Однажды в Париже - Дмитрий Федотов

Катрин же вела себя странно — не улыбалась, в глаза не глядела, уставилась в пол, как будто хотела найти там то самое стертое су.

Объяснение никак не получалось.

— Я должен вам сказать…

— Я вас слушаю…

И тут к ним подошли герцог де Меркер и Нинон. Хозяйка дома присела в низком реверансе перед фрейлиной королевы, а герцог как-то очень ловко встал между Катрин и де Голлем.

Анри опустил голову. Вот и завершилось объяснение, не успев начаться!

Обругав себя растяпой и дурнем, Анри решил подождать, пока кончится нежное воркование хозяйки дома и Катрин. Он был сам на себя смертельно зол и решил не уходить из этого дома без объяснения! Меж тем он обвел взглядом гостей и, сделав несколько шагов, оказался возле компании молодых людей, о чем-то шептавшихся.

Анри честно искал хриплого «демона» с лютней!

Он сам не знал, почему вдруг обернулся. И окаменел, встретив взгляд Катрин. Она молча смотрела на него, сдвинув брови, и он вдруг смутился, отвернулся.

Случайно в поле его зрения оказалась дверь гостиной. Эта дверь приоткрылась.

Анри увидел лицо человека, который задержался на пороге, обводя взглядом гостиную, и уже кому-то улыбался, кого-то приветствовал тонкой рукой в ореоле дорогого кружева.

Это снова был аббат де Гонди!

На мгновение их взгляды встретились. Аббат заметно посерел лицом, тут же отступил назад, дверь захлопнулась.

— Простите, — сказал Анри непонятно кому и кинулся вдогонку.

На его беду, де Гонди, истинный щеголь, прибыл в гости не верхом, а в портшезе. На сей раз на нем был костюм сочного малинового цвета и изумительно подобранные к костюму по тону чулки. Пачкать их в парижской грязи аббат, естественно, не пожелал.

Здоровенные носильщики с портшезом еще топтались у крыльца, норовя развернуться так, чтобы не попасть в лужу. Они уже и место присмотрели, где ожидать хозяина, — кабачок по соседству. Там можно было установить во дворе под навесом портшез. Раньше чем часа через три господин аббат домой все равно не соберется.

Но де Гонди, выскочив на крыльцо, рванул к ним, не разбирая дороги, оттолкнул первого носильщика, распахнул дверцу портшеза и, даже не усевшись толком, закричал:

— Вперед, вперед!..

Поняв, что стряслось неладное, носильщики сразу перешли на размеренный бег. Аббат уже из портшеза приказал нести себя к мосту Турнель.

Анри, выбежав из дома, увидел, как де Гонди удирает от него в портшезе. Понять, что значит такой демарш, Анри не мог. Этот самый человек страстно домогался дуэли, и он же улепетывает во всю прыть чужих мускулистых ног.

— Стойте! — закричал Анри. — Стойте, говорю вам!..

Приказ о заключении аббата в Бастилию де Голль держал при себе. Правда, приказ был дан на случай поединка, а не бегства. Но бегство выглядело куда подозрительнее поединка.

Носильщики не остановились. И Анри бросился следом.

Конечно, человек налегке всегда способен двигаться по городу быстрее любого экипажа, особенно портшеза. Потому де Голль, будучи физически весьма крепким мужчиной, без труда настиг беглеца аббата аккурат посередине моста Турнель. Он обогнал портшез и встал перед ним, выхватив шпагу и широко расставив ноги в ботфортах.

— Именем кардинала, остановитесь, несчастные! — рявкнул Анри на носильщиков и угрожающе взмахнул клинком.

Здоровенные парни действительно замерли в паре туазов от рассерженного гвардейца, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Но тут из портшеза выглянул де Гонди. Мгновенно оценив опасность ситуации, он вне себя завопил:

— Чего встали, остолопы?! Всыпьте этому нахалу!

Это было уже чересчур. Анри даже опешил на несколько секунд от столь безумного заявления. А носильщики, напротив, — ожили, споро поставили портшез на доски моста. Потом двое из них выдернули из проушин шесты, служившие рукоятями, и двинулись на де Голля, перебрасывая оружие с руки на руку. Лейтенант понял, что потасовки не избежать. Быстро оглянулся — у спуска моста маячили несколько фигур, но на самом мосту, кроме портшеза, носильщиков и сумасбродного гвардейца, никого не было. «Тем лучше!» — злорадно подумал Анри, зорко следя за противниками.

Оставшиеся двое носильщиков без оружия тоже не стояли на месте, а потихоньку стали обходить де Голля с двух сторон. Анри понял, что медлить больше нельзя, и сделал длинный низкий выпад — флешь, — нацелившись в левого носильщика. Тот явно не ожидал такой прыти от франтоватого господина и пропустил удар. Клинок легко вспорол стеганую куртку и на пол-ладони вошел в живот здоровяку. Парень охнул и отшатнулся, выпустив из рук шест. Де Голль без промедления на отходе сделал режущий мах шпагой в сторону второго носильщика с шестом. Тот, однако, сумел среагировать и увернуться от кончика лезвия, свистнувшего перед его лицом буквально в полудюйме.

Анри немедленно принял прежнюю стойку — ангард. Спустя мгновения раненый носильщик тяжело упал на колени, схватившись за живот, и издал громкий стон. Увидев это, его приятели, что пытались окружить де Голля, замерли в нерешительности. А вот парень с шестом вдруг бросился вперед, целя лейтенанту в голову концом своего дрына. Это было глупо. Анри легко парировал атаку — чуть присел, пропуская конец шеста над плечом, и нанес противнику рипост, колющий удар сбоку в подмышку. И этот укол достиг цели, а клинок де Голля снова окрасился кровью. Как и первая, рана тоже была не смертельная — Анри вовсе не собирался никого убивать.

Обезвредив носильщиков, он вознамерился разобраться с трусом де Гонди и шагнул было к портшезу, но не учел вышколенности слуг аббата. Едва он оказался между оставшимися двумя парнями, как те молча бросились на него. Бросились с голыми руками. Бросились, несмотря на плачевный вид товарищей. И здесь перевес в физической силе оказался на их стороне.

Де Голль еще успел повернуться к одному и ударить стальной гардой парня в лицо, но сейчас же сзади на лейтенанта обрушился град ударов. В большинстве беспорядочные, они все же чувствовались, будто по спине и плечам Анри колотили булыжники. Он попытался развернуться, но первый из двух, несмотря на разбитую физиономию, весьма ловко зацепил лейтенанта за ногу своей, и де Голль рухнул на дощатую мостовую. Шпага вылетела из руки, и теперь ему предстояла неприятная и унизительная процедура получения пинков от разъярившихся простолюдинов во все доступные места. Но драка есть драка. В ней правил нет.

Прикрывая одной рукой голову, Анри сумел выхватить новенькую дагу. Старый Баллок не подвел и сделал кинжал в лучших традициях толедской школы Педро Вельмонте — с широкой ребристой гардой, очень удобной для ближнего боя. Впрочем, для драки — тоже. Анри тут же выставил дагу навстречу очередному пинку разошедшегося противника и удачно распорол ему лодыжку. Парень истошно взвыл и повалился на спину. Его напарник не понял, что произошло, но на всякий случай отскочил в сторону, и де Голль немедленно этим воспользовался — тоже быстро поднялся и отступил спиной к парапету моста, выставив перед собой спасительный кинжал.