Под знаком Софии - Елена Раскина

– Если король Франции признает братьев-клефтов инсургентами, то есть равноправной стороной, воюющей с турками, – вмешался Константин, – мы можем пообещать снисхождение по отношению к нему. Если старый режим канет в Лету, король Франции останется жив.

– Вы опять торгуете мной, господа! – возмутилась София. – Почему бы вам самим не уговорить господина де ла Рейньера открыть кредит для Гетерии? Я могу пригласить нашего друга Ригаса на званый вечер, представить его Полиньякам, и пусть он сам поговорит с ла Рейньером.

– На этом вечере буду я, – заявил Ракоци, – и во всем помогу графине Витт. Франция должна вступить в союз с Гетерией.

– Но у Гетерии есть другая, самим Богом данная союзница! – воскликнула София. – Это Российская империя и государыня Екатерина. Россия поможет снова водрузить над Святой Софией православный крест и вернет Константинополь Элладе!

– Ты права, София, – Ракоци обрадовался успехам своей ученицы: пани Витт начинала понимать далеко идущие планы Гетерии. – Следующим пунктом твоего путешествия станет Россия. Ты должна познакомиться с императрицей Екатериной и князем Потемкиным. А пока нам следует выполнить свою миссию здесь, во Франции, и добыть денег для Гетерии.

– Говорят, граф, что вы умеете превращать металлы в золото… – рассмеялась София. – Зачем вам деньги?

– Неужели ты веришь в эти сказки? – губы Сен-Жермена дернулись в подобии улыбки. – Я не владею тайной философского камня. Я всего лишь человек, который заслужит смерть тогда, когда выполнит все, что уготовано Господом. Ты поможешь нам, София?

– Ты должна помочь Элладе, София! – как суровое эхо повторил Константин.

– Помогу… – София судорожно сжала руку Константина в своей, как будто боялась, что он опять исчезнет на несколько лет. – Я теперь – одна из вас. Я дала клятву у алтаря древнего города Борисфен…

– Вот так-то лучше… – удовлетворенно произнес Константин.

– Вы делаете успехи, пани Витт… – тускло улыбнулся Ракоци.

– Прощайте, друзья мои! – ответила им София. – Теперь я должна увидеть сына. Время, отведенное вами для любви, прошло. Наступила пора действовать. Я помогу Гетерии…

Весной 1784 года супруги Витты достигли русско-польской границы. Юзеф исполнил свою угрозу лишь наполовину – он настоял на том, чтобы маленького Яна отвезли в Каменец-Подольскую крепость, к деду, а сам последовал за Софией дальше, в Россию. В belle douce France графиня Витт задержалась недолго. Сначала София часто появлялась в обществе, бродила по версальскому парку в приятной компании Дианы де Полиньяк и генерального сборщика налогов Гримо де ла Рейньера, слушала шепот фонтанов, шорох листвы и шуршание гравия и была беспечна и прекрасна, как одна из греческих богинь, статуи которых украшали парижские парки.

Она никогда не посвящала Юзефа в свои дела, но Витт все чаще и чаще стал замечать рядом с женой всемирно известного авантюриста графа Сен-Жермена и мрачноватого красавца грека, который, по-видимому, скрывался во Франции от преследований Оттоманской Порты. С греком она то ссорилась, то мирилась, с графом Сен-Жерменом была подчеркнуто любезна, а на собственного мужа, как обычно, не обращала внимания.

После бурной вспышки гнева на крестинах сына Витт решил в последний раз испытать судьбу и простить жене ее холодность. Знакомство с августейшими властителями Франции и Польши, равно как и с генеральным сборщиком налогов Французского королевства, сулило ему немало приятных минут. Юзеф Витт намеревался хотя бы «позолотить свои рога» – за счет французских и польських друзей неверной Софии. Особенно он рассчитывал на знаменитого авантюриста, который, как утверждали новые друзья жены, умел превращать металлы в золото.

Поэтому, когда София заявила, что их ждет Российская империя, Витт, скрепя серце, согласился с этим новым маршрутом. Русская императрица была сказочно богата, и Юзеф ни на минуту не усомнился в том, что его ловкая супруга сможет очаровать государыню Екатерину с такой же легкостью, как Марию-Антуанетту и Диану де Полиньяк.

Блистательная Российская империя началась для супругов Витт у городка Васильков, основанного, как считали местные жители, самим князем Владимиром Красное Солнышко. При крещении Владимир принял христианское имя Василий, и поэтому городок назвали Василив. Со временем Василив превратился в Васильков, а в 1240 году город был полностью сожжен во время княжеских междоусобиц. Впоследствии это преступление приписали монголо-татарам. В 1654 году отстроенный Васильков превратился в российский форпост.

Форпост, как и сам городок, располагался на холмах по берегам реки Стугны. Старики называли эти холмы Змиевыми валами и охотно рассказывали легенду о святых Кузьме и Демьяне и Змее Горыныче. Мол, запрягли Кузьма и Демьян змея в плуг, а сами встали за него и перепахали берега Стугны. С тех пор и возникли на этих берегах Змиевы валы.

Само местечко Васильков было обнесено земляным валом, внутри которого располагались батареи и крепость. В крепости находился старый замок, обнесенный каменной стеной, двор, некогда пребывавший во владении Печерского монастыря, и церковь Святых Антония и Феодосия. Возле церкви местные власти разместили казарму, амбар для артиллерийского снаряжения и пороховой погреб. В замке было шесть казенных дворов – для штабных офицеров форпоста, обер-офицеров, солдатской стражи, козаков и «малоросийских чинов», врача и солдат. Весной 1784 года пограничный город Васильков удостоил своим присутствием светлейший князь Потемкин.

София забыла собственное будущее, увиденное в огне алтаря древнего города Борисфен, но одно лишь воспоминание ей было позволено взять с собой в дорогу. Он помнила лицо суженого – и часто видела того, кого непременно должна была встретить. Мужественное и одухотворенное лицо этого человека было пересечено траурной полосой – незрячий глаз закрывала черная повязка, а другой, живой, смотрел на мир с едва уловимой грустью. София знала наверняка, что на шее ее суженый носит монету с надписью ΟΛΒΙΟ, иногда она ощущала неровную, изъеденную временем поверхность этой монеты и как будто сжимала ее в ладонях. Потом видение исчезало, и рядом оставались недолгие попутчики – одни, подобно Юзефу Витту, шли с ней рука об руку уже давно, другие быстро возвращались на собственную дорогу.

Константин Ригас был рядом с самого детства, вместе они покинули блаженные апельсиновые рощи юности ради полного зла и невзгод мира. Но София не могла не понимать, что Ригас принадлежит Гетерии, и ради исполненной невзгод и лишений, но такой желанной для него жизни повстанца в горах Пелопоннеса, он будет появляться и исчезать, и тогда жизнь ее превратится в ежеминутное ожидание. Наследница Палеологов готова была принять это ожидание, настоянное на любви, но, увы, – в огне алтаря она увидела совсем другого человека. И этот человек говорил с ней на языке Платона и Аристотеля.

София просила Сен-Жермена указать ей на суженого, но тщетно – всеведущий граф ограничивался намеками и недомолвками. Однажды он все-таки сказал, что увиденного в огне алтаря человека гречанка найдет в Российской империи. «С кем я должна искать встречи в России?», – спросила София у своего учителя. «С императрицей Екатериной и князем Потемкиным, – ответил граф. – Только они могут помочь матери-Элладе сбросить турецкое иго».