Маркиз и Жюстина - Олег Волховский

Я обнял Жюстину, но она опустилась передо мной на колени и прижала мои руки к губам.

Они постучали минут через пятнадцать.

– Да? – спросил я.

– У нас все готово. Заходите.

– Сейчас?

– Мы не торопимся. Когда захотите.

– Пойдем, Жюстина! – сказал я.

Кровать застелили покрывалом, но подушки положили поверх. Рядом на тумбочках, потеснив ночники, стоят электрокардиографы, а в ногах два штатива для капельниц, на одном укреплена видеокамера.

– Пиджак лучше снять, – сказал Игорь. – Если рукава длинные – завернуть до локтя. И ложитесь. Мы пойдем вымоем руки.

Снимаю пиджак. Мы садимся на кровать по разные стороны и берем друг друга за руки. Из ванной слышен шум воды.

Они возвращаются.

– Аккуратные вы, – говорю я. – Руки моете. Думаю, микробы нам уже не страшны.

– Как знать, – улыбается Игорь. – Были случаи, когда заказчики останавливали процесс после установки катетеров. Так что не иронизируйте.

– Это можно сделать? – спрашивает Оля.

– Конечно. Ну что, ложитесь?

Я лег на кровать и положил голову на подушку, рядом легла Оля.

– Отлично, – говорит ей Игорь. – Теперь руку сюда, ладонью вверх.

Берет за запястье, надевает ей браслет кожаных наручников, пристегнув другой к основанию кровати, слегка затягивает.

– Не давит?

– Нет.

Женя подходит ко мне с наручем.

– Давайте без этого, – говорю я.

– Рискованно, мы же объясняли.

– Я не собираюсь дергаться.

Гости переглянулись.

– Ну что ж, – резюмировал Игорь. – Дело хозяйское. Вы уверены, что у вас не откажут тормоза?

– Уверен. Я же хочу этого.

– Даже при подготовке сэппуку белые циновки на помосте клали как можно ближе друг к другу, чтобы не было зазоров, и человек не споткнулся от волнения. Тоже самоубийство.

– Нередко казнь, – заметил я.

– Если смерть кажется желанной вашей душе, это еще не значит, что тело с вами согласно. Существуют инстинкты.

– Я держу себя в руках.

– Ладно. Будут осложнения – пеняйте на себя.

Игорь надевает Жюстине поножи и присоединяет к основанию кровати.

– Вот девушка молодец: и ей безопаснее и нам спокойнее. Так, теперь вторую руку ладонью вверх.

Игорь надевает ей наруч и протягивает длинный ремень в ноги и чуть по диагонали, закрепив также к основанию.

– Не давит? – спросил он, чуть затянув кожаный браслет.

– Нет.

Я взял ее руку, и она ответила на рукопожатие.

Мне надели на запястье манжету электрокардиографа и включили прибор. По зеленому экрану побежала ломаная, и я понял, что через несколько минут там будет прямая линия, но я этого уже не увижу.

Женя надел манжету Оле и включил ее прибор.

– У нас вместо последнего слова будет последний инструктаж, – проговорил Игорь. – Особенно это касается Андрея. Руки должны быть в вытянутом состоянии, в локтях не сгибайте. Далее, остановить процесс можно, пока мы не начали вводить пентотал. Там смертельная доза. После этого все остальное лучше ввести. Смерть от барбитуратов не самая приятная: человек захлебывается рвотными массами. В Америке сейчас дискутируют, не убрать ли из «техасского коктейля» вторую и третью составляющую – идиоты! И еще, если вдруг почувствуете боль, не молчите, а сразу говорите, где и как. Боль означает технические проблемы. А последние чреваты долгой агонией. Надеюсь, вы не собираетесь затягивать процедуру минут на сорок. Если будете лежать спокойно, все будет хорошо. Женя, давай катетеры!

Жюстине буквально за полминуты поставили катетеры, фиксировав их широкими репсовыми ремнями. Женя открыл зажим капельницы и присоединил трубку к катетеру на левой руке.

– Пентотал? – глухо спросила она.

– Физраствор, – сказал Игорь. – Путь к отступлению еще не закрыт.

Женя наклонился надо мной, в руке катетер, взял меня за локоть, и я почувствовал боль от укола и холодную ткань ремня для фиксации.

– Все отлично, – сказал он.

Выпрямился и взглянул на мою правую руку.

– Ну, как договорились. Анестетик у нас хороший.

Берет шприц, делает мне укол в руку.

Она немеет.

– Женя, дай-ка скальпель! – бросает он.

Берет скальпель и ловко разрезает мне кожу на локтевом сгибе. Я все чувствую, но как-то отстраненно, его действия, а не боль.

Он улыбается той сладкой улыбкой, которую я замечал и у себя, если мне случалось взглянуть в зеркало во время экшен.

– Вот и все! Как в аптеке. Вены целы, и теперь, главное, прекрасно видны. Как вы?

– Терпимо.

– Отлично, – сказал Игорь и подвел под вену пинцет.

Когда он вогнал катетер прямо в рану, я охнул.

– Лежать! – прикрикнул на меня Игорь.

Я обнаружил, что приподнялся на локте и тут же сам упал на подушку, застонав от боли.

– Больно? – спросил Игорь.

– Да… рука.

Он пошевелил катетер.

– Так не больно?

– Лучше, – сказал я.

– Значит, так, либо мы вас фиксируем, либо возвращаем ваши двадцать пять процентов и до свидания. Вы не оправдали оказанного доверия.

– Ладно, фиксируйте, – кивнул я.

Мне вытянули руки, надели наручи и привязали к основанию кровати так же, как Жюстину.

Почти одновременно Игорь заполнил трубку и присоединил к катетеру на моей неразрезанной руке.

Почти одновременно отжали зажимы, и жидкость начала уходить из капельниц.

– Не больно? – спросил Игорь.

– Нет, абсолютно, – сказал я.

Оля помотала головой.

– Ну, слава богу! – вздохнул Женя.

– Последняя минута на размышления, – заметил Игорь. – Если передумали – останавливайте. Сейчас будет пентотал.

Женя установил еще две капельницы для меня и Жюстины, перекинул на них трубки и отжал зажимы. Жидкость начинает медленно уходить.

И тут я почувствовал, как рука Оли разжалась и бессильно легла на покрывало.

– Девушка спит, – сказал Игорь.

Ее капельница практически пуста, он переводит трубку к емкости с физраствором. Я с удивлением замечаю, что в моей капельнице еще добрая половина пентотала.

Игорь установил ей полную капельницу взамен опустевшей, но ждет, пока трубку промоет физраствор, и тоже смотрит на эту странность. Они с Женей переглянулись.