Драконья сага. Преодоление Беды - Туи Сазерленд

– Давайте полетим вдоль Алмазной реки, – предложила Беда. – Он говорил как-то, что хочет теперь стать земляным.

Драконята неуверенно переглянулись, явно ещё не зная, доверять ли ей, но едва она развернулась лететь, Карапакс двинулся следом, а за ним потянулись и другие.

Личина земляного и впрямь казалась самой вероятной. Обращаться в Мороза отец не стал бы, потому что Беда знала фальшивого ледяного, а плыть под водой вряд ли решился бы даже морским драконом, тем более что свиток мог бояться воды. Направиться к песчаным мешала всем известная честность королевы Тёрн, а в родной дождевой лес отца палкой не загонишь, будь то радужным или ночным.

Болота земляного королевства отсюда куда ближе, и вдобавок королева Ибис ещё недавно была союзницей Пурпур. Она вполне могла приветить чужака и одарить за полезную магию.

Алмазная река блестела расплавленным серебром, отражая лунный свет, пробивавшийся сквозь прорехи в тучах. Прижав крылья и пикируя к воде, Беда вспомнила, как расставалась с Глином, когда тот уплывал с друзьями вниз по реке навестить родных, и сердце как будто снова сжалось от тоски.

Зато есть что вспомнить! Хорошо, когда память в целости.

Луна, летевшая следом, вдруг забила крыльями, зависая в воздухе, и обхватила голову лапами. Прислушавшись, показала направо и шепнула:

– Кажется, он там.

Драконята тихонько скользнули во тьме к лесной прогалине на берегу, где и правда маячила чёрная фигура. Дракон что-то теребил в лапах.

Какой огромный, подумала Беда. Ни дать ни взять ночной дракон из страшных сказок.

Вихрь махнул крылом, привлекая её внимание, и знаками показал каждому, что делать.

Через мгновение они разом опустились на речной песок, окружив Хамелеона со всех сторон. Огненные когти Беды угрожающе нависли над хвостом ночного.

– Стой смирно! – велела она.

Дракон встал на дыбы, раскинув крылья, такой величественный и грозный, что Беда на какой-то момент испугалась, что они обознались.

– Это он, всё точно, – заверила её Луна.

Однако Беда и сама уже заметила у лап ночного мешочек с зачарованными ожерельями, а на груди – металлический футляр с замочком. Точно, он.

– Отец! – крикнула она. – Успокойся, я не причиню тебе вреда… если сам меня не вынудишь.

– Мы тоже, – прошипел Холод, у которого в глотке уже бурлил ледяной выдох.

Ночной замер на месте, но такого бешено-яростного выражения Беда у него ещё не видела.

– Точно, он, – подтвердил Холод. – Тот самый, что напал на нас и ударил Кинкажу.

Карапакс глухо зарычал, а песчаный, вцепившись когтями в глинистый берег, взметнул над головой хвост с отравленным шипом.

– Но как же? – усомнилась Луна. – Мой огонь, твой лёд… А у него ни ожогов, ничего – даже царапины!

– Это всё заклятие, – догадался Вихрь. – Новая маска каждый раз целёхонькая. Снял, и ожоги исчезают. Опять надел – и живи спокойненько дальше.

– Удобно, – согласилась Беда, вспоминая, как у Рубин исчезли все раны, когда она превратилась в Турмалин. – Так и есть? – спросила она отца.

Хамелеон свирепо дохнул дымом, затем неохотно кивнул, продолжая молча сверлить драконят своими узкими чёрными глазами.

Сказал бы уж что-нибудь, наконец!

– Мы хотим только свиток, – продолжала Беда.

– Нет! – выплюнул дракон, яростно вздымая гребень.

– На самом деле, я требую ещё и наказания, – вмешался Холод. – За Кинкажу придётся заплатить.

– Верно, – поддержал Карапакс.

– Согласна, – кивнула Луна, – но свиток важнее всего!

Беда покачала головой.

– А я скажу, что потеря свитка для него и так самое страшное наказание. – Ледяной недоверчиво фыркнул, но она не обратила внимания. – Извини, отец, но после того, что ты натворил, иначе не получится. Доверять тебе нельзя.

– А что такого ужасного я натворил? – вскинулся он. – И потом, я только исполнял приказы Пурпур… как и ты, кстати.

– Когда проломил голову Кинкажу, тоже исполнял? – гневно фыркнул Вихрь.

– И когда узнал, что я твоя дочь, тоже мог пожалеть и не отнимать память, – добавила Беда. – А потом мог бы остаться с королевой Рубин, но решил иначе. Нет, ты сам делал выбор, и нам он не нравится!

– Но на этот раз выбирать легко, – хмыкнула ночная. – Отдавай свиток, и отпустим…

– Либо не отдавай, – подхватил песчаный, – подпалим, подморозим – получишь по полной программе… А-а-а! – восхитился он собственным красноречием. – Просто п-песня!

– Золото и камушки оставим, – продолжала Беда, решив про себя, что готовые амулеты забирать не стоит. Пускай отец будет Нырком, Морозом, кем хочет, уж больно тяжко радужному, который не умеет маскироваться. – Будешь жить в своё удовольствие, но никому больше не причинишь вреда.

Холод недовольно зашипел, но промолчал.

– Свиток мой! – заревел Хамелеон, прижимая к груди металлический футляр. – Это я его нашёл и никому не отдам! С чего вдруг вы решили, что имеете на него больше прав? Чем вы со своими королевами лучше меня?

Хороший вопрос, подумала Беда. В самом деле, чем она лучше отца? А другие драконята – она ведь не так уж хорошо их знает. Как они распорядятся полученной властью?

Тем не менее ясно одно: оставлять свиток лживому папаше никак нельзя!

– Отдавай! – прошипела она. – Не заставляй нас драться с тобой.

– Хотя я лично не против, – рыкнул ледяной.

– Думаете, вы сильнее меня? – оскалился в ответ Хамелеон. Врёте, не возьмёте! Мой ночной Оборотень и раньше побил бы любого дракона, а теперь у него ещё и жаропрочная чешуя! Если будет драка, недосчитаетесь многих!

У Беды упало сердце. Как она не разглядела в нём эту опасную жажду власти? Так что теперь, жертвовать другом? Да что там, даже если пострадает Холод, будет грустно.

– Отец… – начала она, но чёрный великан вдруг отчаянно заревел, вцепившись когтями в грудь.

– Что такое? Как вы это делаете? А-а-а… прекратите! Он мой! Мой!

Беда в изумлении отступила на шаг: футляр со свитком дёргался сам по себе, вырываясь из драконьих лап!

– Нет! – рычал ночной. – Нет! Не отдам!

Футляр замер, словно в раздумьях, затем вдруг с силой крутанулся, высвобождаясь из судорожно сжатых когтей, и с размаху ударил хозяина в нос!

Хамелеон взвыл от боли и отшатнулся, зажимая лапами окровавленную морду и получая удар за ударом, которые наносила стальной коробкой невидимая могучая лапа. Судя по болезненным воплям дракона, нос и глаза его пострадали сильно.