кафельными плитками. Кафельное покрытие площадок парадных лестниц по цвету, узору и композиции напоминало ковер.

По черной лестнице ходила прислуга, разносчики, дворники. По ней приносили в квартиру дрова и воду, если не было водопровода. Черные лестницы — крутые, темные, сырые, грязные. «На всех их поворотах, — писал Ф. М. Достоевский, — нагромождена… бездна всякого жилецкого хлама, так что чужой, не бывалый человек, попавши на эту лестницу в темное время, принужден был по ней полчаса путешествовать, рискуя сломать себе ноги и проклиная вместе с лестницей и знакомых своих, неудобно так поселившихся».

Кафельное покрытие площадок черных лестниц. Современное фото

Входная дверь с черной лестницы вела в кухню. «Грязная черная лестница, хронически запечатлевшая на себе запах горелого масла, кошек и керосина», — характеризует лестницу в «Волшебной сказке» Л. А. Чарская.

Помойные ведра обычно ставили у квартирных дверей на черных лестницах. Иногда в самом низу, под лестницей, устраивались мусорные, реже — помойные ямы. Д. В. Григорович в главе 3-й «Петербургских шарманщиков» так описывает черную лестницу: «Взбираешься по шаткой лестнице, украшенной по углам (у каждой двери) кадкою, на поверхности которой плавают яичные скорлупы, рыбий пузырь и несколько угольев; вообще лестницы эти, не считая уже спиртуозного запаха (общей принадлежности всех петербургских черных лестниц), показывают совершенное неуважение хозяев к тем, которым суждено спускаться и подниматься по ним».

На многих черных лестницах существовали отхожие места пролетной системы, распространявшие жуткую вонь. Там же располагались приквартирные дровяники. С черных лестниц был вход в подвальное помещение.

Иногда подвалы использовались для устройства в них жилья, об этом уже упоминалось выше. В подвалах некоторых домов в специальных деревянных срубах находились ледники. Таявший лед слишком увлажнял воздух, что, во-первых, портило фундамент дома, а во-вторых, квартиранты первого этажа страдали от сырости, поэтому обычно ледники располагались в погребах, находившихся во дворах.

Стирали в прачечных, имевшихся при каждом доме. Размещались они в подвалах, высота помещений не превышала 4 аршин (2,85 м), что тогда казалось очень низко. Подвальные окна почти не пропускали свет, приходилось пользоваться искусственным освещением, но из-за густого пара в прачечных всегда было полутемно. Пол обычно плиточный (крайне редко — бетонный, покрытый сверху цементом или асфальтом), задерживающаяся в его неровностях грязная мыльная вода через плохо заделанные швы проникала в грунт. Сточный колодец, устроенный в полу, не всегда имел водяной затвор, и потому газы из сточных труб попадали в помещение. Обыкновенно в прачечной устраивался очаг с двумя или более чугунными водогрейными котлами с крышками. Для стирки использовались деревянные на ножках лоханки размером 20 на 24 вершка (90 × 110 см) и глубиной 5,5 (25 см) вершка. К ним крепились полочки для мыла и грязного белья.

Иногда в прачечных имелись и более глубокие (до 12 вершков — полметра) лохани или специальные баки для полоскания белья. Но чаще носили белье полоскать в реках и каналах, где были сделаны портомойни — деревянные плоты саженей 8 в длину и 4 в ширину (17 на 8 метров), соединенные с набережной деревянными лестницами. Посередине портомойни — 3 или 4 бассейна. В проточной воде этих бассейнов полоскали белье. Вода в каналах настолько грязна и наполнена такими помоями, что «нужно быть лишенным всякой брезгливости и понятия чистоплотности, чтобы полоскать только что вымытое белье в такой грязи».

Комната работниц. 1920-е гг.

Устройство в виде небольшого шнура, с его помощью можно было открывать и закрывать чердачное окно, не поднимаясь на чердак. Современное фото

Часть чердаков использовалась под жилье (2 %), остальные же использовались для хозяйственных нужд. Там обычно сушили белье. Прачечная и чердаки были общие для всех жильцов. Поэтому устанавливалась известная очередь, за которой наблюдал дворник.

Цитирую А. Белого (роман «Петербург», глава «Жители островов поражают вас»): «И вот незнакомец — на дворике, четырехугольнике, залитом сплошь асфальтом и отовсюду притиснутом пятью этажами многооконной громадины. Посредине двора были сложены отсыревшие сажени осиновых дров». Но обычно дрова хранились в дровяниках.

Дворы обязательно освещались, каждый шестой двор, по данным переписи 1881 года, освещался газом (из 92 611 640 дворов).

Как видно из таблицы 20, уже в 1881 году более половины дворов — мощеные, почти все они оборудованы выгребами (выгребными ямами, местами скопления фекальных и мочевых нечистот), отхожими местами и помойными ямами, то есть в них было довольно чисто. Через 20 лет, к концу XIX века, количество их, естественно, возросло. Дома становились все крупнее, и количество выгребов возрастало (табл. 21). ими пользовалась домовая прислуга и жильцы подвальных и мансардных этажей, где отсутствовали квартирные водопроводы. В подавляющем большинстве дворов продолжали пользоваться наряду с водопроводом самыми примитивными деревянными колодцами. Правда, встречаются единичные упоминания и о железобетонных колодцах.