Пленница его желаний - Анна Леманн

— Боишься меня? – удивлённо переспрашиваю, смотря в его глаза, чувствуя, как моя слеза наконец обрела свободу и потекла по щеке.

— Да, — выдыхает губами, поймав слезу.

— Почему?

— Потому что одно твоё слово, и я готов прыгнуть под пулю, если это сделает тебя счастливой, — признаётся шёпотом, прислонившись своим лбом к моему.

— Тогда отпусти меня, Герман, — шепчу в ответ. - Я хочу домой, к семье.

— Нет!

— А говоришь, что я имею власть над тобой… — ухмыляюсь, чувствуя, как слезу уже не подконтрольны мне.

Он не отпустит, и я о том знала. Прекрасно знала, но самое ужасное, что я не хочу уходить без него. Герман ошибся, у него вся власть, а я… марионетка в его руках. Марионетка, полюбившая его. Глупая, наивная, влюбчивая кукла!

Полюбившая его так поздно… Но я готова попытаться вернуть его любовь… Ведь у меня больше шансов на победу, ведь я сплю с ним в одной кровати, и он уже мой муж…

Мила

Вхожу в спальню, еле стоя на ногах. Меня трясёт. Сердце гулко стучит о рёбра, а желание убежать усиливается с каждой минутой, но я чётко решила, что должна сделать. У меня есть план, благодаря которому смогу добиться своей цели. Найрин всегда говорила, что лишь решительная женщина может овладеть сердцем и разумом мужчины.

— Герман, — произношу его имя и когда мужчина поднимает голову, скидываю с себя полотенце, представ в нижнем белье, которое, на мой взгляд, слишком откровенное, но в этом и заключалась идея.

Мне стыдно и неловко, но я решилась на этот шаг, потому что так должно быть. Давно уже должна была эта сделать, но всё время оттягивала этот момент. Боялась… Но страхи на то и страхи, чтобы их побеждать. Да, пусть роман Германа с этой блондинкой и стал тем элементом, что заставил меня ускориться, но ведь… По факту я сама решила, ночью стану его.

Внимательно наблюдаю за реакцией мужчины, сидящего на кровати, хотя мысленно я уже наверно до России добежала и сижу дома в подвале, закрывшись на несколько замков, открывающихся отпечатком пальца… Бред, знаю… но сейчас у меня именно такое состояние.

— Мила, ты уверена, что готова? – спрашивает меня Герман, вставая с кровати.

— Д-да, — заикаясь, подтверждаю свои действия, инстинктивно делая шаг назад, опустив глаза в пол.

— Почему тогда дрожишь? – задаёт вопрос, остановившись передо мной. Руки Германа ложатся мне на плечи, пытаясь унять мой тремор, но это, наоборот, лишь усиливает дрожь.

— Мне страшно, — признаюсь, подняв на него глаза.

— Тогда ты не готова, ангел мой, — выдыхает он с улыбкой и нагнувшись, поднимает полотенце, но мне его не отдаёт, а отбрасывает позади себя.

— Готова, — протестую и смотрю на него глазами, которые полны слёз.

— Нет, девочка моя.

— И что с того? Я сама пришла, — делаю попытки, хныча как избалованный ребёнок.

— С того, что я буду дураком, если воспользуюсь тобой сейчас.

Его слова как молот бьют по ушам, разбивая меня. Он ведь сказал, что когда я решу, тогда и стану его, а сейчас отказывает… Неужели потому, что не любит?

— Это всё потому что у тебя есть она и я больше тебе не нужна? – вопрос сам собой вылетает из моего рта. Прикусываю нижнюю губу, приготовившись к скандалу, его крикам и возможному концу всего.

— Кто она? – нахмурено переспрашивает. – Журналы… — догадывается. - Ты их купила, да?

— Да.

— Давно?

— Неделя.

— Боже, Мила, — произносит он и руками зарывается в свои волосы. - Надеюсь, ты не поверила всему этому? – спрашивает, начав расхаживать по комнате. – Скажи, что ты не поверила!

— А это неправда?

— Неправда, — восклицает, подлетев ко мне. - Потому что я люблю только тебя! А эта девушка Шейли модель, которую пришлось нанять для вида моей невесты.

— Зачем? Ведь у тебя есть я… Я могу быть твоей невестой или даже той, кем являюсь. Твоей женой.

— Не могла, любовь моя, — печально ухмыляется.

— Почему?

— Мила, дай мне неделю, и я всё тебе расскажу. Я работаю сейчас над этим и эта девушка. Она обеспечивает тебе безопасность. Помогает избежать нам с тобой кое-каких неприятностей, — уклончиво отвечает мужчина.

— Герман, я тебя не понимаю. Мне что-то угрожает? Нам что-то угрожает?

— Сейчас тебе ничего не угрожает.

— Тогда…

— Просто запомни, что я люблю лишь тебя одну и лишь ты имеешь значение для меня. Всё что я делаю — я делаю для тебя, — заключив моё лицо в ладонях, проговаривает Айдаров.

— Правда? Ты её не любишь?

— Нет, конечно! Да и зачем шл... – кашляет, замаскировывая слова, но я поняла, что он хотел сказать. – Зачем мне чужая женщина, когда у меня дома живёт мой личный ангел? Та, что я люблю больше жизни. И которая подарит мне сыновей и дочь! Я хочу много детей от тебя, Мила. Лишь от тебя! Другие меня не интересуют.

— Я так боялась… Боялась, что ты меня бросишь из-за этой блондинки, — признаюсь, смотря в глаза, которые готова смотреть всегда. Видеть в них любовь и тепло, что горят, глядя на меня. Ощущать заботу и уют рядом с любимым мужчиной.

— С чего ты взяла? – заботливо интересуется, пальцем погладив мою щеку.

— Потому что она красивее? Вся из себя такая аристократическая. Ухоженная, стройная…

— Кто тебе сказал? Кто тебе сказал, что она красивее? А ты знаешь сколько косметики у неё на лице? Знаешь сколько денег она тратит на пластические операции? Это ты у меня самая красивая, милая, стройная и аристократическая. Ты себя в зеркале видела? – спрашивает, развернув меня к зеркалу. – Этот аккуратный носик, — становится сзади, обвивая меня руками за талию. – Огромные светлые глазки. Длинные ресницы. А эти пухлые губки, от которых я порой не могу оторваться, из-за чего опаздываю вечно куда-то? А этот подбородок… а эти изящные плечики? – склонившись, целует меня вначале в одно плечо, а затем в другое. – Ты самое прекрасное, сладкое и невероятно вкусное, что у меня есть. И больше мне никто не нужен. Ты мне веришь?

— Да, верю, — выдыхаю и разворачиваюсь в его руках. – Верю, — повторяю и нежно касаюсь его губ.

Аккуратно, словно бы он может меня отпустить или оттолкнуть, целую его. Передаю через поцелуй все свои эмоции, переживания и волнения, что мучили меня последние дни. Показываю, как скучала и как хочу вернуть то время, когда наша жизнь была похожа на сказку. Как люблю и как сильно хочу, чтобы он был только моим.

— Герман, я… — начинаю, оторвавшись от его губ.

— Знаю, девочка моя. Я всё прекрасно знаю. Не верь больше этим газетам. Только мне, — дарит быстрый поцелуй в носик, отчего я морщу его. - Извини, что не сказал сразу. Думал решить всё самому и даже не подумал, что ты как-то можешь увидеть или услышать об этом.