Краш-синдром - Сергей Недоруб

Возможно, я сумел бы выстрелить Мерку в лицо: хватило бы и ярости, и хладнокровия – сейчас они как раз боролись внутри меня за лидерство. Но моих собственных навыков прицеливания не хватало, а восприятие подлым образом отказывалась работать против игрока тридцатого уровня. Вдобавок стример мог себе навешать любых видов пассивной защиты, о существовании которых я бы никогда не подумал. И ведь Камилла могла меня проконсультировать на этот счет! Но я, как всегда, ни на что не находил времени.

Зато на харвестер время найти мог. Бросил автомат, оставляя Мерка на попечение Бурелома. Вытащил перчатку Джека. Одним рывком нацепил ее на левую руку, быстро расправил пальцы, чувствуя знакомое облегающее прикосновение неизвестной ткани. И, высунувшись из-за дерева, сразу разложил харвестер на геометрические линии.

Сканирование продемонстрировало не настолько впечатляющие результаты, как я мог подумать. Устройство агрегата оказалось весьма примитивным. Возможно, именно благодаря примитивизму он был настолько эффективен.

Я содрал перчаткой защитный кожух двигателя, обнажил пучки проводов, превратил их в разноцветные комки плавящейся меди. Затем оторвал металлическую лапу, которая по инерции отлетела вдаль и со звоном перебила солидный сук. Нацелился на колесо, стащил его, от души запустил в Меркуцио.

Стример ловко увернулся от летящего резинового снаряда, но при этом попал под щедрую плюху Бурелома. На этот раз и его защита оказалась пробита – Меркуцио схватился за окровавленное лицо, откатился в сторону. Тут же выронил один из пистолетов, выхватил телескопическую дубинку, развернул ее и бросился на танка, обрушивая град ударов.

Бурелом приподнялся на задние лапы, сразу прибавив в росте. В воздухе замелькали резина, когти и клыки. Схватившись за сбрую, опоясывающую медвежью тушу, Шанталь активно среза́ла с медведя ножницами окровавленные комки шерсти, которые спадали ей под ноги вместе с выдавленными пулями.

Я как раз закончил демонтаж харвестера, доломав осколки его двигателя до основания. Получившаяся груда металлолома, возможно, все еще представляла опасность, поэтому я расшвырял ее останки в разные стороны. Если захотят вернуться – распылю на атомы.

Лайм выскочил из кустов и сделал совсем необдуманную вещь – слишком близко подошел к Шанталь, и явно с нехорошими намерениями, на которые намекал топор. C его стороны попытка была, безусловно, самоубийственной. Однако он решил отработать долг чести перед Меркуцио, если таковой вообще был. Он взял девушку за пояс, опрокинул в траву, занес лезвие.

Я не стал наклоняться к автомату – перехватив нож, мгновенно очутился у парня за спиной. Отправлять его на перерождение я, может, и не буду, но научить хорошим манерам – запросто.

Бурелом, который меня не видел, неожиданно смешал все планы. Улучив момент, он клыками схватил Меркуцио за плечо, развернулся на месте, сделав три или четыре полных оборота – и побежал прямо через меня в сторону самого толстого дерева, которое тут росло. В него медведь и впечатал стримера, едва не раздробив тому позвоночник. Я же в полной мере почувствовал, каково это, когда тебя перебегает стадо лосей.

Лайм заметил меня. Перехватил топор поудобнее, посмотрел с блеском в глазах. Затем в его взгляде что-то дернулось. Он явно избегал иметь со мной дело. И не потому, что переживал за свой костюм.

Вместо нас с Шанталь шестой игрок избрал мишенью Бурелома, который как раз поворачивался, чтобы завершить бой.

Взмах.

Зря я недооценил боевые качества Лайма. Зря отвлекся на защиту Шанталь и не вскочил сразу, как мог. Либо медведь не успел прожаться, либо все его защитные способности были на восстановлении. Но топор на этот раз достиг цели, раздробив Бурелому основание нижней челюсти.

Медведя, похоже, серьезно пробило. Он выпучил и без того здоровые, круглые глаза, рухнул наземь. Лайм подскочил к нему, и Бурелом не глядя добавил ему от души лапой, отшвыривая впавшего в беспамятство лесника за пределы видимости. В ту же сторону полетел почтовый сверток.

– Ты живой? – спросил я Бурелома.

Танка шатало из стороны в сторону. Из его челюсти капала кровь.

Лежащая на спине Шанталь, смотря на Бурелома снизу вверх, не делала попыток подняться. Не стала тратить драгоценные мгновения. Лишь сорвала с пояса широкий кусок пластыря, резким движением развернула его. Бурелом наклонил к ней морду, окунувшись в пластырь лицом, и начал тереть об него больное место.

Я подошел к нему, помог Шанталь встать. Девушка сунула Бурелому в пасть какой-то краситель цвета морской волны, больше похожий на кусок мыла. Бурелом тут же зажал его клыками. Снова принялся мурлыкать уже знакомым способом.

Потеряв свои «беретты», Меркуцио валялся под деревом. Он пытался прийти в себя и слепо тыкал в воздух перед собой. Если он не собирался выходить из игры, то, похоже, вызывал игровой магазин…

– Стой! – сказал я, хватая из грязи Опус.

Но стример успел все же купить новое оружие. Выхватил из воздуха «пустынного орла», нацелился Бурелому в спину.

– Нет! – крикнула Шанталь и совершила безумный поступок – ринулась на Меркуцио, прыгнула на него сверху, попыталась отобрать оружие. Стример схватил ее за волосы и ткнул дулом пистолета в подбородок.

– Не надо, – предупредил я, приложив Опус к его виску.

Меркуцио на меня даже не смотрел. Он глядел на сидящую сверху Шанталь и печально улыбался. Я не тратил времени на бесполезные угрозы. Мерк понимал, что, стоит ему выстрелить – как мы с медведем не просто отправим его на перерождение вслед за Шанталь. До этого ему еще будет очень, очень больно.

– Размен? – предложил стример.

– Неравнозначный, – произнес я.

– Верю, – коротко сказал Меркуцио. – Лайм, ты в игре?

Иммигрант не отозвался. Было слышно лишь, как Бурелом яростно зализывает лапу.

– Лайм! – повторил Меркуцио.

– Ты остался один, – сказал я. – Отпусти ее.

Шанталь шумно дышала – пистолет давил ей на горло.

– Она тебе ничего не сказала? – спросил стример.

– Не сказала что?

– Тогда ладно, – вздохнул Меркуцио. – Жаль. Никогда не умирал в Версиане. Похоже, пришло время начать.

Он крепче сжал рукоятку «пустынного орла», и Шанталь втянула воздух. Мой палец на спусковой скобе Опуса сдвинулся…

– Что ты сказал?! – внезапно обернулся Бурелом. – Ты ни разу не умирал в Версиане?

Меркуцио покосился на него.

– Еще не приходилось воевать с такой имбой, как ты, – ответил он. – Считай это комплиментом.

– Я тоже не помирал в игре, – сказал медведь, подкатившись к нам, словно он только что не из сражения вылез, а из дупла с медом. – Арбестер, ты уже умирал в Версиане? На релизе?

– Нет, – покачал я головой.

– Шанталь?!