После похищения - Сабрина Джеффрис

– Нет, мне не больно, – ответил он отрывисто. – Но я не хотел, чтобы... – Он на мгновение умолк, потом со вздохом пробормотал: – Ваши ласки заставили мой пистолет выстрелить слишком рано.

Джульет уставилась на него в изумлении. Наконец, вспомнив рассказы Розалинды, сообразила, что имел в виду Себастьян, когда говорил о «потере контроля».

– О-о... – прошептала она, краснея до корней волос. – И теперь ваш... м-м... пистолет не может больше стрелять.

– Разумеется, может. И он выстрелит, уж поверьте. – Бросив простыню на пол, Себастьян повернулся к девушке. – Но если вы думали избежать...

– Нет-нет. – Она энергично покачала головой. – Я не хочу ничего избегать.

Он что-то пробурчал себе под нос и принялся развязывать шнурки ее рубашки. Казалось, он все еще злился.

– Я... я не знала... – пролепетала Джульет. – А вы сказали, что я могу контролировать...

– Я ужасно сглупил. Мне не следовало доверять вам контроль над моим пистолетом.

Глаза Джульет наполнились слезами.

– Я не хотела все испортить.

Он криво усмехнулся.

– Ничего вы не испортили. Простите мою вспышку. Просто мне теперь понадобится какое-то время, чтобы... перезарядиться, вот и все. – Себастьян стащил с нее рубашку. – Но поверьте, вы тоже потеряете контроль, моя своенравная Афродита.

«И я потеряю?.. – думала Джульет. – Каким же образом он собирается этого добиться?» Тут она вспомнила, как Себастьян ласкал ее в оранжерее, и по телу ее пробежала дрожь. О, ей тогда очень понравились его ласки...

Внезапно Себастьян подхватил девушку на руки и тут же усадил на кровать. Поцеловав ее в губы, он принялся снимать с нее сапожки, а затем – панталончики. Когда же она осталась в одних чулках, он окинул ее сверкающим взглядом и прохрипел:

– Разрази меня гром, я знал, что вы – совершенство во всем. Да, я знал это с того самого момента, как увидел вас впервые.

– В Стратфорде? – прошептала она.

Он немного помедлил, потом кивнул:

– Да, в Стратфорде.

Джульет просияла. Наконец-то он сказал ей правду, он ей доверял! Протянув к нему руки, она проговорила:

– Кажется, вы собирались сделать так, чтобы я потеряла контроль.

Счастье наполнило его глаза; он с тихим стоном опустился с ней рядом и принялся покрывать поцелуями ее груди и плечи; пальцы же скользили по бедрам девушки к расселине меж ее ног. Еще несколько мгновений – и вот уже пальцы Себастьяна ласкают ее лоно... О, именно об этих ласках она и мечтала, ласки эти заставляли ее стонать и трепетать, и ей хотелось, чтобы они никогда не прекращались.

– Теряете контроль, да? – послышался голос Себастьяна.

– Нет-нет, ни... в малейшей... степени, – солгала Джульет и тут же простонала: – О, Себастьян... вот так... да, да...

– Все, что пожелает миледи. – Он улыбнулся и продолжил ласки. – Дорогая, я счастлив, что ты отдаешься мне так свободно, что так дрожишь и трепещешь. Поверь, я мечтал об этих мгновениях...

Из горла Джульет вырывались громкие стоны и крики; и она то и дело прижималась к Себастьяну – ей хотелось прижаться к нему как можно крепче. В какой-то момент она вдруг почувствовала, что в лоно ее погрузилось что-то большое и твердое, явно не палец. И тотчас же Себастьян приподнялся над ней – глаза его сияли – и хриплым шепотом проговорил:

– Будет немного больно, но боль скоро пройдет.

Она улыбнулась ему и обвила руками его шею.

– Ничего, я потерплю, чтобы получить желаемое.

Он коснулся губами ее губ и прошептал:

– Дорогая, я постараюсь, чтобы боли было как можно меньше.

В следующее мгновение действительно стало больно, и Джульет едва удержалась, чтобы не поморщиться. Себастьян же входил в нее все глубже, а затем снова послышался его голос:

– О, мой драгоценный ангел, ты и представить не можешь, какое это наслаждение...

– Да, наверное, – пробормотала Джульет в некотором раздражении. Было не очень-то справедливо, что он испытывал наслаждение, а она не чувствовала ничего подобного Черт возьми, почему Хелена и Розалинда рассказывали об этом с таким восторгом? Неужели только из-за того, что было перед тем? Да, конечно, было замечательно, но теперь...

Словно прочитав ее мысли, Себастьян улыбнулся и проговорил:

– Дорогая, нужно просто немного потерпеть...

А потом он начал двигаться. Вначале она не чувствовала ничего, кроме неудобства, но затем... О, это было необыкновенно приятно, восхитительно! Казалось, языки пламени пробегали от бедер к животу, сжигая все на своем дуги и рассыпаясь искрами наслаждения. Теперь она наконец-то поняла, о чем говорили ее сестры, чем восторгались. И теперь из горла ее снова вырывались стоны и крики, только на сей раз наслаждение было более острым, чем прежде, когда он ласкал ее пальцами.

– А сейчас не так уж плохо, верно? – прошептал Себастьян, двигаясь все быстрее.

– Себастьян... О Господь милосердный... я в огне...

– Тогда мы сгорим вместе. – Он посмотрел ей в глаза, всемогущий повелитель огня. – Да, сгорим вместе. Теперь... всегда... только мы двое... О, Джульет!.. – Горячий поток его семени излился в нее, и по телу словно пробежали судороги.

А в следующую секунду Джульет услышала свой собственный крик, и их крики слились воедино, как сливались их тела.

Какое-то время они лежали, тяжело дыша и сжимая друг друга в объятиях. Наконец Себастьян шевельнулся и, перекатившись на бок, улегся рядом с Джульет. Обнимая ее за плечи, он с улыбкой проговорил:

– Так вам нравится терять над собой контроль, моя драгоценная?

Джульет улыбнулась ему в ответ.

– Так же, как и вам, полагаю, – он усмехнулся.

– Также сильно? Тогда подозреваю, что мы с вами прекрасно поладим в качестве мужа и жены.

– Если мы поженимся. Вы ведь еще не выполнили вашу часть сделки.

Он едва заметно нахмурился.

– Да, конечно. Спасибо, что напомнили. – Сделав глубокий вдох, он откатился от нее, улегся на спину и уставился в потолок. – Вы определенно знаете, как осадить мужчину, лишив его удовольствия.

– Очень сожалею. Наверное, я напрасно вам об этом напомнила. Что ж, я ждала больше двух лет, так что не будет вреда, если я подожду еще пять минут.

Себастьян покачал головой.

– Нет, отсрочка ничего не решит.

Прикрывшись простыней, он встал с кровати, чтобы надеть кальсоны.

Сердце чистое должен Он открыть ему, сердце.

Друга иного не надо[6].