Кружево Парижа - Джорджиа Кауфман

я поразилась, какая она красивая.

Граса наконец кивнула и повернулась к рабочим столам.

Руки женщин двигались почти автоматически, но я понимала, что все прислушивались ко мне. Вряд ли они когда-нибудь видели такую модно одетую женщину, как я, или темнокожую, хорошо одетую, как Граса.

Сеньор Малуф притормозил, неуверенный, возглавлять ли ему шествие или плестись за мной. Он махнул рукой в нужном направлении, и я пошла, как манекенщица Диора, к двери и ждала, пока он откроет кабинет и пригласит войти.

Усевшись за заваленный разбитый деревянный стол, он успокоился.

Я присела на стул напротив и осмотрела комнату. Все кругом было таким же старым и вылинявшим, как и в мастерской. У него под началом было около тридцати женщин на том этаже, и, как я догадывалась по слабым звукам, доносившимся сверху, этажом выше тоже были мастерские и кабинеты. Он, очевидно, оставался на плаву, но лишь до поры до времени. Ему нужно было развивать дело, нужны были заказы. В мансарде у хозяина-итальянца я научилась расшивать ткани блестками, перьями, кружевами и камнями.

Камни были дорогими и трудоемкими. Но они были престижны. Мне нужно было заключить сделку. Через несколько секунд у меня созрел план.

– Итак, сеньора Роза, чему я обязан такой честью?

Он взял ручку, приняв, по его мнению, умный вид, словно собрался что-нибудь написать.

– Мода, сеньор Малуф, – это искусство. А искусство подчиняется вдохновению. Сегодня утром я проснулась и подумала, что коллекцию этого сезона назову Cintilante[29]. Она будет блестящей, сверкающей. И не от блесток, а от настоящих самоцветов. Мне нужно найти надежный источник с качественными камнями по недорогой цене.

– Понятно, – слегка растерянно ответил он.

– Вы что-нибудь знаете о моде? – спросила я, и он тупо посмотрел на меня. – Вы слышали обо мне?

– Простите, сеньора, нет.

Признаваясь, он залился тусклым румянцем.

На его пухлом пальце сверкнуло кольцо. Я улыбнулась.

– Вы женаты? У вас есть дочки?

Он кивнул.

– Предлагаю вам позвонить жене и спросить, слышала ли она или дочки о доме моды Дюмаре?

Я откинулась на спинку стула, пока он разговаривал с женой.

– Исабела, что ты знаешь о доме моды Дюмаре? Почему спрашиваю? Потому что сеньора Дюмаре сидит передо мной.

Его лицо менялось с красного на белый и с черного на красный, пока жена говорила на другом конце линии. Я только расслышала восторженный визг. Повесив трубку, он с благоговением посмотрел на меня.

– Полагаю, жена обо мне наслышана?

– Да.

Он на мгновение на меня уставился. Я дала ему подумать.

– Вы сказали «поразить»?

В этот момент я поняла – он мой.

Я видела, как он мысленно подсчитывает доходы. В глазах сверкнул лихорадочный блеск – он пытался понять, что бы это значило.

– Да, наверное, я буду много заказывать. Если сойдемся в цене. Камни должны быть хорошего качества по приемлемым ценам. Вам это интересно?

– Очень.

Отсутствие лукавства умиляло и объясняло, почему бизнес едва держится на плаву.

– Я хотела бы обсудить с вами еще одну мелочь. Дело касается одного из ваших работников.

Он побледнел, и я заподозрила, что он и раньше улаживал ссоры.

– Сеньор Малуф, это не то, что вы думаете, – подтвердила я улыбкой. – Просто выслушайте меня, и все, потом подпишем контракт.

– Просто выслушать?

Бедняга совершенно пал духом, он думал, я над ним шучу.

– Да, просто позвольте рассказать вам историю.

Сначала он слушал вежливо и отрешенно, несомненно, пересчитывая в уме суммы. Но потом сосредоточился и почувствовал себя неуютно, возбужденно постукивая по столу ручкой.

– Выгоню немедленно, – сказал он, когда я закончила рассказ. – Сейчас вызову его.

Я покачала головой.

– Нет, так не пойдет. Никто не знает, на что он способен, и он уйдет куда-нибудь еще. Представьте, что такое случится с вашими девочками.

– Вы хотите, чтобы я… его убрал!

– Нет, боже упаси! – с искренним испугом воскликнула я.

Он облегченно вздохнул, и я поняла, что он пошел бы и на это. Хотя неизвестно, чем бы он руководствовался, негодованием или желанием со мной сотрудничать.

– Нет, держите его при себе, так он будет под присмотром. Если он сбежит, полиция никогда его не найдет. А здесь он будет как в тюрьме. Все будут о нем знать, что он за человек, и он поймет, какую характеристику вы ему дадите, если он попытается уйти. Это будет пожизненное заключение, и, если он не идиот, он будет у вас образцовым работником. Граса разговаривает с женщинами, они заметят синяки. Когда мы уйдем, отведите его в мастерскую и предложите рассказать всем, что случилось и почему вы его оставили. Пусть поживет с этим позором.

Сеньор Малуф уставился на меня, слушая мое предложение.

Вскоре он встал и заявил:

– А вы умны, сеньора Роза. Подождите минуточку.

И вышел.

Вернулся он с молодым человеком в рабочем комбинезоне.

Его закатанные рукава и открытая шея выставили крепкую мускулистую фигуру. Бороться с ним было бы трудно, и все же царапины на лице и руках свидетельствовали о сопротивлении Грасы.

– Сеньора Роза, это Хосе Рибейро да Сильва.

Я встала и неторопливо осмотрела мужчину с головы до ног, от густых темных кудрей, лица в шрамах до драных сандалий. Он в ответ оглядел меня, явно наслаждаясь вниманием.

– Сеньор Малуф, я сейчас вернусь, – сказала я и вышла.

Граса увидела, как пришел Се, и спряталась в дальнем уголке мастерской. Он, наверное, даже не узнал ее в моей одежде.

– Пойдем. Он тебя не тронет. Я его крепко привязала.

– Не хочу.

Она впервые мне не подчинилась, но в глазах ее был не вызов, а страх.

Я взяла ее за руку, но она сопротивлялась.

– Так надо, – доказывала я. – Иначе так и будешь жить в страхе. Он должен увидеть, что тебя трогать нельзя.

Я тянула ее за руку, пока она не пошла со мной в кабинет Малуфа. Едва переступив порог, она закрыла за собой дверь и сразу к ней прислонилась. Она держалась рукой за ручку двери, готовая выскочить в любой момент. Се взглянул на нее, потом отвернулся, прежде чем снова повернуться и уставиться на даму в бежевом льняном костюме, и его лицо просветлело – он ее узнал.

– Да Сильва, не удивляйтесь. Думаете, у Грасы нет друзей? Она…

– Сеньор Малуф, я… – перебил меня Се, обращаясь к боссу.

Малуф прервал его на полуслове:

– Заткнись и слушай сеньору Дюмаре.

– Граса рассказала нам, что случилось, – суровым голосом пояснила я. – Вы пытались ее изнасиловать. Избили, когда она стала сопротивляться. Я видела синяки. Какой же вы мужчина? Вам бы ее