Маркиз и Жюстина - Олег Волховский

Все, как обычно. Последняя игла – и мир померк.

Звонок в дверь.

Господин кивнул мне.

– Открой, это они.

Я вышла в коридор.

Визитер один: высокий мужчина в черной шляпе и дорогом плаще. Я приняла шляпу и повесила плащ. Под ним обнаружился дорогой костюм: черный в тонкую серую полоску.

Лицо гостя можно было бы назвать красивым, если бы не слишком холодные серые глаза. Я подумала, что так бы выглядел Люцифер, явись он в наш мир. Дьявол? Или ангел утренней звезды?

А на периферии сознания всплыл еще один образ. Наш странный синолог, наш проводник: Небесный Доктор. Если счистить с него весь богемный налет, если убрать вальяжность, если сделать прическу аккуратнее и правильнее черты лица. Я подумала, что это и есть его истинный облик.

– Проходите, – сказала я.

Ранняя осень, серо и призрачно, на улице моросит дождь.

Господин сидит за столом, предлагает сесть гостю. Он пожимает Андрею руку.

– Игорь.

Господин кивает.

– Андрей, а это Ольга.

Гость раскладывает свои бумаги.

– Прежде чем мы заключим договор, я должен задать вам несколько вопросов.

– Спрашивайте, – говорит Господин.

Гость откидывает верхний лист договора, на следующем – шапка с надписью: «Танатос» и изображением ладьи, под ней – анкета. Он вынимает из внутреннего кармана пиджака дорогую ручку с золотым пером.

– Так, вы, Андрей, ваша мотивировка?

– Я смертельно болен.

– Заключение есть?

– Конечно.

– Покажите.

Андрей достает из ящика шкафа папку со справками, вынимает одну и протягивает гостю. Тот внимательно изучает.

– Вы извините, что я так дотошен, – говорит он. – Но нас здорово штрафуют, если самоубийство недостаточно мотивировано. Лейкемия, значит… Вообще-то с этим живут по несколько лет.

– Редко больше двух, и один я уже прожил. Согласитесь, мое дело, когда уйти.

– Конечно-конечно, это ваше право. А девушка?

– Она моя рабыня.

Он кивает.

– Понятно. Значит, самоубийство вслед за Господином, – он вздохнул. – Нас просят отговаривать в этих случаях.

– Я уже все решила, – сказала я. – Господин довольно меня отговаривал.

– Ладно, ладно. Ну, заплатим небольшой штраф, не для денег же работаем – для удовольствия. Редко встретишь такую приятную молодую пару.

Он протянул руку.

– Документы на рабыню.

Андрей протянул ему нотариально заверенный договор о передаче прав.

Это было больше года назад, мы договорились встретиться на Арбате. Тогда моя любовь к нему перешла ту сладкую грань, за которой начинается самоотречение.

Почувствовав этот фазовый переход, я попросила его принять права.

Он согласился не сразу, но вскоре мне удалось его уговорить.

Его голос звучал почти весело:

– Нотариальная контора на Старом Арбате. В том же доме, где «Альфа-банк». Жду.

– Не передумала? – спросил он у входа.

– Нет.

– Тогда пошли.

Поднимаемся на второй этаж. Помощник нотариуса смотрит на Андрея оценивающе.

– Вы по какому делу?

– Передача прав, – отвечает Андрей.

Помощник кивнул.

– Вас вызовут.

Нас вызвали минут через десять. Сначала нотариус говорит с Андреем, оставив меня одну на диване у окна.

Ранняя осень. Тепло и солнечно. Ветер срывает первые желтые листья с деревьев во дворе.

Андрей выходит минут через пять. Улыбаясь, обнимает меня за плечи.

– Ну, иди.

Нотариус – полный мужчина лет пятидесяти. Смотрит на меня сквозь очки.

– Садитесь, девушка. Я обязан задать вам несколько вопросов и дать некоторые разъяснения.

Я кивнула.

– Вы передаете все права? – спрашивает он. – С правом на жизнь?

– Да, полная передача.

– Тогда я должен вас предупредить. С момента подписания договора вы лишаетесь всех гражданских прав. Ни избирать, ни избираться. Ваш голос переходит к Андрею Амелину. Он голосует за вас.

– Я аполитична.

– Вы не имеете права подавать в суд на кого бы то ни было, ни в уголовный, ни в гражданский. Со всеми проблемами – только к господину. Он обязан защищать ваши права, но может ими и пренебречь, и никто его не осудит.

– Я знаю.

– Вы не имеете права заключать сделки без доверенности, выданной Господином. Любая ваша самостоятельная сделка будет признана ничтожной. Вы не имеете права выходить замуж, менять работу и покидать город без разрешения Господина. Если уезжаете – запаситесь письменным разрешением. Если вдруг полиции вздумается проверить ваши документы – они будут обязаны вернуть вас Господину. И, наконец, ваш Господин имеет право вас убить, не неся никакой ответственности.

– Любовь предполагает доверие, – говорю я.

– Несколько лет назад был случай. Некий молодой человек принимал права у девушек только для того, чтобы их убить. Сделать ничего не могли – он не нарушал законов. Очередных потенциальных рабынь предупреждали и старательно отговаривали. Но не всех удавалось. «Он сказал, что это клевета, а любовь предполагает доверие».

– Я не передумаю.

– Ладно, дальше. Если ваши отношения с Господином не сложатся или вы начнете тяготиться своим статусом, вы можете получить свободу и вернуть себе гражданские права. Но это довольно сложная и длительная процедура. Тогда вы должны подать прошение в городскую Комиссию по рабству. Как только прошение подано, вы переходите под опеку Комиссии, и ваш Господин не имеет права принять вас обратно. Так что не советую пользоваться этим для того, чтобы уйти от наложенного им наказания. Пока прошение рассматривается, вы можете найти себе другого Господина и передать ему права с согласия Комиссии. Если вы настаиваете на освобождении, Комиссия назначит вам срок адаптации. Как правило, около года. Это необходимо, поскольку в рабстве человек очень быстро теряет способность к принятию самостоятельных решений и ему трудно вернуться в общество. К тому же надо решить имущественные вопросы. При уходе Господин обязан выделить вам имущество не меньше того, с которым вы пришли. Не передумали?

– Нет.

Я и представить себе не могла, как недолго продлится мое рабство…

Отгоняю воспоминания, смотрю на гостя: Игорь закрывает заполненную анкету.