Тени черного леса - Алексей Щербаков

— За кого вы меня принимаете! — Ковалевский аж вскочил, уронив тяжелый стул.

— Я вас принимаю за человека, у которого нет даже намека на какие-либо принципы. Вы заботитесь только о собственном благополучии. А остальное вас не волнует. Конечно, к русским вы не побежите. Хотя бы потому, что вы им не доверяете. Опасаетесь, что они вытрясут из вас все сведения, а вас отправят рубить лес в Сибири. Но — повторяю — мне надоела ваша игра втемную. Вы знаете куда больше, чем говорите. И теперь — не сходя с этого места, вы мне передадите эту информацию. У вас нет выбора. Своей бездарной работой вы провалили все, что только могли. Красные сядут вам на хвост завтра-послезавтра. И не думайте, что вам удаться укрыться в британской миссии. Так что, повторяю, выбор у вас очень невелик…

Тут Ковалевский повернулся спиной и бросился в угол. Клаха ринулся за ним. Вскоре они скрылись из виду, оказавшись в мертвой зоне для наблюдения.

— Черт, самого интересного нам услышать не доведется, — выругался Еляков. — Что-то мне все это не нравится. Мельников! Вон видишь, возле входа живая изгородь? Давай туда!

Сергей скатился по лестнице, выскочил из домика и вышел на оперативный простор. Еляков продолжал наблюдение.

Как оказалось, предчувствие его не обмануло. Мельников еще не успел достичь указанной точки, как вдруг капитан снова увидел Ковалевского. Он отлетел откуда-то из-за угла и повалился на пол одновременно с тихим, смягченным толстыми стенами выстрелом «ТТ». Из мансарды было видно, как Мельников кинулся прямо ко входной двери.

Наблюдатель-поляк тоже не мешкал. Стекол в мансарде не было — так что ничего не помешало ему сигануть прямо в окно. Он грузно приземлился на газон под окнами — и ринулся в обход дома. Между тем Сергей в прыжке выбил дверь и ввалился внутрь. Поляк скрылся за углом — и оттуда послышались очереди автомата. Откуда мерно затявкал немецкий ручной пулемет…

Из кустов по направлению к дому пошли «трассеры». Это явно бил Копелян, который был неравнодушен к огненным штрихам, которые рисовали в ночи трассирующие пули — и при любой возможности заряжал свой автомат патронами этого типа.

Еляков скатился по лестнице и ринулся огибать дом с другой стороны, отметив, что пулемет уже смолк.

Между тем Мельников, вломившись, как слон в посудную лавку, в дом, увидел маленькую комнатку, нечто вроде прихожей, в которой на него ринулись двое мужиков с комплекцией цирковых борцов. Разворачивать автомат было уже поздно. Сергей успел лишь нанести одному удар прикладом в челюсть, другому врезал сапогом между ног. Второй удар был удачным — бугай скрючился и повалился на пол. А вот с первым вышло хуже. После удара автоматом послышался омерзительный хряск, свидетельствовавший, что жевательный аппарат этого типа превратился в крошево. Но тот все равно успел нанести удар. Мельников уклонился, можно сказать, наполовину. Потому то хоть вкось — но мах мощного кулака его все же настиг. Этого хватило, чтобы Сергея швырнуло к стенке, к которой он приложился всем скелетом. В глазах на мгновение потемнело, автомат выпал из рук… А бугай ринулся на него. К счастью, быстротой эта гора мышц не обладала. А может, амбал полагал, что спешить ему особо некуда — все равно добьет. Эта медлительность противника спасла Сергея. В последний миг ему отчаянным рывком удалось уйти из-под удара — и нанести нападавшему прямой в уже разбитую челюсть. Свалить эдакого кабана такой удар не смог бы. Но кулак врезался в уже раскрошенную кость. Боль от этого должна быть настолько адской, что ослепит и парализует хотя бы на мгновение. Так оно и вышло. Послышался дикий рык — и на мгновенье бугай застыл. Но все-таки в итоге по большому счету Сергея спасла фронтовая привычка — ринувшись в бой, он еще на улице машинально расстегивал кобуру. Так что секундного замешательства противника ему было достаточно, чтобы выхватить пистолет и выпустить половину обоймы в лоб бугаю. Не дожидаясь, пока тот завалится, Мельников хотел броситься внутрь дома, но получилось это несколько замедленно — потому что после удара об стенку ноги как-то не очень хорошо слушались — Сергей был вынужден прислониться к стенке, чтобы несколько прийти в себя.

…Тем временем Еляков, обежав дом, почти в упор столкнулся с выскочившим из окна человеком. Тот махнул ножом, но капитан, уклонившись, ударил сапогом под колено. Незнакомец сделал шаг, завыл от боли и повалился на траву. И тут в спину беглеца ударил автомат. Очередь толкнула врага вперед. Он упал, а на его спине стало расплываться кровавое пятно.

— Это я, товарищ капитан, — донесся откуда-то из зарослей крик Копеляна.

— Мать твою, да что ж ты стрелял! — бросил в сердцах Еляков.

— Да кто ж его знал, товарищ капитан, — виновато сказал армянин, вылезая на открытую местность. — Вы ведь нам никаких приказов не отдавали.

— Да ладно, — Еляков наклонился над телом. Точнее, это было еще не тело. Клаха был жив. Было слышно хриплое дыхание, после каждого вздоха на кителе проступали красные пузыри.

— Бегом за медициной! Найди их, где хочешь, но этот ублюдок сейчас подохнуть не должен!

Оганес умчался куда-то вдаль.

12 июля, Варшава

Результат операции был не то чтобы очень. Ковалевский был мертвее некуда. В кухне был обнаружен еще один мертвый деятель с пулеметом, которого успокоил здоровый поляк. Оставшийся в живых амбал оказался и в самом деле цирковым борцом, а по сути — грудой мяса. Ковалевский использовал этих типов то ли как привратников, то ли как охранников.

С Клахой вышло получше. Он получил две пули навылет в легкие, а удар Елякова раздробил ему колено. Хотя бы можно было рассчитывать, что он никуда не убежит.

— Товарищ капитан, — предложил Мельников, — давайте, пока вы будете возиться с этим, я попробую проверить одну идею, она у меня возникла, когда мы сюда ехали. Хочу я снова съездить к тому поляку, который нарезал из Черного леса. Я в жизни много слышал про побеги из подобных мест. Общался со многими, кто оттуда бежал. Всерьез общался. К нам приходили люди, бежавшие из лагерей военнопленных. Мы их очень серьезно проверяли. Так вот — что-то в той истории выглядит странно. Сдается мне — мы упустили нечто существенное…

— Я не против. Если есть версия — езжай и отрабатывай, — согласился капитан.

Было еще раннее утро, но учреждение уже функционировало на полную катушку. Интересно, почему всегда так случается? Разные так канцелярии первыми драпают при приближении врага и первыми же заводятся на освобожденной территории? Мельников умирать будет — не забудет, как вприпрыжку, бросая все, что можно и что нельзя, бежали из Минска на восток разные государственные и партийные люди. Только пятки сверкали. Наверное, и польские чиновники в тридцать девятом побили все рекорды по бегу из Варшавы. Если уж правительство сбежало, бросив свою армию на произвол судьбы, — какие могли быть претензии к более мелким деятелям? А сейчас вон — город лежит в руинах, но зато здесь вовсю кипит жизнь.

…Теперь Сергей уже знал, что контора, куда он направлялся, — очень серьезное место. Тут распределялась помощь, поступающая в столицу Польши из Советского Союза. Как всегда бывает, желающих ее получить было куда больше, чем самой помощи.