Свинцовая совесть - Владимир Колычев

– Через балкон?!

– Я же говорю, что за тобой следят. Или ты хочешь привести к Веронике хвост?

– Не хочу.

– Тогда придется постараться. А я за домом буду тебя ждать, на своей старушке.

Не зря Зубарев служил в милиции, поэтому он и с соседями договорился, и с балкона спрыгнул, вышел к дороге, на обочине которой уже стояла «Нива». Серая «девятка» пока не появлялась.

Зубарев нашел машину Дробова, открыл дверь, внимательно посмотрел на него. Руку подавать не стал, да и Глеб не был к тому расположен. Как ни крути, а Вероника как была, так и осталась камнем преткновения между ними.

Зубарев тяжело дышал.

– Запыхался? – спросил Глеб.

– Есть немного.

– Теряешь форму.

– Я же не говорю, что у тебя хлам, а не машина, – огрызнулся Зубарев.

В зеркало заднего вида Глеб увидел знакомую «девятку». Она остановилась у магазина, что находился между двумя домами, ждала, когда «Нива» тронется.

Глеб предположил, что квартира Зубарева взята на прослушку, но эту версию еще нужно было проверить, поэтому и придумал он, что Вероника находится здесь неподалеку. Да еще и про Московское шоссе сказал, чтобы преследователи знали, в каком направлении ехать, а то вдруг собьются с пути… Можно было воспользоваться машиной Зубарева, он мог бы выйти к ней через подъезд, но почему-то захотелось проверить, в какой физической форме находится парень. Да и на своей машине как-то спокойней, хотя она не очень надежная в техническом плане.

Только «девятка» появилась в поле зрения, как Глеб отправился в путь. Преследователи не заставили себя долго ждать, покатили за ними.

– Что у тебя с Вероникой? – дрогнувшим голосом спросил Зубарев.

– Ничего. Я же говорю, мы случайно встретились… Если тебя волнует, спал я с ней или нет… А это тебя волнует, правда? – не без ехидства спросил Глеб.

– Только попробуй! – вскипел Зубарев.

– Не было у нас ничего… Она тебя любит. И не собирается тебе изменять.

– Точно?

– Ты знаешь, что произошло?

– Не знаю, но догадываюсь… А что произошло?

– Она сама тебе все расскажет…

Глеб не исключал, что и мобильный телефон Зубарева также стоит на прослушке. Возможно, в нем установлен микрофон, позволяющий слушать не только телефонные, но и обычные разговоры.

– А ты рассказать не можешь?

– Нет.

– Почему?

– Потому что я ничего не знаю.

– Почему ты ничего не знаешь?

– Потому что молчит Вероника. Не хочет мне ничего говорить. К тебе она рвется. Может, тебе скажет…

– Она мне ничего не сказала… Взяла да уехала… А надо было сказать, я бы за ней хоть на край света… Она уехала, а потом люди Свирида появились, ее искали. Я понял, что без него здесь не обошлось… Значит, ты у Свирида ее отбил?

– Выходит, что да.

– Мне кажется, она его отравила…

– Да? И что?

– Ничего, живой он… А ты разве ничего не знаешь?

– Я же говорю, Вероника ничего не говорит. Я так понимаю, она Свирида боится… Если она его отравила, почему он тогда живой?

– А пес его знает!

– Ты должен знать. У тебя же друзья в милиции… Или в милиции ничего не знают?

– В том-то и дело. Молчит Свиридов. Видно, он хочет решить этот вопрос по-тихому. И наверняка. Этого я и боюсь… Мы к Веронике едем?

– Даже не сомневайся.

Глеб отвезет Зубарева к его жене. Не сейчас, так чуть позже. Но вряд ли Вероника отпустит его от себя, пока ей угрожает Свирид. А он ей угрожает и будет угрожать всегда, пока жив…

«Мерседес» плавно и мягко катил по дороге к дому. Состояние улучшилось настолько, что можно перейти на домашнее лечение. А в родных стенах, как известно, быстрее выздоравливаешь. Да и Ольга будет рядом. Она уже договорилась, ее подменят, а зам у нее мужик толковый.

В кармане зазвонил мобильник, Свирид вынул трубку, приложил ее к уху.

– Дмитрий Никитич! Мы за Вероникой едем! – торжествующим тоном сообщил Шпак.

– Где она?

– Да где-то за городом. Дробов нас к ней выведет.

– Дробов? Кто такой Дробов?

Свирид заметил, как вдруг побледнела Ольга. А ведь знакомая фамилия… Да, кажется, он знает, кто это такой.

– Понятия не имею… У него друг в нашем госпитале лежит. Зубарев у этого друга был, телефон Дробова у него взял, позвонил ему, ну, а мы срисовали. Вы же знаете, как мы работаем! – прорекламировал себя Шпак.

– Узнаю. Сегодня узнаю… Где вы?

– Да уже на Московском шоссе… Они тут между собой говорят. Дробов не знает, что произошло. Вероника ему ничего не рассказывала…

– И что?

– Ну, ничего, просто сказал…

– Это хорошо, что не рассказывала…

Больше всего Свирид боялся, что кто-то узнает о бутылке с ядом… И если Вероника молчит, то это здорово. Хотя, по большому счету, это ничего не меняет.

– Значит, они за ней едут?

– Едут!

– Сколько их там?

– Двое.

– И она?

– И она.

– Ты знаешь, как кильку в томатном соусе называют?

– Братской могилой?

– Ты невероятно догадлив. Одну такую баночку организуешь, из трех килек. Ты меня понимаешь?

– Всех мочить?

– Всех… Только смотри, эта килька очень опасная. Очень-очень…

– Так у нас удочки конкретные, – гоготнул Шпак. – «Узи» у нас…

– Смотри, чтобы эти удочки вам не порвали, пока вы чесаться будете. Рыба очень опасная, поэтому без раскачки давайте…

– Они на проселок сворачивают… Может, мы их на обратном пути? У нас «Муха» в багажнике. Глухарь по этой теме спец…

– Тебе решать, как поступить. Но, если не сделаешь, лучше сразу застрелись. Ты меня понимаешь?

Шпак все понял, и Свирид вернул телефонную трубку. Провел пальцами одной руки по щекам, вытянув при этом верхнюю губу, глянул на притихшую жену:

– Кто такой Дробов, знаешь?

– Если ты про Глеба, то знаю… – сказала она, едва пошевелив губами.

– Ну вот, имя выяснилось… Глеб Дробов… Шпак не знает, кто это такой. Смешно. Это козел вырубил его, как пацана, а он не знает… Надо бы сказать, чтобы он злее был…

Свирид сунул руку в карман, но телефон вытаскивать не стал. Злость – не всегда лучший помощник в деле.