Левиафан - Дэвид Линн Гоулмон

Могучая подлодка наконец достигла точки, когда взмывший нос перевесил корму, и гигантский корабль начал путь обратно в море. Залив под его корпусом расступился, когда исполин рухнул в воду, подняв волну футов двести высотой. Мельчайшие брызги ее гребня взмыли до самого зависшего конвертоплана.

Найлз начал мысленно прикидывать размеры. Длина судна добрых тысяча футов с хвостиком, а то и поболе. Посчитать его водоизмещение он не мог, но наверняка больше, чем у любого судна военно-морских флотов любой из стран мира. Субмарина, размерами превосходящая авианосец класса «Нимиц», не походила ни на одно судно, виденное любым из них. Корпус отличался чистыми линиями и был округлым даже на верхней палубе. Боевая рубка представляла собой гигантскую конструкцию с аэродинамическими обводами, способную при погружении уходить глубоко в корпус — очевидно, ради скорости.

Найлз обратил внимание на два больших неровных треугольника, смахивающих на плавники, — могучие носовые горизонтальные рули, вспарывающие воду у самой поверхности, — а затем, наконец, и на два возносящихся ввысь угловатых хвостовых руля стофутовой длины и пятидесятифутовой высоты, вздымающихся из моря, будто спинные плавники чудовищной акулы. Затаив дыхание, они смотрели, как нос судна раскрылся, явив взору другой, стеклянный, спрятанный за убирающейся броней и покрывающий никак не менее десятка палуб передней части судна. Гигантская подлодка продолжала движение по поверхности, оставляя за кормовым движителем едва заметный след. Чайки, опомнившись от шока при ее появлении, закружили вокруг небоскреба боевой рубки, из-за размеров спутав ее с сушей.

— От имени моего капитана милости прошу на борт «Левиафана».

Обернувшись, Ли поглядел на чужака, следившего за ними напряженным взором. И припомнил строфу времен Гражданской войны, выученную наизусть еще в колледже и оказавшуюся очень уместной теперь, когда тот огласил название исполинского судна: «Есмь поглощен водой, обремененной солью, и обречен зреть форму и темные намеренья врага моего, погубителя человечества, и аз поверженный низлег с душой, исполненной водою, а там, под волнами, с грацией чудовищной скользит „Левиафан“ — Морей сих Бог и Повелитель Мира».

Как только четыре конвертоплана устремились вперед, головной заложил резкий вираж и начал заход на палубу «Левиафана». Как только он подошел, чуть позади боевой рубки распахнулись гигантские — длиной свыше семидесяти футов — створки ворот, поднявшись вверх и открыв взорам пещеру ангара внизу. Найлз следил, как палубная команда далеко внизу готовится к приему четырех летательных аппаратов. Зависшие СВВП безупречно уравняли скорость со стремительно движущимся судном и опустились в его недра. Комптон воспользовался случаем рассмотреть открытый срез корпуса, насчитав пять явно отличающихся слоев из материала, представившегося его нетренированному глазу то ли титаном, то ли сталью, но при этом пористого. И вдруг он с изумлением осознал, что смотрит вовсе не на металл, а на какой-то композитный материал вроде нейлона.

Конвертоплан опустился на палубу, и обороты его двигателей начали снижаться. Затем рядом опустился другой, а последний — позади. Комптон отвернулся от иллюминатора и уселся лицом к остальным.

— Это не первое подобное судно, носящее это имя, — заметил Ли.

Поднявшись из кресла, великан совсем сбросил бронежилет, не сводя глаз с Ли. Остальные его люди окончательно проснулись и явно радовались возвращению домой — шутили и пробирались к покаченным трапам.

— Верно, сенатор. Это третье судно, носящее название «Левиафан», — подтвердил он, вручая свой бронежилет и оружие ближайшему из солдат.

Найлз поглядел на Гаррисона Ли, и тот подмигнул:

— Ячейка 298907, уровень семьдесят три, законсервированное дело.

Комптон припомнил одно из ценнейших достояний группы, и лицо его озарилось пониманием. Он знал, о какой ячейке упомянул сенатор, а теперь понял и причины ее уничтожения.

— Леди и джентльмены, будьте добры следовать за мной, пожалуйста. — Здоровяк помедлил, глядя на Анри Фарбо. — А вас я попрошу дать слово джентльмена вести себя на судне прилично. Мы не потерпим никакой деятельности, способной причинить вред экипажу или бортовым системам. Если это требование вас не устраивает, мы можем перед погружением оставить вас плавать на поверхности. Вас подберут в течение суток, уверяю.

Встав, Фарбо поглядел на него, потом на Найлза и Сару, в свою очередь выжидательно смотревших на него.

— Ну, конечно, мое слово джентльмена, — произнес он без намека на юмор.

Сопровождающий еще мгновение вглядывался полковнику в глаза, пытаясь высмотреть хоть след обмана, после чего обернулся к просторному дверному проему.

Спускаясь по трапу, они увидели не менее сотни человек, хлопочущих на посадочной палубе, отмывая все четыре конвертоплана от разъедающей металл соли. Потом среди пятнадцати вертолетов и четырех конвертопланов эхом раскатился голос из громкоговорителя:

— Приготовиться запечатать двери ангара. Все вниз. По местам стоять, приготовиться к погружению!

Гаррисон Ли стоял, опираясь на трость, а Алиса накрыла его ладонь своей, глядя, как залитый солнцем внешний мир медленно скрывается. Гигантские створки с шипением захлопывались над их головами с такой неотвратимостью, что Алиса даже поежилась.

Сара смотрела, как члены команды вокруг них крепят конвертопланы к палубе длинными нейлоновыми стропами, клещевыми захватами натягивая их, как струны. На стенах протянулась вереница стандартных и усовершенствованных электронных приборов, отображающих точный вес того, что доставлено в ангар. Сару изумило, что объект, способный двигаться под водой, способен нести такой вес, вроде бы даже не теряя в скорости. А еще ее изумил этнический состав экипажа — черные, белые, азиаты и прочие работали бок о бок с подростками немногим старше шестнадцати.

Высокий снова наблюдал за ними.

— Позвольте спросить, каковы ваши обязанности на борту этого судна? Или вы просто штатный убийца и похититель людей? — поинтересовался Найлз, закатывая рукава своей белой рубашки. Его глаза за линзами очков не дрогнули перед взглядом террориста.

Тот наконец усмехнулся — холодной, скверной полуулыбкой.

— Я выполняю приказы. Однако я действительно штатный специалист по безопасности и командир войск специального назначения «Левиафана» — сержант Тайлер, Бенджамин Тайлер. И не будь я хорош в своем деле, оставшиеся в вашем нелепом и жалком комплексе хоронили бы куда больше ваших товарищей.

Тайлер жестом подозвал девушку, стоявшую у одного из больших пультов, дожидаясь приказов. Та подошла. В отличие от палубной команды, одетой в синие комбинезоны, как и военнослужащие личного состава группы «Событие», на ней была красная рубашка и синие шорты. Каштановые волосы, заплетенные в косы, были накручены вокруг обоих ушей, а улыбка на лице — совершенно искренней. Глаза ее отличала глубокая синева с серебристыми колечками вокруг зрачков. Словом, изумительная девушка.