📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгНаучная фантастикаТуманность Андромеды. Час Быка - Иван Ефремов

Туманность Андромеды. Час Быка - Иван Ефремов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 215
Перейти на страницу:

На вопросы, как объяснить нелепейшее употребление ценного металла, один из старших сотрудников экспедиции вспомнил встреченную в исторических архивах легенду об исчезновении золотого запаса целой страны: тогда золото служило эквивалентом стоимости труда. Преступные правители, виновные в тирании и разорении народа, перед тем как исчезнуть, убежав в другую страну – тогда были препятствия к сообщению разных народов между собою, называвшиеся границами, – собрали весь запас золота и отлили из него статую, которую поставили на самой людной площади главного города государства. Никто не смог найти золото. Историк высказал догадку, что никто тогда не догадался, какой металл скрывается под слоем недорогого сплава.

Рассказ вызвал оживление. Находка колоссального количества золота была великолепным подарком человечеству. Хотя тяжелый желтый металл давно уже не служил символом ценностей, он оставался очень нужным для электрических приборов, медицинских препаратов и особенно для изготовления анамезона.

В углу с наружной стороны веранды собрались в тесный кружок Веда Конг, Дар Ветер, художник, Чара Нанди и Эвда Наль. Рядом застенчиво уселся Рен Боз. Не было только Мвена Маса.

– Вы были правы, утверждая, что художник – вернее, искусство вообще – всегда и неизбежно отстает от стремительного роста знаний и техники, – говорил Дар Ветер.

– Вы меня не поняли, – возражал Карт Сан. – Искусство уже исправило свои ошибки и поняло свой долг перед человечеством. Оно перестало создавать угнетающие монументальные формы, изображать блеск и величие, реально не существующие, ибо это внешнее. Развивать эмоциональную сторону человека стало важнейшим долгом искусства. Только оно владеет силой настройки человеческой психики, ее подготовки к восприятию самых сложных впечатлений. Кто не знает волшебной легкости понимания, дающейся предварительной настройкой – музыкой, красками, формой?.. И как замыкается человеческая душа, если ломиться в нее грубо и принудительно. Вам, историкам, лучше, чем кому другому, известно, сколько бед вытерпело человечество в борьбе за развитие и воспитание эмоциональной стороны психики.

– В далеком прошлом было время, когда искусство стремилось к отвлеченным формам, – заметила Веда Конг.

– Искусство стремилось к абстракции в подражание разуму, получившему явный примат над всем остальным. Но быть выраженным отвлеченно искусство не может, кроме музыки, занимающей особое место и также по-своему вполне конкретной. Это был ложный путь.

– Какой же путь вы считаете настоящим?

– Искусство, по-моему, – отражение борьбы и тревог мира в чувствах людей, иногда иллюстрация жизни, но под контролем общей целесообразности. Эта целесообразность и есть красота, без которой я не вижу счастья и смысла жизни. Иначе искусство легко вырождается в прихотливые выдумки, особенно при недостаточном знании жизни и истории…

– Мне всегда хотелось, чтобы путь искусства был в преодолении и изменении мира, а не только его ощущением, – вставил Дар Ветер.

– Согласен! – воскликнул Карт Сан. – Но с той оговоркой, что не только внешнего мира, но и, главное, внутреннего мира эмоций человека. Его воспитания… с пониманием всех противоречий.

Эвда Наль положила на руку Дар Ветра свою, крепкую и теплую.

– От какой мечты вы отказались сегодня?

– От очень большой…

– Каждый из нас, кто смотрел, – продолжал свою речь художник, – произведения массового искусства древности – кинофильмы, записи театральных постановок, выставок живописи, – тот знает, какими чудесно отточенными, изящными, очищенными от всего лишнего кажутся наши современные зрелища, танцы, картины… Я уже не говорю об эпохах упадка.

– Он умен, но многословен, – шепнула Веда Конг.

– Художнику трудно выражать словами или формулами те сложнейшие явления, которые он видит и отбирает из окружающего, – вступилась Чара Нанди, и Эвда Наль одобрительно кивнула.

– А мне хочется, – продолжал Карт Сан, – идти так: собрать и соединить чистые зерна прекрасной подлинности чувств, форм, красок, разбросанных в отдельных людях, в одном образе. Восстановить древние образы в высшем выражении красоты каждой из рас давнего прошлого, смешение которых образовало современное человечество. Так, «Дочь Гондваны» – единение с природой, подсознательное знание связи вещей и явлений, насквозь еще пронизанный инстинктами комплекс чувств, ощущений.

«Дочь Тетиса» – Средиземного моря – сильно развитые чувства, бесстрашно широкие и бесконечно разнообразные, – тут уже другая ступень слияния с природой – через эмоции, а не через инстинкты. Сила Эроса, открыто и чисто подчиненная возвышению человека. Древние культуры Средиземноморья – критяне, этруски, эллины, протоиндийцы, в их среде возник образ человека, который мог создать эту эмоциональную культуру. Как повезло мне найти Чару: случайно в ней соединились черты античных греко-критян и более поздних народов Центральной Индии.

Веда улыбнулась правоте своей догадки, а Дар Ветер прошептал ей, что трудно было бы найти лучшую модель.

– Если мне удастся «Дочь Средиземного моря», то неизбежно выполнение третьей части замысла – золотоволосая или светло-русая северная женщина со спокойными и прозрачными глазами, высокая, чуть медлительная, пристально вглядывающаяся в мир, похожая на древних женщин русского, скандинавского или английского народов. Только после этого я смогу приступить к синтезу – созданию образа современной женщины, в котором соединю лучшее от всех трех этих пращуров.

– Почему только «дочери», а не «сыновья»? – улыбнулась Веда.

– Надо ли пояснять, что прекрасное всегда более закончено в женщине и отточено сильнее по законам физиологии… – нахмурился художник.

– Когда будете писать свою третью картину, приглядитесь к Веде Конг, – начала Эвда Наль. – Вряд ли…

Художник быстро встал.

– Вы думаете, я не вижу! Но борюсь с собой, чтобы в меня не вошел этот образ сейчас, когда я полон другим. Но Веда…

– Мечтает о музыке, – слегка покраснела та. – Жаль, что здесь солнечный рояль, немой ночью!

– Системы, работающей на полупроводниках от солнечного света? – спросил Рен Боз, перегибаясь через ручку кресла. – Тогда я мог бы переключить его на токи от приемника.

– Долго это? – обрадовалась Веда.

– Час придется поработать.

– Не надо. Через час начнется передача новостей по мировой сети. Мы увлеклись работой, и два вечера никто не включал приемника.

– Тогда спойте, Веда, – попросил Дар Ветер. – У Карта Сана есть вечный инструмент со струнами времен Темных веков феодального общества.

– Гитара, – подсказала Чара Нанди.

– Кто будет играть?.. Попробую – может быть, справлюсь сама.

– Я играю! – Чара вызвалась сбегать за гитарой в студию.

– Побежим вместе, – предложил Фрит Дон.

Чара задорно взметнула черную массу своих волос. Шерлис повернул рычаг и сдвинул боковую стену веранды, открыв вид вдоль берега на восточный угол залива. Фрит Дон понесся огромными прыжками. Чара бежала, откинув назад голову. Девушка сперва отстала, но к студии оба подбежали одновременно, нырнули в черный, неосвещенный вход и через секунду снова неслись вдоль моря под луной, упрямые и быстроногие. Фрит Дон первым достиг веранды, но Чара прыгнула через открытую боковую створку и оказалась внутри комнаты.

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 215
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?