Ликвидатор - Виталий Гладкий

Впрочем, все по порядку.

Меня ни с того ни с сего остановил полицейский, детина с меня ростом, но, к сожалению, при форме и с револьвером в белой кобуре.

– Документ, документ… – начал он вякать неизвестно на каком языке, став на моем пути как скала.

– Тебе чего, служивый? – спросил я на русском – не раскрывать же перед Мухой, что говорю на четырех языках.

– Гав, гав… гув, гув… – И все, как мне показалось, по-датски.

– На, держи, – протянул я ему свой паспорт. – Тебе паспорт нужен?

– Я-я, паспорт, – наконец заговорил он на немецком, а потом спросил поанглийски: – Мистер меня понимает?

Еще чего, так я тебе и распахнул кошелку. Я рашен турист, горилла хренова, и не более. А русские и своего-то, родного, увы… даже со словарем…

Полицейский листал мой паспорт с таким вниманием и прилежанием, будто это был бестселлер известного писателя.

Я скосил глаза: Муха отошел к газетному киоску – от греха подальше – и делал вид, что просматривает журналы. Хитер курилка…

Машина появилась возле киоска, словно ее черти приперли. Я не успел и ахнуть, как Муху подхватили под руки и стали запихивать в салон.

– Э-эй, вы что, мать вашу! – заорал я, выхватывая из рук полицейского свой паспорт. – Стой!

– Куда?! – гаркнул полицейский – теперь я уже понял, что он сказал. – Стоять! Лицом к стене!.. – пролаял он заученное наизусть полицейское "Отче наш".

– Смотри, чтоб тебя! – показал я ему на борьбу возле киоска – Муха с дикими воплями сражался, как дьявол. – Человека похищают!

– Лицом к стене! Руки!.. – Болвана в форме зациклило; он даже пистолет потянул из кобуры.

– Ты что, сука, русского не понимаешь?! – заорал я прямо ему в лицо. – Там бандиты, гангстеры… твою… вашу… дивизию!

– Гав, гав! Гув, гув! – Он был непрошибаем.

Тем временем возле киоска произошли изменения – там завязалась драка по всем правилам боевых искусств. Появились какие-то новые люди, и тем, кто пытался похитить Муху, стало туго. Пролилась и первая кровь – кому-то размозжили голову.

Пахан уже сидел на заднем сиденье машины, но тот, кто его держал, справлялся с ним не без труда.

Нет, наступила пора и мне вмешаться.

– Я тебя просил по-хорошему – или отстань… – с этими словами я впечатал тупоголового копа в стену, по которой он и сполз на тротуар в беспамятстве, – или помоги человеку… Отдыхай, дубина стоеросовая…

Я ворвался в кучу малу как ураган. Хорошо, что вовремя заметил Акулу, – он отчаянно жестикулировал, чтобы подсказать мне, кто пришел на выручку Мухе, а то наломал бы я дров семь телег и восьмую тачку.

Не мудрствуя лукаво, я подскочил к машине и рывком выволок наружу сторожа Мухи; пахан последовал за ним немедленно, словно нитка за иголкой.

– Мочи, Гренадер! – орал мой подопечный, пиная кого-то ногой.

Что я и сделал, отвесив такую затрещину обидчику Мухи, что тот улетел метров на пять.

– Атас! – Я схватил за рукав Муху и побежал, куда глаза глядят.

На миг оглянувшись, я заметил, что наших преследователей тут же отсекли ребята Акулы. И еще я успел увидеть, как мучительно медленно поднимается, держась за стену, гореполицейский.

Я поневоле восхитился – ну и башка у парня! После такого удара мои противники обычно отдыхали минут десять, а этот… Теперь я начал понимать, почему древнерусские князья приглашали в свои дружины викингов.

Мы уже сворачивали за угол, когда рядом с нами, визжа тормозами, остановился "мерседес".

– В машину, быстро! – кто-то позвал нас на родном языке. – Муха, это я!

Я на мгновение остолбенел: ну и дела!

– Постой! – придержал я пахана, намеревавшегося последовать приглашению. – Это ловушка!

– Не бей понты, Гренадер! Садись в тачку, это свои!

Я не стал дожидаться повторного приглашения – квартал наполнил вой полицейских сирен.

"Мерседес" ввинтился в поток машин, как черный бурав. Мы все глубже и глубже вползали в бурлящее людьми и машинами чрево Копенгагена.

Мое "второе пришествие" в лавку Бхагат Синга отличалось от первого, как небо от земли. Все так же в проходном дворе толпились разные неприятные с виду личности, а странные торговцы уныло торчали над своими вечно не продающимися товарами; и дверь лавки ни на сантиметр не стала выше, а свет люстры внутри торгового зала не сделался ярче; но сам Бхагат Синг засиял, когда я вошел, словно новая копейка.

– Какая честь! Заходите, уважаемый сахиб! Все лучшее, что у меня есть, – к вашим услугам! Сюда, прошу. Посмотрите, вот китайский меч, изготовленный почти пятьсот лет назад. Секреты стали, из которой его выковали, утрачены, и вы один из немногих счастливчиков, имеющих возможность, заплатив очень небольшую сумму, владеть таким чудом древнего кузнечного искусства Поднебесной империи. А этот камень в рукояти…

– Я пришел не за твоим барахлом, Бхагат Синг.

– Сахиб?.. Мы… уже знакомы? – Льстивая улыбка спряталась в усы, и из совиных глаз пройдохи на меня уставился крохотный злобный карлик, готовый в любой момент метнуть ядовитую стрелу.

– А как же… – Я криво ухмыльнулся, достал из своего кармана серебряный мохар и согнул монету пополам; похоже, если судить по сноровке, это был мой любимый трюк в прежней, теперь забытой жизни.

– Са-а-ахиб… – не слово, а целый благозвучный аккорд, казалось, исторгли не голосовые связки, а солидное, но еще упругое брюшко сикха. – О, как я счастлив вас видеть! Где это вы пропадали?

– А ты разве меня искал?

– Нет-нет, я просто боялся, как и любой бы торговец на моем месте, что сахиб решит продать свои камни другому купцу.

– Я не продаю камни.

– Как?! Разве не за этим?..

– Нет. Мне нужно кое-что узнать.

– Хе-хе… Что может ведать такой ничтожный человек, как потерявший родину сикх?

– Как зовут того человека, что купил самолет у Аттар Синга и где мне его найти?

– Чел… Аттар… – Хозяин лавки вдруг побледнел. – С-сахиб шутит… Я… я не знаю никакого человека!

– Подумай. Это в твоих интересах. – Я готов был разобрать Бхагат Синга по косточкам, лишь бы узнать то, что хотел.

Лавочник, видимо, понял мое состояние. Не сводя с меня буркал, он медленными шажками забрался за прилавок и спрятал под ним руки.

– Видишь эти камни? – Я развязал мешочек и высыпал часть его содержимого перед сикхом. – Имя, адрес – и можешь забрать половину.

– Сахиб щедрый человек… – Я с удивлением увидел, как лицо лавочника, еще минуту назад перекошенное от страха, расплылось в наглой и злобной ухмылке. – Камни очень дорогие, и они нравятся Бхагат Сингу. Но он никогда не продает чужие тайны. Наверное, Аттар Синг забыл об этом, направив сахиба сюда. – Он снова показал свои крупные желтоватые зубы в хищном оскале. – И я очень не люблю, когда на меня пытаются надавить. Поэтому предлагаю сделку – сахиб дарит мне свои камни, а я сохраню ему жизнь. Хе-хе, клянусь Буддой, из нас двоих прогадал я – жизнь такого важного сахиба стоит гораздо дороже, хе-хе…