Муж, любовник, незнакомец - Сьюзен Форстер

— Некоторые полагают, что это светится планктон. Другие — что это божественная энергия. Кто знает, быть может, это божественный планктон.

От поднявшейся внутренней дрожи Софи нервно засмеялась. Когда они пробирались по тоннелю обратно, он накинул ей на плечи свою куртку, и теперь Софи плотно закуталась в нее.

— Думаю, нам пора идти, — сказал Джей, — Путь не близок, и ты замерзла.

— Нет, мне не холодно, совсем не холодно. Просто я в смятении. — Софи чувствовала, как он снова замыкается в себе, а она так много еще не понимала,

— Так это оно и было? — спросила она. — То, к чему всегда стремилась моя душа?

— А твоя душа стремилась к полноте?

— Да, безусловно.

— Тогда может быть. — Он уже отступил назад и скрестил руки на груди. Зеленый свитер с высоким воротом подчеркивал жилистую мощь его шеи и плеч. Весь его облик свидетельствовал о незаурядной физической силе. Джей выглядел отстраненным и властным, пугающе холодным и снова, казалось, невозмутимо изучал её.

— Можем ехать? — снова спросил он.

— Нет, не можем, нет, Джей... Зачем ты меня сюда привез? — настаивала Софи. — Почему именно сюда? Я не верю, что это было лишь совпадением. Просто не верю.

Он взял в ладони ее лицо, выражавшее упрямство, и рассеянно облизал губы, однако на уме у него едва ли был шербет.

— Я сказал тебе, зачем мы ездили в парк, — он сухо пожал плечами, — чтобы повеселиться. Чтобы я мог услышать твой громкий смех... и чтобы я имел к этому смеху хоть какое-то отношение.

Едва заметная неуверенность в голосе заставила ее внимательнее вглядеться в его лицо. Она хотела — ей было необходимо — убедиться, что он вовсе не так безразличен, как хочет казаться, что и в нем тоже что-то происходит. Он слегка пожал плечами — знак того, что она была права. Его глубокий вздох отозвался в ней музыкой.

Ветерок принес иную музыку — приглушенное воркование голубей и шорох листьев.

Тихая печаль светилась в улыбке Джея. Софи поймала себя на том, что так же печально улыбается сама. Она была опасно близка к тому, чтобы произнести какую-нибудь глупость, например, попросить его сказать, что он чувствует, если он вообще что-либо чувствовал, если когда-нибудь испытывал такую же боль, какую испытывала она. Казалось бы, такие невинные вопросы, но она догадывалась, что они могут взорвать и разнести в клочья все — его железное самообладание и весь любовно вышитый бисером узор, который скреплял воедино ее внутренний мир.

— А это место? — спросила Софи.

— Это место — как твои истины, не требующие доказательств. Оно заставляет ум сосредоточиться на сути. Все слова брата Лэри сводились к тому, что нам не нужно ничего искать, чтобы обрести полноту. Наоборот, нам нужно ее потерять.

Некоторые вещи трудно постичь логикой рассудка, но их смысл чувствуешь интуитивно. Это одна из таких вещей, поняла Софи. Она не смогла бы ничего объяснить, но точно знала, что он имел в виду.

— Если хочешь знать, с чем ты сегодня рассталась, я не смогу тебе ответить. Вероятно, со страхом. Сомнением. Как сказал монах, «только вы сами знаете, что значит ощущать полноту».

Сомнение? Интересное предположение. Софи ни в коем случае не могла бы отрицать, что в ней что-то переменилось, хотя и не знала почему. Возможно, это происходило, пока она пекла хлеб. Именно в эти моменты ее посещало большинство «истин, не требующих доказательств».

Джей просунул руку в рукав куртки, которую одолжил Софи, и нащупал ее ладонь.

— Ты готова ехать?

Когда они спускались к машине, Софи испытала пугающе настоятельное желание вернуться в обитель. Ей не хотелось покидать это тихое святое место с его «присутствием отсутствия», что бы это ни означало, с его безмятежной красотой. Она желала бы поселиться и жить здесь до конца своих дней, более того, она желала бы остаток дней своих провести с ним. Она желала. Никогда еще Софи не чувствовала себя связанной с кем бы то ни было так, как с этим идущим рядом мужчиной. И каким бы умозрительным ни было это желание, у Софи от него сильнее билось сердце. Нет, не со страхом рассталась она здесь сегодня.

Когда они подошли к джипу, Джей открыл дверцу пассажирского места и, прежде чем подсадить Софи, на миг притянул ее к себе.

— Парки аттракционов. Монастыри. Все, что остается, и есть то, к чему всегда стремилась твоя душа, — произнес он ласково, чуть поддразнивая.

— В самом деле? Но я думала, что у меня это уже было, что мы уже ощущали полноту.

— Ты ощущаешь ее сейчас. Мы ощущаем. Только ты в это еще не веришь. Разумом, возможно, и принимаешь, но у меня есть подозрение, что ты не впускаешь это в свое сердце, иначе не сказала бы «я думала». Нужна еще какая-то малость, чтобы ты уверовала.

— И ты не скажешь мне, что это за малость?

— О, конечно, скажу. — Он одарил ее своей самой «фирменной» улыбкой. — На твой день рождения.

Софи была настолько сбита с толку в последнее время, что совсем забыла о том, что через несколько дней ей исполняется тридцать. Дети собирались приготовить для нее не требующий выпечки торт «До-ре-ми» из арахисового масла, но она не предполагала, что и Джей окажется столь великодушен. Что бы это ни было, оно наверняка проймет ее до мозга костей, или она ничего не умыслит в Джее Бэбкоке. Можете называть Софи Уэстон подозрительной, но ей никак не избавиться от ощущения, будто он заранее знал и то, что должно было случиться сегодня.

Или она выдает желаемое за действительное?

Войдя в спальню, Джей повесил на ручку двери плавки, с которых еще капала вода. Он только что прошел из бассейна через террасу, справедливо полагая, что поблизости нет никого, кого могла бы оскорбить его нагота. Было поздно, все в доме уже давно легли спать, даже Маффин, которая с подначкой расспрашивала за ужином, как продвигаются его «ухаживания» за Софи.

— Ну, пока мы еще друг друга не убили, — язвительно ответил он.

— Так ведь еще не вечер, — не осталась в долгу Маффин.

Не надейся, подумал Джей, направляясь к столу, где оставил глазную повязку. Не глядя в зеркало, он надел ее. Ему не было нужды смотреть на омертвевший коллоидный рубец, образовавшийся на месте, где когда-то был глаз. Он знал, как чудовищно тот выглядит и какое жуткое впечатление производит на других. Даже врачи невольно отворачивались при виде его.

Вообще-то Джею хотелось сегодня вечером побыть одному, поплавать, подумать, Продлить впечатление от дня, проведенного с Софи в горах, хотя Маффин вряд ли поняла бы его. Он ожидал какого-нибудь знака, свидетельствующего о том, что Софи начинает верить ему, но не смел и мечтать о таком прорыве в их отношениях, какой случился сегодня. Он видел в ее глазах страстное желание, знал, чего она хочет.

Внезапно Джей почувствовал невыносимую боль, будто коготь впился в его внутренности. И тут он понял, насколько сильно его желание дать Софи то, что ей нужно. Ах, как же это было нужно и ему самому! Но сегодня еще рано. Чем бы ни было то, что происходило между ними, оно обещало обрести штормовую мощь цунами, которая может подхватить их, взметнуть в воздух и не отпускать до тех пор, пока оба не рухнут с небес на землю.