Моя тетушка - ведьма - Диана Уинн Джонс

— Змея, — сказала тетушка Мария особым тоном, который давал понять, что здоровье у нее уже не то. — Испорченная девчонка. После всего, что я для тебя сделала!..

— Хватит, замолчи! — закричала Наоми. — Хоть на секунду прекрати выделываться!

Тетушка Мария тоже закричала:

— Испорченное, вульгарное, злоязычное чудовище!

Тут у них разразился жуткий скандал — они стояли посреди ярко-зеленого поля и орали друг на друга. Наоми обзывала тетушку Марию такими словами, что чуть не начала мне нравиться. Она выкрикивала почти все то, что и я всегда хотела сказать: «ханжа», «лицемерка», «старая белоручка — я всегда всю работу за тебя делала!» А тетушка Мария называла Наоми, например, «блудницей вавилонской», а это, возможно, было не менее обидно. И кстати, наверняка не менее справедливо.

И вот в конце концов Наоми завизжала:

— Все! Все! Я скажу слово и сию минуту вытащу Грина! И он тебе устроит!

Тетушка Мария показала ей дрожащий кулак.

— Ах ты поганая тварь! Ни единого слова, тем более того самого, — ни-ко-гда! Силой, дарованной мне, заклинаю тебя — никогда больше не говорить человеческим языком!

И Наоми рухнула наземь и съежилась, совсем как Крис, и старомодный наряд свалился с нее, и она превратилась в длинноногую тощую волчицу и ощерилась на тетушку Марию. Она и тогда еще не сдалась. Припала к земле и двинулась на мать, все так же щерясь, готовая наброситься на нее. Из открытой пасти свисала нитка слюны.

— Назад! — сказала тетушка Мария. — Назад, паршивка! Убирайся в Волчий лес, и пусть тебя ждет смерть, если ты посмеешь сделать шаг за его пределы!

Выходит, тетушка Мария сама во всем виновата. Мы с мамой совсем распластались по земле, а волчица Наоми перебежала через бугор — прямо рядом с нами — и кратчайшей дорогой кинулась в лес. Теперь я понимаю, каково было Лавинии, когда рядом оказывался Крис. Все равно что человек зашел в гостиную и обнаружил там сбежавшего из зоопарка тигра.

Между тем тетушка Мария, похоже, не слишком огорчилась. Может быть, до нее только потом дошло, что она наделала. Она подняла зеленый плащ и посмотрела на шкатулку, которая лежала на траве под ним. Потом — не без натуги — нагнулась и взяла шкатулку через плащ и завернула в него, чтобы не касаться ее руками.

Мне было тяжело, неловко и даже грустно снова стать самой собой. Мама тоже приняла форму мамы и натягивала джинсы.

— Бедный глупый мальчик! — твердила она. — Сущий младенец! Неужели он не понимал…

— Маргарет, прошу тебя, оденься, — перебила ее мисс Фелпс из своего креслица. — Натаниэль ждет за дверью, пока вы не примете приличный вид. Нам нужно многое обсудить.

Я одевалась, а мама все продолжала сокрушаться.

— Мидж, а ведь мы с тобой тоже виноваты. Если бы мы не спустились с бугра, он бы отказался. Теперь я это понимаю!

— Это все равно произошло бы, — отозвалась я изнутри свитера. — Потому что произошло.

В комнату, прикрыв лицо белоснежным платком, вошел мистер Фелпс и подтвердил мою правоту.

— Изменить прошлое невозможно в принципе, — сказал он.

— А я рассчитывала что-то сделать, — призналась мама. — Думала…

— Неужели вы не понимаете, мэм… — произнес мистер Фелпс. Он отнял платок от лица и взмахнул им. Мы все притворились, будто не видим четырех длинных царапин на его левой щеке. — Двадцать лет назад две кошки спустились по склону, а следовательно, именно это и произошло двадцать лет назад. Вам пришлось спуститься по склону, потому что иначе вы просто не могли поступить.

— Пожалуйста, расскажите, что случилось, — попросила мисс Фелпс. — Меня ведь там не было.

Мы рассказали. Это заняло некоторое время. Мама то и дело прерывала рассказ, чтобы посокрушаться или сказать, например: «Они вообще не думали про бедного Энтони Грина, ни капельки, ты заметила, Мидж? По-моему, им даже в голову не приходило, что у него тоже есть чувства!»

А мистер Фелпс твердил: «Я взял себе за непреложное правило никогда не вмешиваться в прошлое. Так безопаснее всего» — и страшно раздражал этим нас с мамой.

В это время по улице пробежали несколько человек. Для Кренбери это было незаурядное зрелище. Один из них что-то крикнул — далеко, в конце улицы. «Ой-ой», — подумала я. И тут меня прямо подбросило: только бы не Крис!

Мама сказала:

— В общем, я не понимаю, как быть дальше. Наоми заточила его в холм, а теперь, насколько мне известно, она мертва. А он, честное слово, достаточно поплатился за свою глупость!

— Подумайте немного, — велела нам мисс Фелпс.

— Провалиться мне, если я понимаю… — начал мистер Фелпс. Тут позвонили в дверь. — Проклятье! — сказал мистер Фелпс и пошел открывать.

Мисс Фелпс чуть-чуть отодвинула кружевную занавеску и выглянула наружу. Очевидно, никого интересного там не оказалось.

Тогда мисс Фелпс снова повернулась к нам и сказала:

— Не люблю, когда теряют надежду. Мне представляется, вы приложили руку — или лучше сказать лапу? — к тому, чтобы молодой человек оказался там, где сейчас пребывает. Однако, поскольку вы отвечаете некоторым условиям…

— Каким еще условиям?! — воскликнула мама.

Могла бы и сдержаться ради приличия.

— Точно! — сказала я. — Мама, меня тоже зовут Наоми Лейкер.

Маму осенило, и она вскочила с места.

— Побежали, Мидж. — Она бросилась к мисс Фелпс и потрясла ее обезьянью ладошку. — Пожалуйста, попрощайтесь за нас с братом. Спасибо вам. Мы пошли на бугор. Вернемся через полчаса.

— Только не думайте… — сказала мисс Фелпс.

Мама уже вытащила меня в коридор. А когда она открывала входную дверь, кто-то сказал:

— Неужели это так важно?

Мама обернулась и сердито посмотрела на меня.

— Конечно важно!

— Я ничего не говорила, — сказала я. — Это кто-то из тех, кого впустил мистер Фелпс.

— А, прости, — сказала мама.

Она захлопнула входную дверь дома Фелпсов, и мы помчались по улице.

Потом мы заблудились — ужасно глупо, ведь Кренбери такой крошечный, — а все потому, что я всегда ходила к приюту только задворками, а мама вообще ни разу там не была. И ведь на улице вечно ни души и не у кого спросить дорогу. Мы дважды выходили к морю и уже во второй раз топали по какому-то проулку, когда увидели Зою Грин, которая бежала нам навстречу, кутаясь в свое вязаное одеяло. Невзирая на ее безумие, мама бросилась к ней со своим рьяно-общительным видом и спросила, как пройти к приюту.