Соб@чий глюк - Павел Гигаури

– Это случайно получилось?

– Ну не специально же. Я вдарил по тормозам, и он всей физиономией прям в стекло. Я испугался, что он мне стекло разнесет. Но обошлось.

Мы подъехали дому, где жила Светкина мать.

– Ну вот, приехали, – с сожалением сказала Светка.

– Угу, приехали, – согласился я.

– Будем на связи. Дай мне знать, если что-то нужно. А я попробую найти нормального консультанта. Поцеловать тебя можно на прощание?

– С каких это пор ты стала такая стеснительная?

Светка положила мне правую ладонь на шею, быстро наклонилась и поцеловала, привалившись грудью.

– Осторожно, – предупредил я, – а то разбудишь во мне спящего зверя, что тогда?

– Тогда что-нибудь придумаем, – сказала Светка, открывая дверь.

– Вот, Светлана Георгиевна, держи трофейный шокер. Если теще обезболивающие помогать не будут, ты попробуй шокер, он точно полный наркоз даст, – посоветовал я.

– Не искушай, – побоялась взять шокер Светка.

– Бери, не бойся, может пригодиться, – настоял я.

– Хорошо. Давай сюда. Может, на тебе попробую, чтоб память стереть. Так все и образуется!

– Эх, Светлана, легких путей в жизни ищешь. Все норовишь на дурочку проскочить. Не получится! – упрекнул я Светку. – Пока!

– Пока, – попрощалась Светка и легко захлопнула за собой дверь.

Я остался в машине один.

Утро в день конференции, как бы уже по традиции, началось со звонка Кума. Правда, я к этому времени уже встал, принял душ и начал одеваться: костюм, хорошая рубашка с галстуком, носки, которые должны подходить по цвету к брюкам и ботинкам, – все это выводило меня из привычного джинсово-пинжачного состояния души.

– Слушай, Транзистор, Ксения опять опаздывает! – крикнул Кум.

– Сергей Иванович, ты, падла, в пять утра у нее вай-фай отключил? – крикнул я телефон.

– У, бля, забыл, – сдавленно отозвался Кум.

– Давай быстро! Ничего тебе поручить нельзя! – кричал я в телефон, чувствуя себя при этом если не главой ФСБ, то как минимум генералом, орущим на своего подчиненного. – Разжалую тебя! – вошел я в роль.

– Да прям сейчас! Хер тебе поперек корыта, – оправился от первоначального шока Кум.

– Давай действуй! Пока конференция не сорвалась! Родина в опасности! А на тебя положиться нельзя!

– Транзистор, кончай наезжать, – примирительно сказал Кум.

– А ты не называй меня Транзистором. Я не Транзистор!

– А кто ты?

– Я хакер.

В телефоне возникла пауза.

– Не подходит.

– Почему?

– Слишком на «хер» похоже.

– Кто о чем! – сокрушился я.

– Слушай, ты не обижайся. Это у меня тогда сорвалось и уже прилипло к языку, ничего с этим поделать не могу, – стал оправдываться Кум.

– Так, кончай треп. Отключай сестре кислород!

– Все. До связи! – попрощался Сергей Иванович.

– Удачи тебе, пастор Шлаг! – напутствовал я Кума.

– Ну ты, бля, ваще! – и отключился.

Конференция была организованна по самым высоким западным стандартам политкорректности. Политики запада потребовали признать инфекционную киноцефалию тяжелым недугом, а значит, преследовать болеющих этой болезнью или ущемлять их права нельзя, а наоборот, надо помочь несчастным и создать им более комфортные условия для того, чтобы переносить заболевание. Они не должны подвергаться критике или насмешкам со стороны более здоровых членов общества.

Более того, общество должно взять на себя расходы по обустройству быта больных.

В этом коренное отличие России от Запада. В России народ стал организовываться в Детей Диогена и придавать событиям бунтарский окрас, а общество на Западе раскрыло объятия страждущим. Организаторы конференции, среди которых была моя сестра и Сергей Иванович, чтобы избежать ненужных столкновений, решили последовать западному стандарту.

В свете влияния политкорректности вокруг конференц-зала были установлены кабинки для кормящих матерей, чтобы те могли сцеживать молоко, кабинки для одиночной медитации (по терминологии Кума, который был главным организатором конференции, – дрочильные кабинки) и кабинки для медитации вдвоем (по той же самой терминологии – сношальники).

Кабинки пользовались невероятной популярностью среди участников конференции, причем кабинки для кормящих матерей использовались явно не по назначению, потому что из них все время выходили великовозрастные мужики-вирусологи, а кормящих матерей среди участников не оказалось.

Моя сестра прибежала на конференцию с небольшим опозданием – запыхавшаяся, чуть небрежно одетая, с распущенными волосами до плеч, юбка в обтяжку чуть прикрывает колени, коротенький пиджак, белая кофточка, пуговицы расстегнуты чуть ниже, чем следовало бы для научной конференции, а главное – горящие глаза и улыбка женщины, только что вылезшей из постели.

Она была высокая и чуть громоздкая, но то, что я всегда воспринимал как кобылистость, вдруг оказалось яркой броской сексуальностью. Моя сестра оказалась красавицей, и я в душе восхитился ею. Вот Игоряша подлец, что натворил. Сестра пронесла за собой по пространству цунами феромонов, и народ кинулся в кабинки. Это был успех конференции. Дальше все пошло как по маслу.

Ксения открыла конференцию и сделала вводный доклад, рассказав о вирусе, его структуре, патогенезе, клинических проявлениях, влиянии Интернета, и поставила главный вопрос: как бороться с болезнью?

Дальше выступил я. Просто и доходчиво я рассказал о том, что компьютерный вирус, а точнее, чтобы его отличать от биологического собрата, назовем его по-нашему – глюк, – так вот, этот вирус в голове человека позволяет Интернету подключаться к нему через вай-фай, и это стимулирует продукцию собачьих протеинов, которые влияют на поведение человека, превращая человека в членовека.

Последнее открытие – это то, что наличие вируса позволяет подключаться Интернету к человеку без всякого кода или пароля. Членовеку достаточно сидеть в сфере действия вай-фая или даже перед экраном телефона или подключенного к Интернету компьютера, и при этом происходит стимуляция собачьих протеинов – это работает, как блютуз.

Мой доклад был встречен гробовым молчанием, что очень контрастировало с живыми аплодисментами моей сестре. Я спросил, есть ли у кого-то вопросы, и молчание углубилось.

«Полные ебанаты», – сокрушенно подумал я и закончил на этом свое выступление.

Дальше началось обсуждение. Все несли какую-то чушь, но общая идея сводилась к тому, что вирус есть, он никуда не денется, и надо как-то с ним жить. А вот как противостоять ему, мнения разделись. Одни предлагали вакцинацию, другие говорили, что со временем выработается иммунитет, а третьи предлагали перевести мою защиту от этого глюка на нуклеотиды ДНК, вставить его в другой вирус и ввести его в членовека, чтобы антиглюк заблокировал глюк.