Россия бунташного века: cкандалы, интриги, расследования - Виолетта Михайловна Потякина

мог себе позволить — и мы можем:

Послание к застенчивому другу (читать во времена сомнений в себе и тягостных раздумий)

Всякий разум божественным учением просвещается

Идеже хвалы богу непрестанными гласы совершаются

О любителю приклони ухо твое

Ласкавейший читателе святых отец писание

Еже высотою разумною сверстник своих превосходиши

Токмо недостаточен свой ум к сему имети мниши

Твоему же витейскому любомудрию внимати хощу

Аз же убо ныне благодарное ти моление приношу[18].

3. Вы восхитительны, и книжники XVII в. с удовольствием пожали бы вам руку.

Глава 6. А о чем были первые стихи?

Сначала стихи были о событиях лихолетья и о религии. О первом — поскольку события произошли совсем недавно, и пройти мимо было сложно; второе — ибо искусство поэзии было новшеством, а к последнему принято относиться настороженно — вдруг богопротивно?

Появляется первая группа литераторов — Приказная школа. Она формируется в конце 1620-х — начале 1630-х гг. как духовный союз людей, объединенных профессией и особым качеством — остроумием. Иногда стихотворцы Приказной школы щеголяют своим умением рифмовать двустишия: смотри, как могу!

Письмо царя Алексея Михайловича своему двоюродному брату стольнику Афанасию Ивановичу Матюшкину, писанное тайнописью (тарабарщиной). XVII в.

Одним из самых видных поэтов приказной школы был справщик Савватий. Мы знаем о нем очень мало: известно, что он был монахом и работал в Книжной справе. Савватий даже просил напечатать его стихи: «любо повелит государь в печатное воображение положити» его «грешные трудишки». Зато мы располагаем большим корпусом текстов Савватия — аж 20 стихотворений!

Еще одним представителем Приказной школы, к которому Савватий писал стихи, был Алексей Романчуков. Это первый человек, который оставил в альбоме европейца свои стихи: он написал в альбоме голштинского врача Гартмана Граммана, с которым вместе ездил в посольскую миссию в Персию, на память благодарность за излечение от «студеной дорогуши» (болезни почек):

Не дивно во благополучении возгоржение,

Едина добродетель — всех благих совершение,

Дом благий пущает до себя всякаго человека

И исполняет благостыню до скончания века.

Вина всяким добродетелем — любовь,

Не проливает бос я от нея никогда кровь.

О благий мой друже, приими сие в памятный дом своего сердца,

О Христе юных люби яко братию, а старых почитай яко отца.

Настоящего лета от создания света в Персицкой земли в Касбине городе в седморичном веце осмыя тысящи втораго ста пятаго десятка шестаго году месяца гинваря в 15 день, великаго государя царя и великаго князя Михаила Федоровича, всея Великия Росия скипетр держащего самодержца и многих великих государьств государя и обладателя, посланник Алексей Савинович Раманчюков писал своею рукою для памяти дружелюбныя Голштенския земли дохтура Артмана Грамба. Всякому прочитающему напоминаю, что пять месяцов я, Алексей, одержим был fe ris stranguria, сииречь студеною дорогушею. И тот дохтор милостью божьею мне пособил.

В книжке Граммана есть портрет Романчукова (возможно, сам Грамман нарисовал его, возможно, это работа Дитриха Нимана, живописца и участника посольства) — и видеть такое жизнеподобное изображение человека XVII в. очень приятно, поскольку в основном были только парсуны, остававшиеся довольно иконописными.

Портрет Алексея Романчукова в альбоме Гартмана Граммана

Адам Олеарий, который оставил очень подробное описание России XVII в., тоже ездил в эту миссию и описал Романчукова: «Этот русский… был человек лет 30, с здравым умом и весьма ловкий, знал несколько латинских изречений, против обыкновения русских имел большую охоту к свободным искусствам, особенно же к некоторым математическим наукам и к латинскому языку; он просил, чтобы мы помогли ему в изучении этих предметов, и в Персии, где мы были вместе, а особенно на обратном пути он прилежными занятиями, постоянными разговорами и упражнением в продолжение 5 месяцев сделал такие успехи в латинском языке, что мог передавать на нем, хотя не совсем удовлетворительно, свои задушевные мысли. Он также быстро и с охотою уразумел употребление астролябии и все то, что относится до высоты солнца, часов и геометрии. Нашему часовщику он заказал сделать астролябию, и когда, бывало, мы останавливались на ночлег в каком-нибудь городе или селении, особенно же в Астрахани, он выходил с этой астролябией для упражнений на улицу и рассказывал людям высоту домов и других зданий, что чрезвычайно удивляло русских».

Вот такие люди были в Приказной школе.

Глава 7. Открытие любви-страсти

Внимание, первое любовное стихотворение в русской поэзии! В древнерусской литературе до XVII в. достойным предметом изображения и прославления была одна любовь: любовь семейная, как у Петра и Февронии, благочестивая. А вот в XVII в. появляются произведения, рассказывающие об изменах, — нонсенс!

И вот здесь мы видим явную страсть — море мыслей волнуется, и корабли его терпят крушение, и не придешь если ты, то стерпеть не смогу эту печаль.

Море мысленое всегда волнуется,

И от волн его корабли сокрушаются.

Темность облачна закрывает свет сердечный,

Разлучение же от тебя наносит мрак вечный.

Огненый столп пути к тебе не являет,

Фараону подобно яко в мори потопляет.

Аще не приидеши ко мне въ приятности,

Не могу стерпети великия печалности.

А еще здесь есть сюрприз — посмотрите на первые буквы каждой строки. Автор скрыл свое имя — Митрофан! Мы ничего не знаем о нем, однако это тот самый случай, когда одно стихотворение открыло огромную тему в истории русской лирики.

Глава 8. Культура переписки

Нам, воспитанным в литературоцентричной культуре, в которой поэт чуточку больше, чем просто поэт, сложно представить, что сначала все было вовсе не так. Первые стихи не были способом рефлексии сложных внутренних чувств, перед автором не стояло задачи рассказать «о чем хочу и так, как я хочу»: есть стихотворения, в которых можно найти росточки и гражданского пафоса, и лиризма, но на первом этапе сочинительство стихов было просто приятным досугом.

Появляются стихотворные переписки: представьте, люди пишут стихи, потому что им нравится, и они могут это делать, не предъявляя поэзии никаких формальных требований, часто не соблюдая правила грамматики, рифмуя слова и выстраивая их в столбик (или оформляя как прозу, в одну строку, но разделяя строчки каким-нибудь значком) — чистое удовольствие неофита! Написание стихов вызывало восторг от ощущения нового опыта —