Час ночи - Галина Полынская

– А что еще! Не билеты же в театр!

Феликс опустил взгляд на снующую под ногами птицу. На черной груди болталась тоненькая золотая цепочка с маленьким медальоном в виде открытого человеческого глаза. Украшение то тщательно пряталось в перьях, то выставлялось напоказ, придавая птице нарядный вид.

–Ты так и носишь эту цепочку не снимая?

– Конечно.– Паблито клювом поправил медальон, чтобы он располагался точно посередине груди. – Подарок заграничный, да и вообще – память.

– Внимание привлекаешь к себе золотом.

– Я высоко летаю, там это золото никому не нужно!

– Смотри. Все равно будь осторожнее.

– Так приятно, что ты обо мне переживаешь! Спинку между крыльями почеши, а?

В воскресенье, около полуночи, команда агентства «ЭФ» в полном составе почти одновременно подъехала к территории промзоны в районе Ботанического сада. Все, кроме директора, были одеты во все черное, с черными же шапочками на головах, плюс перчатки, отчего напоминали банду грабителей. Феликс же обошелся темно-серыми брюками и тонким свитером-водолазкой.

Машины оставили в ближайших переулках, и Сабуркин отправился на разведку – смотреть сигнализацию, камеры, замки.

Вернулся он минут через двадцать и сообщил, что вскрыл калитку черного входа, не став связываться с автомобильными воротами и будкой КПП.

– Там прожектора, света много, а у той калитки только пожарный фонарь, еле-еле под нос себе светит, – доложил Валентин, натягивая шапку поглубже на лоб. – Можно заходить.

Оставив Арину в машине Феликса, откуда лучше всего просматривались окрестности, команда отправилась за Валентином.

Держась темной стороны улицы, они подошли к неприметной калитке в кирпичной ограде и поочередно скрылись за ней.

Погруженная во тьму территория промзоны оказалась довольно обширной. В отсветах прожекторов рисовались контуры одноэтажных зданий, складских ангаров и прямоугольных теплиц.

– Долговато искать будем, – шепотом произнесла Алевтина. – Интересно, сторожа, собаки тут имеются?

– Вроде тихо, – прислушался Сабуркин. – Не слышно собак, а со сторожем разберемся аккуратно, если что.

– Давайте так попробуем, – сказал Феликс, оборачиваясь к Никанору. У него единственного на голове вместо вязаной шапки красовалась неизменная кепка-картуз. – Потапыч, поищи-ка запах горелого кофе. Запах не физический, скорее ментальный, так что он должен и на дальних расстояниях улавливаться.

– А может, и совсем наоборот, – покачал головой Никанор.

– Попробуй.

Старик вышел вперед, сдвинул кепку на затылок, поднял голову и поводил носом из стороны в сторону. В глазах его вспыхнул желтоватый звериный огонь, зрачки сузились вертикально. Раз, другой глубоко втянув ноздрями воздух, Никанор обернулся:

– А есть такой запах, верно говоришь. Вон оттудова тянет, – и указал на правый сектор промзоны.

– Веди нас.

Петляя по дорожкам между тесно стоящими сооружениями, команда вышла вслед за Никанором к небольшому деревянному павильону с вывеской «Камбрия». Посветив в окна предусмотрительно захваченным фонариком, Валентин сказал:

– Это магазин с офисным закутком. Идемте дальше.

Обогнув павильон, они зашли на территорию, принадлежащую непосредственно фирме: пара теплиц, складское помещение… Не обратив на них особого внимания, Никанор Потапович уверенно двинулся вглубь.

В конце, почти у самой ограды, находилось сооружение, похожее на сарай, обшитый вагонкой, без окон, но с добротной металлической дверью.

– Здесь оно, – кивнул на сарай Никанор. – Отседова тянет.

– Погодите, сначала я посмотрю, – сказал Валя.

Он подошел к сараю, вытянул руки, раскрыл ладони и поводил ими в воздухе, не касаясь двери.

– Есть сигнализация, простая, но отключить можно только изнутри.

– Говори где, отключу, – сказала Алевтина.

Получив подробный инструктаж, женщина подошла к стене, потрогала деревянные рейки и шагнула вперед, исчезая из виду.

Минут пять команда агентства простояла в тишине, сверля взглядами стену, прежде чем Алевтина вышла обратно.

– Выключила, но дверь изнутри не открывается. Давай теперь ты.

Сабуркин кивнул и посветил фонариком, высматривая количество замков – два. Прижав ладонь к личинке первого, он ощутил, как с заметным сопротивлением пошли вверх штыри сейфового замка. Со вторым оказалось легче – просто щелкнули обычные ригели.

Дверь открылась, и Феликс первым вошел в помещение. Оказался он в небольшой комнате, где находились полки с инвентарем и шкафчики для одежды. Дальше путь преграждала еще одна сейфовая дверь. Сигнализации она не имела, поэтому Валентин открыл ее без особого труда.

Дверь вела в длинное прямоугольное помещение, где самым светлым был серый кафельный пол, стены и даже потолок затягивала плотная черная ткань. Вдоль стен, на небольшом расстоянии друг от друга, тянулись ряды узких деревянных тумб, метра полтора высотой, так же черного цвета. Все они были оборудованными индивидуальными источниками света – приглушенное серебристо-зеленоватое свечение шло откуда-то снизу, словно из глубины самой тумбы; и на каждой переливался широкими гранями квадратный стеклянный купол, под которым располагались керамические пиалы, до краев заполненные грунтом, похожим на крупный декоративный песок цвета медного купороса. В центре емкостей, острой стороной вверх, выглядывали семена – по одной штуке на пиалу. С полмизинца, они напоминали гигантский подсолнечник и лоснились, будто обмазанные маслом. В одних пиалах кроме семян ничего не было, в других вместе с семенем из грунта выглядывали чьи-то фотографии, пучки волос, обрывки ткани… В одном таком горшке даже обручальное кольцо виднелось. Створки семян в «пустых» горшках были крепко сомкнуты, а в пиалах с дополнениями шло развитие: где-то проклюнулся росток, где-то – полноценный побег, а где-то вполне уже взрослое растение выбросило пару узеньких листочков – бледно-голубых, с красноватыми прожилками. А на некоторых алели тугие бутоны, готовясь вот-вот распуститься. Все побеги – маслянисто черные, – казались искусственными, сделанными из пластмассы, лишь едва заметное покачивание взрослых растений говорило о том, что они живые.

В конце комнаты, у дальней стены, находилась тумба иного вида и размера, напоминающая подставку с аквариумом литров на триста, только вместо воды с рыбами за стеклом раскинуло узловатые веточки растение, похожее на деревце-бонсай. Угольно черное, оно лоснилось, поблескивая в серебристо-зеленом свете, и, кроме семян и листочков, на нем виднелось три раскрытых красных цветка.

На крышке тумбы рядом с «аквариумом» находилась квадратная плоская тарелка, опять же под стеклянной крышкой. На тарелке, на подложке из волокон, похожих на какую-то синтетическую траву, возвышалась кучка семян— штук пятьдесят— не меньше.