Свинцовая совесть - Владимир Колычев

– Эй, не надо! Я тебя сфоткаю!

Вероника бежала из дома в панике, но вещи собрала и фотоаппарат зачем-то прихватила. Но пока она рылась в своей сумке, Дробов снял китель, рубаху, брюки, надел шорты и футболку.

– Зачем? – возмутилась девушка.

– Служба у меня секретная, а у тебя допуска нет, – отшутился он.

– Жаль, а то бы я тебя сняла…

– Я не девочка, чтобы меня снимать.

Глеб прошел в спальню, открыл шкаф, поместил туда развешанный на плечиках мундир.

Квартира у него двухкомнатная, в меру просторная, сухая и светлая, как положено современному жилью. Сдавалась она с отделкой «под ключ». Хоть и не высокого качества ремонт, но штукатурка с потолка не сыплется, обои не отваливаются, линолеум на полу не пузырится. Окна, правда, с зимы немытые, но это уже его недоработка.

На мебель Дробов особо не тратился, покупал что подешевле, зато у него есть все – и в гостиной гарнитур, и в спальне, и на кухне. Телевизор со спутниковой антенной, компьютер с Интернетом – все в наличии. Правда, неуютно у него, но ведь он живет без хозяйки, так что ничего удивительного.

– Кстати, форму я долго не надену.

– Почему?

– Отпуск у меня.

Отпуск у Глеба большой, без малого семьдесят суток, но последние четыре года он брал из них всего месяц, только для того, чтобы пройти санаторный курс лечения. Большего он не просил, и вторая половина законного отпуска сгорала, хотя должна была накапливаться. К тому же в санаторий он ездил осенью и весной, но не летом. Именно об этом он и сказал сегодня своему начальнику и обратился с просьбой. Нужен ему отпуск, очень нужен. Вот и пошли ему навстречу, причем без всяких «завтраков». Сегодня так сегодня. Осталось только документы оформить, но это не так важно. Главное, чтобы приказом издали.

А отпуск ему действительно нужен: никак нельзя оставлять Веронику без присмотра. Свирид уже спустил на нее собак, вдруг они сюда доберутся? Еще милиция может ее здесь найти, но здесь Глеб уже бессилен. Хотя если будет возможность, он выведет ее из-под удара, спрячет где-нибудь…

– С завтрашнего дня отпуск, – уточнил Дробов.

– И завтра ты никуда не пойдешь?

– Ну, если ты не захочешь по Москве прогуляться, то не пойду.

– А если захочу?

– Тогда прокатимся. На моей «Ниве».

Гараж он снимал, но сейчас там стояла «Хонда», а его машина теперь пылилась на стоянке.

– Твой джип трогать не будем… А чем это у нас пахнет?

Действительно, из кухни доносился мясной аромат и хлебный запах.

– Кулебяка. Только не знаю, получится или нет. Духовка у тебя неважная…

– И муки у меня не было, и мяса.

– Я в магазин ходила.

– А это зря.

– Ты же в Москву везти меня не боишься?

– На своей машине – нет. А здесь, рядом с домом, тебе часто показываться не следует, а то примелькаешься… Я теперь сам за продуктами ходить буду.

Кулебяка слегка подгорела, но это ее не испортило. Глеб накрыл стол в гостиной, откупорил бутылку вина. Разносолов особых не было – сырная и колбасные нарезки, летний салат, зато пирогов на два противня, ешь – не хочу. Вино не очень дорогое, но должно быть легким, приятным на вкус.

Глеб сел за стол слева от Вероники, не касаясь его… Да, было у них что-то когда-то, но ведь она мужняя жена, так что лучше не вспоминать о былом. И сам он должен сдерживаться, и ее не провоцировать.

– Споить меня хочешь? – спросила девушка, когда Дробов потянулся к бутылке.

– Хочу, – кивнул он. – Чтобы ты крепко спала и ни о чем не думала…

– Хорошая идея, – грустно кивнула Вероника. – А то мысли разные покоя не дают… Ты снова в гостиной ляжешь спать?

Глеб не пытался приставать к ней в дороге; дома положил в своей спальне, а сам устроился на диване в гостиной. Но, видимо, это ее не совсем устраивало.

– Да, а что?

– Как «что»? А если мне страшно?

– Здесь всем в этом доме страшно.

– Кому «всем»?

– Женщинам. Женам офицеров. Здесь у нас особый контингент, многие офицеры проходили службу в Чечне. А ты знаешь, какая обстановка в Чечне? Сейчас еще ничего, а раньше… В общем, возможны инциденты с участием вооруженных боевиков.

– Месть?

– Скорее акт устрашения… Сейчас обстановка на фронтах нормализовалась, но вооруженный патруль никто не отменял. Так просто сюда не попадешь…

Увы, но это было не совсем так. Ситуация сейчас не столь взрывоопасная, как два-три года назад, поэтому патрули в городке появляются все реже, а от пропускного режима осталось одно название. Зато у него дверь в квартиру по-настоящему бронированная, автоматную пулю с нулевой дистанции выдерживает.

– И оружие у меня есть.

Дробов поднялся, открыл дверцу шкафа, за которым скрывался прикрученный к стене сейф, набрал код, открыл дверцу, достал и пистолет Ярыгина, в простонародье «Грач», вынул из него обойму и положил на стол. Мощная штука – отличный бой, хорошая балансировка, мягкий спуск, современный дизайн. Семнадцать патронов в обойме.

– Наградной.

– Подполковнику Дробову… за мужество и героизм… – прочитала выгравированную надпись Вероника. – Почему подполковник? Ты же полковник.

– Ну, не всегда же я полковником был… Когда майором был, наградного оружия у меня не имелось. Пришлось пистолет в бою добывать. Зато сейчас у нас есть чем защищаться…

Наградной пистолет отстрелян, проведен через пулегильзотеку, так что воевать из него с бандитами небезопасно, можно загреметь под уголовную статью. Но из своей квартиры Глеб мог отстреливать людей Свирида за милую душу. Ведь он запросто мог принять их за террористов, а с этой братией здесь разговор короткий.

– Не хотелось бы… – поежилась Вероника. – Лучше обойтись без стрельбы.

– Я тоже так считаю.

– Давай выпьем.

– Вот за то и выпьем, чтобы все было хорошо.

– Нет, давай лучше без тоста.

– Почему?

– Не будет хорошо. Я точно это знаю… – загрустила девушка.

– Отставить панику!

– Слушаюсь, мой герой, – совсем не весело улыбнулась Вероника и одним махом осушила свой бокал. Тут же потребовала еще.

– Мне понравилась твоя идея напиться, – сказала она. – Напиться и забыться… Только думаю, что напиться не получится. Не в том я состоянии. Да и вино легкое…

Вино действительно пилось очень легко, а действовало коварно. Так что вскоре Вероника была уже пьяна. Глаза осоловели, язык заплетался.

– Где ты будешь спать? – спросила она.