И плачут ангелы - Уилбур Смит

— Я вижу тебя, Базо, Топор. — Ральф присел на бревно рядом с другом, поставил на землю бутылку шампанского и передал Базо сигарету: к курению он пристрастился много лет назад, работая на алмазных копях в Кимберли.

Мужчины курили, наблюдая за пиршеством и танцами. Джонатан заскучал и незаметно ускользнул в сторонку в поисках более интересного занятия. Далеко идти не пришлось: к нему подошел мальчик примерно на год младше самого Джонатана.

Тунгата, сын Базо, внук Ганданга, правнук Мзиликази, был полностью обнажен, лишь ожерелье из ярких керамических бус охватывало талию. В середине пухлого животика виднелся выступающий пупок, короткие ручки и ножки покрывал слой здорового жирка, образуя ямочки на коленях и собираясь складками на запястьях. Круглолицый малыш завороженно рассматривал незнакомца широко раскрытыми глазами.

Джонатан ответил ему тем же и не сделал попытки убежать, когда Тунгата с любопытством потрогал воротник матроски.

— Как зовут твоего сына? — спросил Базо, наблюдая за детьми с непроницаемым выражением лица.

— Джонатан.

— Что означает это имя?

— Подарок Бога, — ответил Ральф.

Джонатан снял канотье и надел его на голову юного матабельского принца. Украшенная ленточками соломенная шляпа так нелепо смотрелась на голом чернокожем мальчике с круглым животиком, под которым задорно торчал необрезанный пенис, что мужчины невольно улыбнулись.

Тунгата радостно загукал, схватил Джонатана за руку и, не встречая сопротивления, потащил в гущу танцоров.

Мимолетный поступок малышей оставил после себя тепло, растопившее лед между взрослыми. На мгновение мужчины вновь сблизились, как во времена юности. Передаваемая из рук в руки бутылка шампанского опустела. Базо хлопнул в ладоши, и мгновенно появившаяся Танасе опустилась перед мужем на колени, протягивая кувшин пенистого напитка. На Ральфа она не смотрела и исчезла так же безмолвно, как пришла.

В полдень Танасе вернулась к мужчинам, по-прежнему поглощенным разговором. За одну ее руку держался Джонатан, за другую — Тунгата, все еще с соломенной шляпой на голове. Ральф совсем позабыл о сыне и, увидев его, невольно вздрогнул от ужаса. Ангельская улыбка малыша была едва различима под слоями грязи и говяжьего жира. Матроска стала жертвой чудесных игр, изобретенных вместе с новым приятелем: воротник держался на честном слове, брюки на коленях протерлись до дыр. Некоторые пятна грязи на одежде были следами пепла, бычьей крови и свежего навоза; происхождение других Ральф определить затруднялся.

— Господи! — простонал он. — Твоя мать убьет нас обоих! — Он осторожно взял сына на руки и обратился к Базо: — Когда мы снова увидимся, дружище? — » — Скорее, чем ты думаешь, — тихо ответил тот. — Помнишь, я говорил тебе, что буду работать на тебя, когда придет время?

— Помню, — кивнул Ральф.

— Время пришло.

Виктория проявила невероятную терпимость, узнав, что проведет медовый месяц вовсе не там, где предполагала.

— Ральфу пришло в голову проверить одну африканскую легенду, — смущенно объяснил Гарри Меллоу. — Он хочет поехать в страну Уанки, к огромным водопадам, обнаруженным доктором Ливингстоном на реке Замбези. Вики, я знаю, ты мечтала попасть в Кейптаун и впервые в жизни увидеть море…

— Прожила же я без моря двадцать лет, могу потерпеть еще немного. — Она взяла мужа за руку. — С тобой хоть на край света, любимый, — в страну Уанки, в Кейптаун и даже на Северный полюс, лишь бы мы были вместе.

— Что-то я не пойму, у кого именно медовый месяц! — прошептала Кэти на ухо Ральфу однажды утром, когда супруги нежились в постели.

— Все вопросы потом! — заявил Ральф, и Кэти с хриплым смешком откинулась на пуховый матрас.

Вечером и во время остановок на обед Джонатана приходилось насильно снимать с пони, которого Ральф подарил пятилетнему сыну на день рождения. Кэти смазывала потертости на ягодицах мальчика целебной мазью.

В деревню Уанки они добрались на двадцать второй день путешествия и, впервые с момента выхода из Булавайо, спустились с небес на землю.

Во времена правления Лобенгулы Уанки считался мятежником, объявленным вне закона. Лобенгула четырежды посылал отряды с приказом принести голову преступника в Булавайо, но скользкий как угорь Уанки был невероятно хитер, дерзок и лжив — все четыре импи вернулись с пустыми руками, чем навлекли на себя гнев короля.

После поражения и смерти Лобенгулы Уанки нагло объявил себя вождем земель в междуречье Замбези и Гваай и стал требовать дань с тех, кто приходил торговать или охотиться на слонов, стада которых загнали в скверные места между обрывистыми склонами гор в долине Замбези, где муха цеце не позволяла использовать лошадей и только самые стойкие отваживались пешком преследовать серых гигантов.

Уанки оказался высоким симпатичным мужчиной средних лет. Он вел себя, как и полагается вождю: сдержанно принял подаренные одеяла и бусы, вежливо поинтересовался здоровьем Ральфа, его отца, братьев и сыновей, а затем стал ждать, точно крокодил у водопоя, когда же гость заговорит об истинной цели приезда.

— Горючие камни? — задумчиво повторил Уанки, прикрыв глаза, словно вспоминая, приходилось ли ему видеть такое чудо, и вдруг совершенно простодушно заявил, что всегда мечтал о фургоне. У Лобенгулы был фургон, поэтому Уанки считал, что каждый великий вождь должен иметь такой же. Он повернулся на резном табурете и многозначительно посмотрел на поляну возле крааля, где расположились шесть великолепных восемнадцатифутовых фургонов Ральфа, сделанных в Кейптауне.

— Милый, может быть, это не так уж дорого, если Уанки покажет тебе, где искать? — мягко спросила Кэти.

— Да будь я проклят, если соглашусь! Я бы дал ему пару одеял или ящик бренди, но не фургон за триста фунтов!

— Черт возьми, Ральф, ты абсолютно прав! — согласился Гарри. — Да за такие деньги мы Лонг-Айленд купили…

Его прервало тихое покашливание за спиной: Базо бесшумно подошел от второго костра, вокруг которого расположились слуги и погонщики. Ральф кивнул ему.

— Хеншо, — заговорил Базо, — ты ведь сказал, что мы идем сюда охотиться на буйволов. Ты мне не доверяешь?

— Базо, ты мой брат.

— Значит, ты обманываешь братьев?

— Если бы в Булавайо услышали, что я иду за камнями, которые могут гореть, то за нами увязалась бы добрая сотня фургонов.

— Я же рассказывал тебе, что когда-то водил свой отряд в эти холмы, гоняясь за тем самым голым павианом, которого ты теперь осыпаешь подарками.

— Что-то не припомню, — покачал головой Ральф.

Базо поспешно сменил тему: за все те годы, когда он был предводителем Кротов, поход против Уанки стал его единственным провалом. Индуна прекрасно помнил раздражение старого короля — такое не забывается.

— Хеншо, если бы ты поговорил со мной, нам не пришлось бы тратить время на переговоры с этим сыном тридцати отцов, с мерзким шакальим дерьмом, с этим…