Танцор у гроба - Джеффри Дивер

Порой бывает очень просто на время прекращать обращать внимание на собственное тело, забывать, что оно имеется, особенно в такие моменты, как сейчас, когда на карту поставлена человеческая жизнь, и мы, выходя за границы наших возможностей, продолжаем работать, работать, работать. Но тело Линкольна Райма не могло вынести пренебрежительного обращения. Длительное неподвижное пребывание в одном положении могло привести к сепсису и отравлению крови. Образованию жидкости в легких и пневмонии. Не очищен с помощью катетера мочевой пузырь? Не проведен массаж кишечника, призванный стимулировать его работу? Слишком тугие ботинки? Последствием всего этого была дисрефлексия, а это могло привести к сердечному приступу. Достаточно и просто физического истощения.

Слишком много способов умереть…

— Вы ложитесь спать, — решительно произнес Том.

— Я должен…

— Спать. Вы должны спать.

Райм сдался, он очень, очень устал.

— Ну хорошо, Том. Ну хорошо, — он подкатил к лифту. — Один только вопрос, — он оглянулся. — Сакс, ты не могла бы подняться ко мне на несколько минут?

Кивнув, молодая женщина проводила взглядом закрывающиеся двери лифта.

Она застала Райма в специальной кровати «Клинитрон».

Ей пришлось подождать десять минут, необходимых на обязательный вечерний ритуал: Том поставил своему боссу катетер и почистил ему зубы. Сакс знала, что несмотря на кажущуюся грубость и обычное для инвалидов отсутствие стыдливости, Райм не хотел, чтобы она присутствовала при определенных процедурах.

Спустившись вниз, молодая женщина приняла душ, переоделась в свежее белье — свое собственное, случайно обнаруженное Томом в прачечной на первом этаже.

Свет в спальне был приглушен. Райм терся затылком о подушку словно медведь спиной о дерево. «Клинитрон» была самой удобной кроватью на свете. Весом полтонны, она представляла собой желеобразную массу, наполненную стеклянными шариками, по которой циркулировал подогретый воздух.

— А, Сакс! Сегодня ты была молодцом. Ты его перехитрила.

«Но только благодаря мне Джерри Бэнкс потерял руку. И я упустила Танцора».

Подойдя к бару, она наполнила себе стакан и вопросительно подняла бровь.

— Разумеется, — ответил Райм. — Материнское молоко, утренняя роса, напиток забвения…

Скинув туфли, Сакс стащила блузку и взглянула на синяк.

— Ох ты! — почтительно произнес Райм.

Синяк имел форму штата Миссури, а цветом напоминал баклажан.

— Терпеть не могу бомбы, — буркнула Сакс. — Мне еще не приходилось так близко с ними сталкиваться. И я их терпеть не могу.

Раскрыв свою косметичку, она нашла там упаковку аспирина и одну за одной проглотила три таблетки (фокус, которому быстро обучаются страдающие от артрита). Подойдя к окну, молодая женщина посмотрела на соколов. Красивые птицы. Не слишком большие. Дюймов четырнадцать-шестнадцать. По сравнению с собакой — крошечные. Но для птицы… они были очень впечатляющими. Их клювы напоминали когти тварей из фантастического сериала «Чужой».

— Сакс, как ты себя чувствуешь? Только говори начистоту.

— Со мной все в порядке.

Усевшись в кресло, она пригубила пахнущий дымом напиток.

— Хочешь остаться на ночь? — спросил Райм.

Время от времени Сакс проводила ночь у него дома. Иногда на кушетке, иногда в кровати рядом с ним. Возможно, дело было в переливающейся жидкости «Клинитрона»; быть может, все объяснялось просто тем, что рядом находилось другое человеческое существо. Истинную причину Сакс не знала, но она никогда не спала так хорошо, как вместе с Раймом. С тех пор, как Сакс рассталась со своим последним другом, Ником, она больше не наслаждалась близостью с мужчиной. И теперь они с Раймом частенько лежали в кровати и говорили. Она рассказывала ему о машинах, о соревнованиях по стрельбе, о своей матери и крестной. О жизни и мучительном угасании ее отца. Сакс раскрывала о себе много личного, сокровенного, но она ничего не имела против. Ей же очень нравилось слушать то, о чем говорил Райм. Он был поразительным рассказчиком. В основном он говорил о Нью-Йорке: об ударах мафии, о которых в мире ничего не знают; о местах преступления, настолько чистых, что у криминалистов опускались руки, но тут обнаруживалась какая-то пылинка, обломок ногтя, капелька слюны, волосок, частица ткани, позволявшая установить личность преступника, его местожительство; по крайней мере, это устанавливал Райм. Его мозг ни на минуту не прекращал работать. Сакс узнала, что до травмы криминалист постоянно бродил по улицам Нью-Йорка, собирая образцы почвы, растений, стекла, камней — все то, что могло помочь ему в раскрытии преступлений. Казалось, сейчас эта непоседливость перебралась из его ставших бесполезными ног в мозг, ночами бродивший по городу — в мыслях.

Но сегодня ночью Райм был как никогда рассеянным. Сакс ничего не имела против его вспыльчивости, что было очень хорошо, поскольку он нередко пребывал в таком расположении духа. Но она терпеть не могла, когда его мысли витали где-то далеко.

Молодая женщина присела на край кровати. Наконец Райм заговорил о том, ради чего и пригласил ее.

— Сакс… Лон рассказал мне о том, что произошло в аэропорту…

Она пожала плечами.

— Не кори себя, ты ничего не могла сделать. Только подставила бы себя под пули… Ты поступила совершенно правильно — воспользовалась укрытием. Танцор сделал пристрелочный выстрел, вторым он уложил бы тебя наверняка.

— У меня было две-три секунды. Я могла бы в него попасть. Я в этом уверена.

— Сакс, не становись безрассудной. Эта бомба…

Он умолк, увидев ее сверкнувшие яростью глаза.

— Я хотела взять Танцора, во что бы то ни стало. И мне показалось, что ты не меньше меня хочешь расправиться с ним. По-моему, ты тоже собираешься рискнуть, — с загадочной многозначительностью добавила она. — Ты уже рискуешь.

Молодая женщина не ожидала от Райма такой реакции. Заморгав, он отвернулся. Однако, ничего не сказав, он тотчас же потянул из соломинки виски.

— Могу я задать один вопрос? — поддавшись внезапному порыву, спросила Сакс. — Если не захочешь отвечать, можешь послать меня ко всем чертям.

— Ну же, Сакс, разве между нами есть какие-нибудь секреты? Я так не думаю.

— Помню, однажды я рассказала тебе о том, что было у нас с Ником, — уставившись в пол, начала она. — О своих чувствах и так далее. О том, как мне было трудно.

Он кивнул.

— И я спросила, доводилось ли тебе испытывать что-либо подобное, возможно, к своей жене. Ты ответил, что приходилось, но только не к Блэйн.

Она вопросительно посмотрела на него.

Райм оправился быстро, хотя и недостаточно быстро. Сакс поняла, что прикоснулась к незажившей ране.