Драконья сага. Преодоление Беды - Туи Сазерленд

Ночная первой отвела глаза.

– Может быть… не знаю, – призналась она.

– Я не могу позволить тебе освободить Мракокрада! – проскрежетал ледяной.

– Прежде всего, ты не можешь мне приказывать! – отрезала Луна. – Поговорить разумно, выслушать, постараться убедить – другое дело.

– Но только не сейчас, – зевнул морской дракончик. – Давайте уж выспимся как следует, а обсудим всё утром, ладно?

– Согласен, – кивнул песчаный.

– Я тоже, – буркнула ночная.

– Договорились, – заключил Холод.

Слушая их горячий спор, Беда невольно засомневалась в такой уж великой ценности друзей. Хорошо ещё, на неё саму никто не рычал.

– Я сплю снаружи, – объявила она, вставая.

– Под дождём? – удивился Карапакс.

– Меня не промочит… И потом, говорят, я сильно ворочаюсь во сне.

– А, тогда понятно, – согласился он, нервно дёрнув крыльями. – Отличная мысль.

Беда улыбнулась ему и вышла на дождь. Выбрала более-менее укрытое место в основании утёса и, свернувшись клубком, продолжала думать о чудесном свитке и его легендарном хозяине Мракокраде, пока не уснула.

Впервые за много лет сон её был мирным. Разгневанная королева Пурпур больше не гонялась следом по запутанным коридорам, никто не горел в когтях – ни огня, ни дыма, ни предсмертных воплей, только покой и тишина…

– Беда! Беда, проснись!

Её разбудил тычок в плечо, за которым последовал испуганный крик. Морской дракончик отскочил, бросив в сторону объятую пламенем палку.

Она потянулась, зевая. Насмешливо фыркнула, кивая на палку:

– А ты чего-то другого ждал? – и тут же нахмурилась, заметив за спиной дракончика ещё две пары встревоженных глаз.

– Что такое?

– Луна исчезла, – вздохнул Карапакс, – и свиток тоже.

Мир после грозы сверкал и переливался, солнечные лучи играли бликами на мокрых скалах, а небо, казалось, только что выкупалось в кристально-чистом горном озере. Столько драконов в небе Беде ни разу не доводилось видеть – каждому хотелось размять крылья среди всего этого великолепия. Чаще всего, конечно, попадались небесные, и она виновато подумала, что надо было первым делом сообщить королеве Рубин об успешно перехваченном свитке.

Только вот успех теперь выглядел сомнительным.

– Как она могла! – нервничал Холод всю дорогу на юг. – Да нет, не могла, нельзя же… Нет, не стала бы.

Вихрь молчал, задумавшись.

– М-м… А может, она… – начал Карапакс.

– Мы же договорились спокойно всё обсудить! – взорвался ледяной.

Беда скептически хмыкнула.

– Небось, решила, что ты всё равно не станешь слушать. Я тебя знаю куда меньше, но и то вижу…

– Я всегда слушаю! – зарычал он. – Если, конечно, оно того стоит.

– Вот-вот… – кивнула Беда. – Разве это одно и то же?

Песчаный дракончик вдруг обернулся к ней.

– Ты быстрее нас и быстрее неё – может, успеешь догнать.

– Пожалуй, – усмехнулась она. – У вас всех будто не крылья, а банановая кожура.

– Ну так лети вперёд! – оживился Карапакс. – Лети, не жди нас. Останови Луну, не дай его освободить!

– Ну… ладно, – пожала она плечами. – Только… как я ей не дам?

– Объясни, что это неправильно! – прошипел Холод.

– Ага… то есть не дать одними словами?

– Ну не жечь, конечно! – фыркнул морской дракончик. – Это само собой разумеется.

– А точно получится словами? – усомнилась Беда. – Может, хотя бы кончик хвоста… Шучу, шучу.

Нельзя сказать, чтобы она шутила в полной мере. Жечь Луну и правда не хотелось, но угроза освобождения из-под земли кошмарного древнего убийцы оправдывала, если поразмыслить, любые методы.

Однако по взглядам драконят Беда поняла: лучше не уточнять. Песчаный был близок к панике, ледяной смотрел с откровенным подозрением, и даже Карапакс явно беспокоился, так что их точка зрения представлялась очевидной: пускай жуткий Мракокрад гуляет в своё удовольствие, лишь бы у обожаемой Луны не пострадало ни единой чешуйки.

– Если она будет упираться, – вздохнул Вихрь, – попроси хотя бы обождать нас. Скажи, мол, если надо, освободим все вместе.

– Ладно. – Беда взмахнула крыльями, набирая высоту и ловя попутный ветер. – Попробую.

«Только подозреваю, что задачка не по мне», – добавила она мысленно.

– Луна должна быть в окрестностях Яшмовой горы! – крикнул Вихрь вдогонку. – Он замурован где-то близко, если смог достучаться!

– Поняла! – ответила Беда.

К её удивлению, к полудню догнать беглянку не удалось. Либо улетела почти сразу, либо очень уж спешила. Беда останавливалась только однажды, чтобы напиться из горного озерца, и остаток дня летела, не жалея крыльев. Гигантская тень Яшмовой горы заслонила небо впереди, когда уже начали зажигаться первые звёзды.

Там Глин, подумала Беда, ощущая радостную дрожь. Уже совсем скоро можно будет встретиться и всё ему рассказать!

Только сначала надо догнать и остановить Луну.

Она замедлила полёт и стала тщательно обследовать скалы вокруг горы, высматривая своим орлиным взглядом мельчайшее движение. Один раз, спикировав к цели, всего лишь спугнула мышь, другой – едва не получила в нос пучок игл от рассерженного дикобраза.

Однако на третий раз удача ей сопутствовала.

Беглянка даже не пряталась. Сидела на травянистом склоне горы поменьше чуть к западу. Золотые лучи заходящего солнца освещали сгорбившуюся фигурку, длинная тень которой тянулась вверх по склону, как второй хвост.

Беда сделала круг у Луны над головой, присмотрела рядом подходящий валун и опустилась на него, чтобы не пожечь траву. Принимая драконий вес, камень покачнулся, грозя скатиться в долину, но с места не сдвинулся.

Ночная даже не оглянулась. Склонившись над свитком, она читала так увлечённо, что чёрный кожаный чехол смялся под её когтями.

– Кхе-кхе, – подала голос Беда. – Привет! Мне запретили тебя поджигать… это на случай, если ты волнуешься.

Луна подняла голову, и стало видно, что глаза у неё полны слёз. Судя по мокрым дорожкам на чешуе, плакала она уже давно.

– Ох ты ж… – вздохнула Беда. – Обняла бы тебя, да не могу.

– Я только хотела услышать его ещё раз, – всхлипнула ночная. – Сказать, что мы нашли… В общем, поговорить… И сама вспомнить, почему так ему доверяла… но когда стала читать – а он не хотел, чтобы читала! – наткнулась вот на это… – Она поморщилась сквозь слёзы, показывая когтем на тёмно-красные строки.